Женское оружие
Шрифт:
– Да уж, козы у нас редкие. Батюшка самолично их откуда-то издалека привез, сказывал, еле сговорил хозяина продать ему такое диво. Не будут они вам в тягость-то? Уход за ними особый и не требуется, да и ненадолго это – всего на несколько дней только, пока на новом месте не устроимся.
– Да что ты, какая там тягость. Я о другом думала – у нас в Ратном таких никогда не было, не загубить бы ненароком.
– Ладно, бабоньки, вы тут и без меня языки почешете, а мне недосуг – Корней поговорить о чем-то со мной хотел за обедом, а то уж ехать скоро, – с важным видом заявил Илья и скрылся за дверью избы.
«Ульяна-то
– Не покажешь мне, где у вас лавка-то? – Аринка обернулась к Ульяне. – Посмотреть хочется. У нас в селе не было; батюшка, ежели кому что надобно, привозил из города по заказу, да коробейники захаживали.
– Так и у нас раньше не было. Сотник устроил! – с явной гордостью похвалилась Ульяна. – Теперь не хуже чем в Турове – завсегда надобное купить можно. Я вот собиралась зайти сегодня – соли прикупить перед переездом да еще кое-что по мелочи. Из крепости-то не наездишься, а все с собой туда тоже не перевезешь – здесь у нас холопы остаются за хозяйством присматривать, пока урожай не убрали.
– Я тоже, может, чего пригляжу в хозяйство, собирались-то впопыхах, – оживилась Аринка.
– А что ж? Пойдем, конечно! – Видно было, что тут, на лисовиновском подворье, Ульяна чувствовала себя немного не в своей тарелке, ну и показать Ратное приезжей, о которой все село гудело, ей было лестно: то-то сплетницы обзавидуются.
Перед тем как уйти, Аринка остановила пробегавшую мимо холопку:
– Передай ключнице, что я с Ульяной в лавку схожу, вернусь скоро. Пусть сестренки мои не тревожатся, если что…
Девка только кивнула, а обе женщины вышли за ворота и не торопясь пошли по улице, продолжая вроде бы пустой, ни к чему не обязывающий разговор, после которого, однако, многие становятся подругами на всю жизнь.
– Так что там ты про кукол начала рассказывать?
– Ну как же: как сделал их Михайла да подарил Ельке, она с ними, почитай, и не расстается: постоянно возится, спать, говорят, с ними ложится, разве что в бане их не моет, боится – краска облезет.
– И что тут такого? Все девчонки с куклами играют, мои сестренки тоже…
– Э нет, тут другое дело – куколки-то те семью изображают, специально так сделаны, от старшей до самой маленькой. А Елька с теми куклами не расстается… Бабы-то как приметили это, так у колодца языками и заработали: понятно же, что неспроста это – детская душа чистая, безгрешная, вдруг да наворожит она в семью еще младенцев.
– Ой, и вправду! – От удивления Аринка даже остановилась. – Татьяна-то, невестка Корнея Агеича, в тягости. Видела я ее сегодня.
– И не только она, – многозначительно отозвалась Ульяна. – Листвяна тоже.
– Вот оно как… Значит, не забылась еще эта детская ворожба, помогает бабам. У нас-то в селе про нее, почитай, и не вспоминали, поп бы замучил укорами да епитимьями… а мне бабка моя сказывала… Ну так и дай бог им обеим здоровых младенцев.
Аринка с Ульяной одновременно перекрестились, переглянулись с улыбкой и пошли дальше.
Надо заметить, что с появлением
Далеко идти и не надо было: лавка, оказывается, располагалась совсем рядом с лисовиновской усадьбой, в бывшей избе Андрея – Ульяна мимоходом упомянула об этом, и у Аринки от одного этого, совсем пустякового вроде бы замечания потеплело на сердце. Хоть и не его уже это дом, но ведь она войдет туда, где был ЕГО родной очаг… словно благословения попросит. Может, когда-нибудь и доведется самой для него огонь развести? Дай-то бог…
Долго радоваться, впрочем, ей не пришлось: стоило им только подойти к распахнутым воротам, как Ульяна замедлила и без того небыстрый шаг, прервалась на полуслове и совсем уж было собралась поворачивать обратно, да Аринка придержала ее за рукав.
– Ты из-за этих, что ли? – кивнула она в сторону нескольких баб, которые что-то весьма оживленно обсуждали, стоя у входа в лавку, но, завидев их, замолчали и уставились во все глаза. – Кто-то из них тебя задевал, да?
– Да не то чтобы задевали, – неохотно ответила Ульяна. – Они все жены ратников, а Илья мой еще совсем недавно обозником был, так они никак привыкнуть не могут, что я им ровней стала. Ведь привяжутся сейчас… Варвару еще не ко времени принесло – уж она-то не смолчит.
– Ну если так уж считаться, то это они тебе не ровня. – Аринка скептически поджала губы, разглядывая уставившихся на них баб. – Ты повыше их будешь, твой муж – обозный старшина и наставник, и Лисовину крестный брат. Так что не робей – задевать меньше будут. А мне сворачивать и подавно нельзя: хочешь не хочешь, а придется сразу же показать, что не дам я себя в обиду, иначе заклюют. Ну да ладно, сейчас увидим, у кого язычок-то острее заточен.
«А Лисовинов-то здесь даже кумушки боятся, не спешат на нас с расспросами набрасываться. Совсем уж без внимания не оставят, конечно, ну так я чужих языков не боюсь, спасибо матушке-свекровушке. Нигде чужаков не любят, сразу стараются поставить на место. Меня-то уж и подавно после вчерашнего. Да и слухи про опекунство Андрея уже по всему селу разлетелись – сколько народу на нас по дороге в церковь пялилось. Интересно, которая из них первой начнет? Вряд ли самая умная. Самая нетерпеливая скорее».
Первой голос подала та самая баба, которая вчера смотрела из толпы на приезжих жадным взглядом завзятой деревенской скандалистки. Видно, это и была главная местная сплетница Варвара, которую Ульяна опасалась.
– Ты, что ли, будешь та самая вдовица Арина, которую Немой в походе подобрал? – протянула она насмешливо, окидывая чужачку оценивающим взглядом.
Аринка напустила на себя простодушный вид, даже рот чуть приоткрыла, захлопала глазами с выражением наивной невинности на лице и спросила с искренним удивлением: