Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
Шрифт:
– Это много, товарищ капитан. Я тоже в доле! Да и командиры, наверное. Сотни хватит.
– Хорошо, давай иди мыться!
Женя доложила, по уставу, что санобработка роты произведена, замечаний нет. Я и старшина стояли на крыльце, я вышел вместе ним, а рядом на посту стоял красноармеец из первого взвода. Мы вошли в дом, я помог ей снять кацавейку.
– Молоко будешь?
– Да! – она взяла крынку и наполнила стакан на кухне. – Тебе?
– Я уже пил. Пошли мыться? Павлик уже раза три прибегал.
Раздался стук в дверь – Павлик, легок на помине!
– Все! Проветривай! Идем!
Встретив нас у бани, Павел вернулся метров на сто и присел на завалинке, положив ППШ на колени.
Женька в буденовке выглядела
– Боец! Ко мне!
– Товарищ командир! Красноармеец Мельников! За время несения службы происшествий не случилось!
– Сейчас младший сержант Андреев и красноармеец Федоскин пойдут мыться. Займите позицию так, чтобы видеть и вход в дом, и баню.
– Есть, товарищ командир.
– Все, Павлик, спасибо! Там у дверей квас.
– Спасибо, пойду за Федоскиным.
Мы присели на завалинке слева от крыльца. В дом идти еще не хотелось, Женечка баловалась, ловя губами мягкий летящий снег.
– Пива хочешь? Старшина из Вишеры привез.
– Не видела! Точно не оттуда! Опять хитрован кого-то ограбил!
Пиво оказалось баварским, трофейным. Хорошо сделанный бочонок закрывался пробкой сверху, и в боковой стенке была специальная пробка под кран, который был привязан к верхней пробке в специальном мешочке. Кружки у попа были. Деревянные, из ясеня, огромные. Правда, Женя никак не могла приспособиться из нее пить. Она периодически проливала немного пива на себя и хохотала при этом. К десяти пришли гости. Последним явился Дементьев и приволок еще один бочонок и четыре хрустальных пивных кружки, отделанных серебром.
– Евгения Николаевна! Это вам! Свадебный подарок от фронтовых разведчиков!
– Ты лучше расскажи: где взял?
– В Полисти, возле штаба 215-й пехотной дивизии, за штабом такой аккуратный домик. В нем погребок. Там все это и стояло. Так что пока старший лейтенант Коршунов собирал бумажки уже несуществующей дивизии, я собирал ее имущество. А потом Полищука на пост поставил, пока волокуши искал для документов. Там еще вино коллекционное. Я пару коробок прихватил! Будет чем начальство угостить.
– Вот барахольщик! – со смехом комментировал рассказ Вадим.
– Должность у меня такая – старшина роты. Усе должно быть!
В одном бочонке пиво было светлым, во втором – темным. Светлое мы прикончили в тот же вечер, а темное, которое понравилось только мне, вечерами еще неделю украшало наши ужины с Евгенией. Обмыли кружки под тост, что донесем их до Мюнхена. Помянули всех, кого потеряли с июня 1941 года. Всех уже и не перечислить. Немного попели песен, аккомпанировала Женя, которая играла на всем, что может играть. Под конец вспомнили, что мне завтра в Ленинград, поэтому все куда-то переместились отдыхать далее, а мы, немного постояв на крыльце дома, ушли спать.
Утром получили телефонограмму прислать зампотеха и двенадцать водителей в Кириши. Зампотеха у нас не было по штату, его обязанности делили я и Саров со старшиной. С водителями проще, все в роте умеют водить любую технику. Женечка попросилась в Ленинград, в увольнительную. На двух машинах поехали через Кириши в Питер. Начальство нас решило побаловать: мы получаем два «доджа» 3/4, «виллис» МВ и десять «студеров». Все машины оборудованы зенитными пулеметами «Браунинг» 12.7 мм. На одном из «доджей» целых четыре браунинга. Подначив Васю, дескать, в бой с истребителями не вступать, довезти все до расположения, мы с Женей и Костиком двинулись дальше в сторону Ленинграда. Уже по-весеннему светит солнце, лепота! Только осматриваться надо часто при такой погоде. Всем хорош «Опель-капитан»: и подвеска хорошая, и мощность 55 лошадок, и скорость больше сотни. Но вот обзорность ну просто никакая, особенно сзади. Поэтому днем ездим только с пассажиром на заднем сиденье, который постоянно смотрит назад: не заходит ли мессер на штурмовку. После Чудово и Любани уже поспокойнее, да и дорога лесом, потом въезжаешь в зону ПВО Ленинграда, там уже можно не оглядываться. Хотел свернуть на Цимбалина, но Женя сказала, что ей в институт на Петроградку надо, поэтому поедет с нами до Смольного. Просила забрать ее обратно через три часа. Если задержимся, то она поедет домой. Мост через Обводный так и стоит, пропуская транспорт по одной стороне. Уже хотел двинуть в объезд, как регулировщик начал пропускать всех с нашей стороны. Потом на Воинова, но там нас не пропустили, пришлось высадить Женю на Чернышевского и возвращаться в Смольный. Возле разведуправления фронта оставил машину, через боковой вход прошел к главному входу. Поднялся на второй этаж в приемную. Там меня «порадовали», что ждать придется. У командующего Жданов. Я настроился на длительное ожидание. Однако спустя пять минут, отвечая на какой-то звонок, адъютант командующего капитан Романов ответил по телефону: «Да, он здесь, в приемной», – и сказал мне:
– Проходите, командующий вас ждет.
Вошел, доложился. Говоров – немногословный человек, чего не скажешь о генерале Жданове. Тот начал разговор издалека, поинтересовавшись настроениями бойцов роты и других подразделений в связи с начавшимся долгожданным наступлением.
– Наступаем мы давно, товарищ член Военного совета, с 8 января. Ликвидировали самую большую опасность для Ленинграда: возможность захвата Мги и полного окружения наших войск под Ленинградом. Бойцы понимают эту задачу и стараются. Но в условиях превосходства немецкой авиации на нашем участке, высокой мобильности немецких войск и хорошо налаженной системы связи у противника, немцы успевают предотвращать наши попытки двигаться в наступление более быстрыми темпами. Немцы закопались очень хорошо, а нашим войскам не хватает крупнокалиберной артиллерии и воздушной поддержки. И еще, товарищи командующий и член Военного совета: я сегодня проезжал через Чудово, там начат демонтаж оборонительных сооружений немцев. Население растаскивает бревна и балансы на дрова, так как эти сооружения не заняты войсками.
– Но, капитан, фронт ушел вперед.
– Ушел, товарищ член Военного совета, на двадцать один километр продвинулись за последние два дня. А у немцев в ближайшее время может освободиться целая армия.
– Это какая?
– Одиннадцатая, в Крыму: 203 800 человек при 1060 самолетах, 150 танках, 670 полевых и осадных орудиях, 655 противотанковых орудиях, 720 минометах. Из захваченной переписки это отчетливо видно. Вот письма немцев, после захвата Севастополя мы – следующие.
– Но это же предположения! Севастополь героически обороняется!
– Флотские запасы не бесконечны, товарищ генерал.
– Называйте меня «товарищ Жданов», так привычнее. Так тем более требуется разгромить фон Кюхлера как можно быстрее.
– Требуется. Нужна авиация и крупнокалиберная артиллерия. Требуются самоходные установки со 152-мм орудием. На базе танка КВ-1. Я уже говорил об этом командующему.
– Да, я слышал об этом, но как вы себе это представляете?
– Ни один дот или дзот не выдержит удара прямой наводкой 152-мм снаряда. Броня КВ держит большинство снарядов немецких противотанковых пушек. Башня не нужна, следует делать именно самоходное, тяжело бронированное орудие, с крупнокалиберным зенитным пулеметом. Прикрывать его танками и пехотой. И громить УРы. Их у нас много. И воюют немцы хорошо. Но такого «зверобоя» они не ждут. Город у нас промышленный, производство тяжелых танков восстановилось, нам бы еще средние запустить, потому как горят Т-50 и Т-60 хорошо.