Женщины Никто
Шрифт:
— Вы не могли бы поменяться со мной местами? — елейная улыбка. А глаза настороженные, злые.
Сначала Инна пробовала сопротивляться, пыталась объяснить, что для нее самой важно сидеть именно у окна. Но мать монстра не желала сдавать позиций, она приводила все новые и новые аргументы: ее сын чуть ли не инвалид первой группы, а сама она копила на эту путевку, считай, с самого детства, а все остальные пассажиры в ряду «А» тоже маленькие дети, и только Инна одна взрослая, ну пусть она войдет в положение, ну он же все равно не успокоится, они будут так благодарны. В итоге Инна сдалась, на них уже с любопытством таращился весь самолет, а она терпеть не могла
Взлет она не увидела, только почувствовала под ногами не твердыню, а едва заметную вибрацию воздуха. И вот эти слезы — слезы стыда, неуместные, неприличные для самостоятельной женщины тридцати с лишним лет.
Кто‑то протянул ей упаковку бумажных платков. Инна обернулась — соседка. Миловидная рыжая девушка лет двадцати пяти, с веснушками, хаотично разбросанными по милому свежему личику, с яркими синими глазами, ямочками на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась.
— Вот маленький мерзавец, правда же? Ну не расстраивайтесь так. Если их поселят в том же отеле, что и меня, клянусь, я скормлю его скатам. Хотите вина, у меня есть с собой бутылка?
Инна благодарно улыбнулась и молча протянула пластиковый стаканчик. Попутчица представилась Маргаритой. Она летела в Египет замуж выходить.
— Его зовут Саид, — с просветленной улыбкой рассказала она. — Мы познакомились на прошлый Новый год. У меня было такое ужасное настроение. Рассталась с мужчиной одним, знаете, как это бывает. И подружки вытащили меня в Египет. Дешево и сердито. А там в первый же вечер я познакомилась с Саидом и поняла: то, что я испытывала раньше, не было любовью.
Инна скептически усмехнулась. Она знала не понаслышке, какие беззаботные сказочники эти турецкие и арабские мужики. Те, которые поигрывают мускулами на пляжах, высматривая очередную белобрысую Наташку, а потом, в сладком мороке южной ночи, шепчут, что она единственная, краса очей, звезда полей и так далее. Потом шлют двести эсэмэсок в час на ломаном английском и в один прекрасный день просят выслать двести долларов на мифическое лечение или какой‑нибудь мнимый штраф.
Четыре года назад Инна и сама впервые узнала, что такое курортная любовь. На своей шкуре почувствовала, почему бабы подсаживаются на нее, как на героин. Дело было в турецком Кемере, куда она отправилась по горящей путевке, в позднем ноябре за какие‑то гроши. Море было относительно теплым, как в Прибалтике летом. Солнце не рисовало на щеках саднящий малиновый румянец, но было достаточно ласковым, чтобы расслабленно поваляться на пляже, с Чезарией Эворой в плеере и с блаженной пустотой в голове.
Именно на пляже она познакомилась с Себастианом.
Он сам к ней подошел.
Без разрешения присел на ее полотенце. А наткнувшись на возмущенный Иннин взгляд, улыбнулся так обезоруживающе, что ее губы сами собою растянулись в ответной улыбке.
Он сказал, что у Инны самые длинные ноги на всем побережье, и поскольку он профессиональный фотограф, то просто не мог не попросить ее позировать. Сам он из Италии, работает в итальянском офисе «Конде Наст», лично знаком с Наоми, Клаудией и Жизель, и, честно говоря, все они в подметки не годятся прекрасной русской блондинке по имени…
— Инна, — польщенно подсказала она.
Потом она узнает о странной манере турецких и арабских мужчин представляться итальянцами, испанцами, бразильцами, аргентинцами и даже — был у нее и такой персонаж! — шведами. Самиры становились Себастианами, Фариды — Фернандами, Рафаэли — Робертами. Они готовы были притвориться кем угодно, только не теми, кем они
Себастиан был чертовски хорош собой, просто демонический красавец. У нее никогда не было таких мужчин, Инна даже и представить не могла, что такой мужчина может заинтересоваться ею, обычной, земной.
Десять дней пролетели как один. Они почти не расставались, Себастиан перебрался в ее роскошный гостиничный номер. Целыми днями они валялись на пляже, заплывали в море наперегонки, мотались по окрестностям на его раздолбанном мотороллере, обедали в пляжных рыбных ресторанчиках. Платила всегда Инна, хотя Себастиан поначалу гордо отказывался, но она ведь видела, что он беден, и так хотела сделать ему приятное! Почему‑то у нее не возникло мысли: как же так вышло, что фотограф, работающий в итальянском «Конде Наст», не может себе позволить ужин из креветок и пива? Она была влюблена и беспечна. И даже настолько глупа, что в последний день своего отпуска одолжила ему пятьсот долларов — ему нужно было срочно купить что‑то для фотостудии на e‑bay, а банк отказался принимать его кредитку. «Я тебе верну, — он целовал сгиб ее локтя. — Вот приеду на Новый год к тебе в Москву и верну!»
В аэропорту она в голос рыдала на его плече, а Себастиан гладил ее по голове, нашептывая в ее висок: «Amore… Bella!»
Естественно, он ей даже ни разу не позвонил. И ни разу не подошел к телефону, когда она часами, как загипнотизированная, набирала знакомые цифры. А его электронный адрес оказался недействительным. Но окончательно она убедилась, что Себастиан жиголо и пройдоха, когда увидела его фотографию на одном популярном сайте. Сайт назывался «Кунсткамера» и представлял собою галерею фотографий турецких и египетских пляжных мальчиков. У каждого находилось как минимум восемнадцать русских женщин, считавших обманщика чуть ли не законным мужем. Себастиан был самым популярным мужчиной сайта — вокруг него кипели такие страсти, что даже Шекспиру не снились. Некая Аня из Ростова утверждала, что они успели расписаться, и даже вывесила на сайт фотографию, где она стоит на берегу моря босиком и в длинном белом платье, а Себастиан в солидном костюме обнимает ее, и над ними летают белые свадебные голуби. На этих голубях девушку и подловили, кто‑то рассмотрел, что это ловкий фотомонтаж.
Но это неважно, потому что нашлись еще Ира, Татьяна, четыре Наташи и даже одна Мария Ивановна пятидесяти с лишним лет, которые утверждали, что Себастиан — мужчина всей их жизни и они не собираются уступать его без боя.
Все эти истории ее немного успокоили. Она не одинока, не одну ее обманули. Среди возмущенных русских «невест» были и редкие красавицы, и жалкие дурнушки, и умницы с тремя высшими образованиями и собственным бизнесом, и трогательные дурочки, которые делали семь ошибок в словосочетании: «Убью подонка!»
У Инниных подруг тоже нашлись печальные истории.
— Ты просто ненормальная, — говорили они. — Это же всем известная ловушка. Ничего плохого в курортных романах нет, если ты играешь по правилам. Просто надо сразу настроиться на то, что, несмотря на романтический антураж, несмотря на все эти прогулки по лунному пляжу, жасмин в твоих волосах, запах соли на его коже и Вселенную в его приближающихся глазах, несмотря на все это, у вас ничего, ничего, ничего не получится. Вы расстанетесь, и у него появится новая Наташа, в волосы которой он будет вплетать жасмин.