Женское начало
Шрифт:
Мужа среди рабочих парковой бригады Наталья Степановна не обнаружила, ей сказали, что он давно ушел. Мобильник Павла, как обычно, не отвечал, и она, поняв, что разминулась с ним, решила просто погулять – в кои-то веки выбралась в парк. Наталья Степановна сняла пиджак и несла его теперь на руке вместе с сумочкой – в легкой блузке дышалось легче. Проходя мимо косогора, плавно сбегающего к пруду, она заметила загорающую на траве парочку, лежащую в недопустимой близости. Ее благонравие было задето: девица распласталась на спине, на ней был лишь куцый синий треугольник вместо нормальных трусов, а парень в черных плавках примостился на боку, закинув ногу на ноги девушки. Головы и грудь обоих были прикрыты одним широким полотенцем. Наталья Степановна повозмущалась про себя о нынешних нравах и хотела было уже пройти мимо, как что-то внутри будто кольнуло ее. Зеленое полотенце, совсем как у них дома! Она остановилась, все больше возмущаясь наглостью двоих: по их движениям можно было заподозрить, что они целуются. Хорошо, хоть трусы не сняли, бесстыдники! Он или не он? Она вспомнила, что Паша действительно в последнее время брал с собой плавки и полотенце, говорил, что жарко и он купается после работы. Ревнивая супруга на цыпочках приблизилась к загорающей парочке и ахнула: шрамы на спине мужчины были в тех же местах, что у ее мужа.
– Ах вы, негодные твари, сволочи, – разгневанная жена даже не пыталась сдержать себя. Сдернув полотенце, она узнала и девицу.
Пойманные на месте преступления любовники вскочили и сели как по команде, спиной друг к другу.
– Так, значит, мы загораем! Так, выходит, купаемся! Хорош голубчик! А ты, шалава, что за его спину прячешься? Думаешь, я тебя не узнала. А ну пошла прочь отсюда!
Яна встала во весь рост и, сделав пару шагов вниз, к берегу, повернулась спиной к чужой жене, как бы подчеркивая, что ее не касаются супружеские разборки. Наталье Степановне показалось, что на сопернице ничего нет. Она видела только голую спину и крепкие, обнаженные ягодицы, не заметив узкой вертикальной полоски у копчика. Обманутая жена стояла на вершине косогора, монументальная и величественная. И вдруг, с криком злости и отчаяния, она отбросила в сторону сумку и пиджак, скинула туфли на каблуках и ринулась вниз по траве, как танк, надвигаясь на соперницу. Достигнув ее, с силой столкнула в пруд, а сама едва удержалась на ногах. Яна взмахнула руками и упала в воду, подняв фонтан брызг.
Она не умела плавать. Судорожно барахтаясь и заглатывая открытым ртом воду, Яна начала захлебываться. Не мешкая, Павел бросился в пруд, ухватил Яну за волосы, поднял ее голову над водой, затем подвел руки под ее спину и выпрямился. В этом месте пруда ему было по пояс, но вязкий ил держал пленников. Павел, с трудом вытаскивая увязшие ноги и удерживая спасенную на вытянутых руках, сделал шаг-другой, и наконец выбрался на берег. Большой палец его ноги оказался порезан разбитым бутылочным стеклом, кровь, перемешанная с грязным илом, бежала из раны. Яна еще лежала на покрывале, отходя от пережитого страха, а Наталья Степановна уже промокала раненый палец мужа полотенцем, искала в своей сумке бумажный платок. Пока она занималась ногой Павла, Яна окончательно пришла в себя, встала и, забрав свои вещи, молча удалилась с места происшествия. Павел полностью вручил себя заботам жены. Она обтирала полотенцем его мокрые волосы, спину. Потом, отыскав подорожник среди травы, залепила палец и натянула ему носки.
Уже дома Павел подвергся допросу супруги: давно ли он встречается с Яной и как далеко зашли их отношения. Павел пытался все превратить в шутку, говорил, что они просто друзья по хорошей погоде – вместе загорают, а, что лежали слишком близко, так это потому, что покрывало было узкое. Затем он увлек жену в милое супружеское развлечение, старался быть в этот вечер особенно ласковым с ней.
После она рассказала ему о том, что тревожило ее весь день:
– Паша, ты спишь? Я хочу тебе сказать…
– Говори, киска.
– Понимаешь, у меня на работе проводят финансовую проверку.
– Давай лучше утром расскажешь. Я уже засыпаю.
– А мне не заснуть, Пашенька. Боюсь, как бы чего не вышло. Знаешь, если меня вдруг арестуют… но это так, на всякий случай…
При слово «арестуют» Павел вынырнул из сна, в который было совсем провалился.
– …Так вот. У Котова имеются дублирующие документы. Скорей всего, они хранятся на даче, там мы их подписывали прошлым летом в присутствии юриста. Эти документы подтвердят мою невиновность, я только выполняла распоряжения Котова. Он записал на меня активы фиктивно, чтобы уменьшить налоги…
Разговор об активах и налогах убаюкал Павла, но окончательно заснуть не пришлось. В дверь позвонили.
– Пойду открою, – сказал он, разлепив глаза. – Верно, опять мои типчики пожаловали, взяли манеру тревожить по ночам.
– Ты в глазок-то посмотри, сразу не открывай, – Наталья Степановна привстала с подушки и, опершись на локоть, прислушалась.
На вопрос Павла из-за двери ответили, что милиция. Потребовали немедленно открыть, пригрозили, что иначе взломают дверь. Павел увидел в глазок, что на площадке стоит группа омоновцев с автоматами в руках и трое в штатском. Он обреченно повернул замки и открыл дверь, уверенный, что пришли за ним. Вооруженная группа ворвалась в квартиру, приказала супругам оставаться на месте. Перерыли в комнатах все, что можно, изъяли какие-то бумаги и дискеты, принадлежащие хозяйке дома, старший группы приказал ей одеваться. Затем двое рослых бойцов взяли ее под руки и вывели из квартиры.
Павел растерянно стоял посреди комнаты, когда воющую в голос Наталью выводили на лестницу.
– Паша, не верь никому, я не виновата! – выкрикивала арестованная. – Запомни, что я тебе говорила. Документы у Котова!
– Молчать! – грубо рявкнул конвоир, ткнув женщине кулаком под лопатку.
Утром Павлу позвонил Олег Котов и выразил сочувствие – Павел послал его к черту. Коммерсант не обиделся, сказал, что наймет для Натальи Степановны адвоката и напомнил Павлу, что готов взять его на работу. Павел со злостью нажал кнопку отбоя на телефоне, и, тут же набрав номер Яны, сообщил, что в его доме беда: Наташу арестовали и он не знает, что теперь делать.
– Решается вопрос всей моей дальнейшей жизни, нашей с тобой жизни, – заключил он.
– Приезжай, – коротко ответила Яна.
В чашках остывал кофе. Павел рассказал Яне, как арестовывали жену, как утром звонил Котов, обещал помочь с адвокатом и снова, между прочим, предлагал ему работу.
– Я бы не слишком доверяла этому человеку. Скажи, Паша, ты никогда не думал о том, что его присутствие на финском складе, где тебе подкинули банки с наркотиками, не случайность?
– Что ты говоришь, Яна! Ты хочешь сказать, что это он подставил меня?
– Катя мне недавно рассказала, что видела в своем доме того человека со склада…
– Нет, я не хочу слышать об этом.
– Паша, неужели пять лет в тюрьме, в окружении подонков и подлецов, не научили тебя разбираться в людях?
– Я научился верить людям, даже таким, которым верить нельзя.
– Та-а-к. И ты веришь, что твоя Наташа не причастна ни к каким махинациям?
– Она говорила о каких-то документах Котова, которые смогут подтвердить ее невиновность. Ведь она действовала по принуждению!
– Это верх наивности, Паша. Бухгалтер всегда отвечает за свои действия. Кстати, а, почему ты не спросил у Котова про эти документы, когда он заговорил об адвокате?
– Ну да, не спросил. Я же понимаю, что если они есть, ему невыгодно предъявлять их.
– Ага! Сам себе противоречишь! Значит не такой уж белый и пушистый твой Котов?
– Яночка! Не лови меня на слове! Может, в самом деле, мне устроиться к нему на работу и разобраться, что к чему? Как помочь Наташе? Она столько сделала для меня!