Жерново?
Шрифт:
– Служебные?
– Да!.. Какие могут быть ещё!
– Только журналистское удостоверение.
– Так ты у нас и журналист ещё, оказывается… Господи помилуй… Ладно, хоть что-то.
– Зачем тебе?
– А кто мне аптечку соберёт по списку безо всяких рецептов?
– На месте придумаем.
– Мама!..
– Что мама!
– Твоя мама нам поможет.
– Не хотелось бы её в это дело впутывать.
– Она врач, значит, она всегда в этом деле. Хоть у папы спроси.
– У моего папы.
–
Ещё две безмятежные ночи… Первого августа на первой электричке мы выехали из Новокузнецка.
Аня пристроилась на моём плече, нашла удобное положение и быстро задремала. Со стороны мы выглядели как идеальная семейная пара. И вдруг защемило сердце. Я реально осознал, – не пройдёт и двух недель, как я всё это потеряю. Их обеих. Навсегда.
Всё-таки хорошо, что предупредила заранее. Я уже простился, только ещё об этом не знаю. Это хорошо… это очень хорошо…
– 7 -
– Здорово, Юр… Это Аня, моя жена.
– Очень приятно… Юра.
– …Юр, я про тебя рассказывал.
– А за пятнадцать лет весточки не послал, одноклассник называется.
– Так сложилось.
– Ладно, проходите в дом…
– Твоему отцу благодарен буду всю жизнь.
– Пока не за что…
– Я не про твой приезд… ваш. Он рассказывал, как я здесь оказался?
– В общих чертах.
– А я с подробностями, от первого, так сказать, лица…
– Дембельнулся в мае семьдесят шестого, через два месяца сыграли с Иркой свадьбу.
– Я помню, вы со школы дружили.
– Ну вот, додружили… Пошли как-то на танцы, летом уже, во Дворец Металлургов. А что, дело молодое… Там один урод начал к Ирке приставать, ну я ему челюсть на место поставил, сломал в двух местах одним ударом. А уродец этот оказался отпрыском большого начальника. И впаяли мне пятерик общего режима.
– За сломанную челюсть?
– …я был трезвый как стёклышко, он в мясо. А пятёру мне.
– Отсидел?
– Батя твой вмешался. Не знаю, кому он что обещал, приговор пересмотрели, дали два, год отсидел, потом на "химию" за примерное поведение.
– А здесь как?
– Да вот так… После суда Ирка сразу подала на развод. Два года из армии ждала, а тут… Полгода на Бачатском карьере самосвалы водил, потом Оля похлопотала, перевели в Прокопьевск. Сейчас на БелАЗе катаюсь. Работа привычная, и от дома недалеко.
– Оля?..
– Жена. Ты её не помнишь, конечно, она моложе нас на два года. Как узнала, где я, бросила всё и сюда, – у неё бабка в своём доме жила на Аэродромном… Бабка померла, вот мы втроём теперь.
– Ребёнок?
–
– Ну ты папаша!..
– А ты, Сань?
– Юр, всё сложно… Потом.
– Ладно, потом так потом… Ребята, давайте во двор, посидим в тенёчке на воздухе.
– С удовольствием… Ань, ты как?
– Я всегда с тобой, дорогой, ты же знаешь.
– А вы где устроились? Может, у меня?
– Юр, у нас шикарные условия, двушка в пятиэтажке напротив школы.
– Какие пятиэтажки напротив школы! Ты чего!
– Пятьдесят седьмая… школа.
– А-а… извини, я думал, ты про тридцать пятую… На "горке" что ли? Знаю этот дом.
– А где Оля? Познакомил бы.
– Так ведь понедельник, на работе она.
– Где работает?
– В ЦГБ, медсестра, закончила местное медучилище.
– А ты почему дома?
– Я на больничном, – Юра улыбнулся, – и буду столько, сколько надо.
– Жена прикрывает? А если что?..
– Сань, я лучший. Начальник автобазы всегда пойдёт мне навстречу. Я плачу ему взаимно.
– Аня, нам бы поговорить с Юрой с глазу на глаз…
– Я хочу знать, во что вы ввязались.
– …Ань, извини, не женское дело.
– Юра, вот приличный с виду человек, а туда же… Я врач, я должна знать всё.
– Сань, ты не говорил…
– Юр, я много чего не успел. Например, что у нас дочь. Правда, мама не уверена на сто процентов, кто её настоящий отец… Ань, всё верно?
Анна вскочила на ноги и дном глубокой тарелки засветила мне прямо в лобешник. Фарфоровые осколки разлетелись в разные стороны, а я улетел вверх тормашками вместе со скамейкой. Юра только хлопал глазами.
– Ну ребята…
– Юр, это у нас обычное дело… Я немного увлекался психологией… Классический приём, сбивает клиента из привычной колеи.
– Тебя точно сбили… сбитый лётчик… – Юрка расхохотался в голос.
– Рождённый ползать летать не может… Ань, мир, да?
– Ну ты придурок, Жерново… А я всё равно не уйду.
– Да знаю, – я отряхнул брюки от земли, – проверял тебя на прочность.
– Дай лоб твой посмотрю… на прочность… Дурак, теперь шишка будет.
– От любимой женщины и нож в сердце мужчине за праздник.
– Не начинай, прошу.
– Сань, слушай, а когда ты заикаться перестал? Сколько тебя помню, сплошные тыр-пыр, восемь дыр.
– Не перестал.
– А сейчас это что?
– Когда рядом Аня… в общем, как-то так.
– Нифига себе… Анечка, низкий поклон, просто нет слов.
– Юра, там не дождь ли собирается?
– Давайте в доме пересидим… И переедим чем-нибудь заодно.
– В прошлом году участковый шоркался, фотки разные показывал.
– Что за участковый, чьи фотки?