Женское начало
Шрифт:
– Можно, у меня и купальник с собой.
Народ лениво заполнял пляж, в это раннее время загорали только мамаши с детьми или люди в возрасте. Яна и Павел лежали на песке, тесно прижавшись бедрами. Совсем как в парке, когда из застукала Наталья Степановна. Вспомнив о ней, Яна решила рассказать о цели своего визита в дом Котовых Павлу, ведь он думал, что она просто выехала в Комарово развеяться и пообщаться с подругой. Он только спросил, не Катя ли выстригла ей так странно, до корня, челку.
Яна рассказала, что пыталась выкрасть документы, чтобы помочь Наталье Степановне. Даже поведала о схватке с хозяином дома, в которой и лишилась своей челки.
– Я же просил тебя не делать глупостей! С наскоку такие дела не делаются, Яночка. Так. Отвези меня, пожалуйста, назад, в Комарово. Котов предлагал мне работу садовника, я согласен. Если мне удастся войти к нему в доверие, я смогу помочь Наташе. Как-то я сразу не сообразил.
– Боюсь, что твоя затея не лучше моей, Паша.
Договорились, что Яна будет ждать в машине на соседней улице. У нее на случай пробок имелся в бардачке финансовый журнал. Она запаслась терпением и углубилась в таблицы котировок акций.
Простовато одетый Павел, в футболке с короткими рукавами и мятых джинсах, показался охранникам у калитки не слишком достойным внимания визитером. Они сказали, что хозяин отдыхает. Но гость настоял, чтобы о нем доложили. Узнав, кто явился, Котов приказал впустить Пашу в дом.
Павла обыскали, изъяли у него из кармана перочинный ножик и проводили к хозяину. Котов принимал Павла в кабинете, там накануне разыгрался фарс с Яной. Графинчик водки стал молчаливым посредником в непростой беседе. Олег Котов держался уверенно, рубаха его была расстегнута до живота, а на шее виднелся массивный золотой крест на толстой цепи.
– Я рад, Павел, что ты пришел. Наталье твоей мы поможем, и работой будешь доволен. Садовником ты не захотел быть, есть другое предложение – хочу взять «дядькой» к моему сыну. Он уже парень взрослый, пять лет, хватит меж нянек тетешкаться. Будешь его на мужской манер воспитывать: учить, как за себя постоять, разные физические упражнения делать. Шесть дней работаешь по десять часов, седьмой выходной. Но среди дня тоже «окна» набегают; пока учителя с парнем занимаются, можешь телек смотреть, и видеотека имеется – там порнуха хорошая, боевики разные. А захочешь, купайся в бассейне, он здесь же, на участке. В общем, часов шесть по факту ты будешь загружен, деньгами не обижу. До октября поживешь с мальцом в Комарово, комнатуху тебе здесь выделим. А позднее решим, как быть дальше.
Предложение Павлу показалось приемлемым – занимаясь в парке с мальчишками, он легко находил с ними общий язык. Но когда он будет встречаться с Яной? Шесть дней в неделю! Она целыми днями в городе, он здесь, считай, взаперти.
– Надо подумать.
– Тут и думать нечего. Хочешь, чтобы я Наталье помог?
– Ты так уверен во мне, что доверяешь сына?
– Во-первых, я о тебе справки наводил…
– У кого же? У бригадирши в парке? – усмехнулся Павел.
– Есть люди, которые знают, как ты в зоне держался. Во-вторых, с тобой я рискую меньше, чем с кем-то другим: предки твои у меня под боком, на соседней улице. Если что… Впрочем, думаю, мы поладим.
Олег по-своему любил Павла, как любят людей, которым сделали гадость. Впрочем, его вынудили обстоятельства, поэтому сильно виноватым себя Олег не считал.
Водка в графине кончилась, на тарелках остались недоеденный салат и корки хлеба. Говорить дальше было не о чем. Котов дал времени на раздумье – три дня. Павел должен был приступить в службе сразу после похорон Бориса. В противном случае, намекнул Котов, дело Натальи он пустит на самотек.
Яна дожидалась возвращения Павла два часа. Она успела съездить на станцию, купила себе сока и чипсов и теперь сидела на бревне, рядом с машиной, похрустывая жареными кружочками. Павел вернулся хмурым, и когда он сел в машину, воздух в салоне наполнился кисловатым перегаром. Яна опустила боковое стекло.
– Ну, как, Паша? Убедился, что Котова на кривой козе не объедешь?
Павел, теряя нити мыслей, кое-как пересказал содержание беседы с Олегом.
Яна сосредоточенно смотрела на дорогу, положив руки на руль. Наконец уверенно сказала:
– Это невозможно: работать по десять часов, шесть дней в неделю! Котов ведет себя как крепостник! Нам это не подойдет, Паша.
– Да, брось, Янча, свой лепет. Воспитывать меня… меня не надо. Но если я не пойду, и Котов не пойдет… то бишь не станет помогать Наташе.
– Если я для тебя что-то значу, ты должен сказать Котову «нет».
– Я не позволю бабе решать за себя! – стараясь четко выговаривать слова, заявил Павел.
– Хоро-ош интеллигент! – Яна взглянула на своего пассажира. – Да ты пьян в стельку!
– Пьян – не пьян, это дела не меняет, – Павел икнул. – Как решил, так и будет.
– Ладно, отдыхай, Паша. Нам еще полчаса ехать. Обсудим в другой раз.
4
С Борисом простились в крематории, затем толпа провожающих на двух автобусах поехала к Марте домой, на Московский проспект. Совсем недавно здесь праздновали юбилей семьи, звучали смех и шутки – сегодня все было тягостно и печально. Поминки не затянулись, следующий день был рабочим, люди разошлись быстро.
Марта еле держась на ногах от усталости и переживаний, выпавших на ее долю, принесла Яне с Павлом комплект постельного белья и предложила ночевать в столовой на диване. Пожелав спокойной ночи, сама удалилась в спальню.
Яна медлила. Трещина, пробежавшая между нею и Павлом на обратной дороге из Комарова, углублялась. Паша не спешил каяться, просить прощение, тем более – отказываться от своего решения работать у Котова.
– Паша, надо убрать со стола, помоги мне, – наконец сказала она.
Он присоединился к уборке беспрекословно. Отнес в кухню грязную посуду, расставил по местам стулья, даже подмел пол и приготовил диван для сна. Тут же улегся, не дожидаясь Яны. Она долго возилась на кухне: мыла тарелки, рюмки, столовые приборы, убирала оставшуюся еду в холодильник. Наконец, доведя себя до полного изнеможения, пошла спать. Она легла на самый краешек, под двуспальное одеяло, рядом с Павлом и спиной к нему. Он уже засыпал и не обратил внимания на демарш подруги. Через несколько минут Яна, не выдержав муки, резко повернулась к Павлу и прижалась к нему всем телом.