Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
Шрифт:
– Понимаю, товарищ генерал! Как нельзя лучше. Глаза и уши выдают. Просто торчат. Бывший председатель Военного трибунала Киевского ОВО. Бывший советник Чан-Кай-Ши. Бабник и карьерист. А тут еще Сашка со своей инициативой выскочил. Мне нужны сутки!
– Нет у меня суток. К семи утра усиль группу. Сам не ходи! Это приказ!
– Разрешите выполнять?
– Да, иди!
От машины связался с Родочами, приказал подготовить и направить на усиление Овечкина четыре группы снайперов с разных участков. В группах по три снайпера и пулеметчику. Задача: к 06:30 соединиться с группой Овечкина. Напяливаю «лешак», Павлик тоже одевается. Работа немецких снайперов на участке мне не понравилась, 59-я действует по старинке. Нашел Сергеева, расспросил его о снайперских командах. Выяснилось, что они не созданы, дивизии несут довольно большие потери
– Начало в 07:00. Ждать никого не будем. Куда собрался?
– За шапку рассчитаться, товарищ генерал. У полковника Сокурова снайперских и антиснайперских команд до сих пор нет. Так что обучим товарищей.
– Хорошо, занимайся. К шести утра быть здесь.
С Сергеевым прошли в 451-ю роту дивизионной разведки. Накрутили хвоста командиру, хотя он и не совсем тут при чем, но может быть, подействует. В результате собрали восемь снайперов 775-го полка и двух ротных на занятия.
– Вот на этой опушке леса у немцев оборудованы снайперские позиции. Наша задача сейчас – определить дистанции и пристреляться по краю леса. Дистанция приблизительно 1650 метров, ветер справа два – четыре метра в секунду. Из амбразуры ствол не показывать.
Я воткнул в уши ватки, изготовился к стрельбе и отстрелялся по подножию крайнего дерева. Пощелкал прицелом. Еще три выстрела. Вытащил ватки, отошел глубже в блиндаж, после меня отстрелялся мой ординарец Павел Андреев. За ним отработали остальные.
– Все, пристрелку закончили, теперь распределяемся по укрытиям, а разведка будет изображать активность пехоты справа от нас в двухстах метрах. Порядок ведения огня: через одного, слева направо в первой серии, и через двоих во второй. Максимальное количество выстрелов с одной позиции – два. По местам.
Позиция у немцев выбрана грамотно! Все как на ладони, а сзади лес для отхода. Угу, есть один. Но он не снайпер, а корректировщик. Спуск! Повис на поясе, телефонная трубка болтается. Так, их двое, так как трубка начала подтягиваться. Спуск. Этому не повезло, упал с дерева. Сектор у меня узковатым получается. Зато блиндаж скрывает вспышку и звук. Внизу кто-то ползет, но кто-то из наших его уже уговорил этого не делать. После этого на участке установилась полная тишина. Немцы прекратили обстрел, даже дежурные очереди не гремят. Не хотят мешать работе снайперов. В антиснайпинге это важное условие. Немцы опытные, на «движение» разведчиков не реагируют. Ждут, когда нас осветит солнце, и мы «забликуем». Послал Павлика по траншее предупредить, чтобы по бликам не били – скорее всего, ловушки. Павел вернулся через двадцать минут. Я веду наблюдение через стереотрубу из блиндажа. Неожиданно вижу выстрел, отскочил от трубы, придерживая ее руками. Вот гад, хорошо бьет. Придется менять объектив и призму! Но теперь тебе не уйти, малыш! Вот ты где: за деревом спрятался. И ботинок торчит. Есть! А теперь насмерть! Все, уходим из блиндажа, сейчас чемоданами бросаться будут. И точно! Батарея «скрипачей» произвела налет на этот участок. К вечеру повезло еще одному нашему. После этого немцы открыли огонь – значит, только двое работали. Мы вернулись к машине. Павлик соорудил костерчик: подогреть «второй фронт». Последнее время начали выдавать американские консервы в сухом пайке. Подъехали наши из Родочей: десять бойцов и шесть санитаров во главе с Женей. Мимо нас прошагал Власов со свитой, не остановился, делает вид, что не узнает, ужинать пошел в Чудово. Интересно, где командующий? Прихватив двух бойцов, вернулся на НП. Там только Сокуров.
– Тащ полковник! Так что решили?
– Будем действовать, как предлагает твой Овечкин.
– Черт!
– И не говори. Танки я подтянул. Четыре огнеметных, восемь КВ и двенадцать Т-60. Больше не дали. Спасибо, что снайперов унял!
– Спасибо не булькает!
– Ты ел, капитан?
– Да, спасибо. Я подтянул сюда группу: шесть снайперов и четыре пулеметчика с оптическими прицелами. Ночью сходим на нейтралку, проверим опушку леса, там, похоже, не все так чисто. Нечто напоминающее «гадюку», я там видел.
– Сплюнь!
– Точно-точно! Там артбатарея, противотанковая.
– Давай привязку!
– Видел только два места: вот здесь и здесь. Где остальные зарылись, не знаю.
– Оттуда еще не били.
– Все течет, все изменяется. Кто из начальства будет?
– Да новый, как его?
– Власов?
– Да, сам напросился.
– Понятно!
Стемнело, я попрощался с Сокуровым, подошли бойцы, Женя. Я их отвел в блиндаж, из которого работал днем. Проверил снаряжение у бойцов. Отдал приказ. Трое идут в тыл впервые. Мы спустились на лед Полисти и двинулись в сторону нейтральной полосы ползком. Через триста метров ушли влево к опушке леса. До наших траншей еще метров сто, но за траншеями хорошо наблюдает противник. В лесу надеваем снегоступы и уходим в сторону болота. Там опять ползком. Лишь к полночи добрались до желаемой точки. Противник ведет дежурный огонь, поддерживая уверенность, что он не спит. Здесь стоит звонкая тишина, которая мне сильно не нравится. Есть! Горелым торфом пахнуло! Блиндаж или землянка! Послал группу захвата вперед, сами распределили сектора. Через шесть минут раздался волчий вой. Кого-то ведут.
– Офицер, командир, артиллерист, отходим, сейчас рванет.
Перебежками отходим обратно к болоту. Взрыв и подрывы снарядов застали нас уже на болоте. Лес ожил очередями. В ответ заработала наша артиллерия. Отходили быстро, на опушке леса напялили на пленного «лешак». Он в одном мундире, руки стянуты за спиной. Вышли на собственную дорожку следов, но теперь путь к нашим траншеям. Через пять минут соскользнули в окоп и бегом погнали пленного по ходам сообщения. На одном участке пришлось пережидать обстрел. На НП дивизии разговорил обер-лейтенанта. В лесу стоит его батарея новых 75-мм пушек. Ребята подорвали боезапас, но у пушек есть по шесть ящиков. Подходы со стороны наших позиций заминированы. Я снял трубку и соединился с Евстигнеевым. Меня хотел остановить Власов, но увидев мои бешеные глаза, стушевался и сник. Операцию отменили.
Командующий появился без пятнадцати четыре.
– Максим! Твои – сутки продержатся?
– Если попросить, то да! Три группы снайперов к ним уже пробились, четвертая на подходе, но к шести тридцати опаздывает. Будет в восемь вечера.
– Знакомься: капитан-лейтенант Тихонов, начальник артиллерийской разведки первого морского крупнокалиберного дивизиона. У него есть вопросы. К шести утра завтра орудия должны стоять, товарищи командиры. И ты, Максим, обещал качественную корректировку. Времени нет, приступайте.
Фронт перебросил одно 14-дюймовое и четыре 180-мм орудия на наш участок. Требовалось подготовить позиции для них так, чтобы замаскировать выстрелы. Пламя, вырывающееся из ствола, не должны видеть наблюдатели противника. Нужно за сутки построить дополнительные три разъезда с тремя путями. Двум орудиям дали место на станциях Чудово и Бабино. Там условия подходят. Корней Тихонов оказался тихим, но очень требовательным командиром. Свое дело он знал туго! Вместе с ним действовало два батальона саперов флота, которые быстро делали просеки, настилали железнодорожные пути и бетонировали опорные площадки. Больше всего времени потребовалось для установки ТМ-1-14: 356-мм орудия 11-й батареи Балтфлота. Ему предстояло взламывать оборону немцев при поддержке еще четырех орудий того же дивизиона. Тихонов ворчал, что установить на шкворень орудие не удастся, но горизонтальной наводки должно хватить. Снаряды у пушки были выше меня и в пару раз толще. Рядом в лесу выросла мачта для дальномера. В конце дня подъехали сами артиллеристы, пошла привязка к местности. Главную сложность представляла система расчетов. Батарея морская и пользовалась артиллерийскими кабельтовами, а мы привыкли обходиться тысячными и метрами. Артиллерийский кабельтов – это 182,88 м, одна «тысячная» — 0,06 градуса, равна 3,6 угловой минуты, т. е. 3 угловые минуты 36 угловых секунд. Вот и попробуйте их пересчитать, если под рукой нет Мореходных таблиц 36-го года. Пару часов убили на это. В 20:00 вышел на связь Саша, сообщил, что подошла четвертая группа, но места мало. Просил ускорить начало операции.
– Саш! Готовимся! Утром начнем.
– Тесно у нас, давайте быстрее! Спасибо за монки.
Где они расположились, неизвестно, вернуться – расспросим. А пока надо ждать. Ночью на болото левее новой батареи ушла еще одна группа. Приехал Вадим Коршунов и ушел с группой вдоль железнодорожного полотна к ориентиру номер два, набив вещмешки толом. В шесть утра пять пушек 1-го дивизиона начали обстрел УРа. Четырнадцатидюймовые снаряды выкорчевали лес на левом фланге. Саша дал условные щелчки, что начал операцию. Под шум артобстрела несколько раз рвануло у немцев в УРе.