Жертва обязательств
Шрифт:
Антона подвели к калитке. Приблизившись, он разглядел, что стремянка за ней спускалась к решетчатой металлической площадке, расположенной примерно в десяти-пятнадцати сантиметрах над водой. Видимо, с нее в бассейн погружались для технического обслуживания водолазы. На площадке стоял еще один бандит в распятненке.
– А знаешь, может, ты чем-то насолил полиции?
– Ширкоев усмехаясь глядел на побледневшего Антона.
– Или ваш генерал всегда такой непримиримый? Сейчас мы докажем ему, что нет нереальных требований, зато есть серьезные аргументы. Готов снимать? Заводи его!
– последнее приказание
Антон, подталкиваемый прикладом автомата в спину, не имея возможности со связанными руками спуститься по лестнице, был вынужден спрыгнуть на площадку, которая заходила ходуном у него под ногами. Следом по лестнице спустился и один из его конвоиров. Обернувшись, он увидел, что террорист с фотоаппаратом, похоже, начал снимать. Ширкоев взглянул через его плечо на экран фотоаппарата и махнул рукой находившимся на площадке:
– Начинай!
Один из его подручных поднял с пола скрученный в кольцо канат и начал связывать его свободным концом локти Антона. Второй конец каната был привязан к стремянке.
– Ты ведь у нас крупная рыба, а Палтус? Тебе должна понравиться компания в этом аквариуме: песчаные акулы, акулы-няньки, скаты... Дальше, прости, не дочитал. Но, как говорится, лучше один раз увидеть.
Закончив с канатом, боевик подтолкнул Антона к краю площадки.
– Ну что ты молчишь, Палтус? Люди за погружения деньги большие платят, а тебе бесплатно радость такая досталась.
– От счастья онемел, - Антон смотрел в воду и чувствовал, как внутри у него нарастает паника. Аквариум отсюда казался глубоким, и в этой глубине плавало много, очень много рыб. Когда он разглядывал их из тоннеля, они казались ему красивыми и грациозными. Сейчас же Антон не мог думать ни о чем ином, кроме того, скольким из них он окажется по зубам.
По взмаху руки Ширкоева, боевик плечом столкнул пленника в воду. Погрузившись с головой, Антон замолотил ногами и вынырнул. Отплевываясь, он обратил внимание на две вещи: во-первых, вода в бассейне оказалась соленой, а во-вторых, плавать в ботинках ужасно неудобно.
– Нет, так ты рыбок не разглядишь! Сейчас мы тебя научим!
Двое на помосте подтянули Антона канатом поближе к себе. Один из них лег на пол и ухватил Антона за локти, заламывая руки и заставляя его фактически перевернуться на живот. Второй боевик левой рукой схватился за плечо Антона, а правую положил ему на затылок.
– Ныряем!
– голос Ширкоева заглушило бульканье воды.
Антон инстинктивно начал извиваться и биться в воде, но вырваться или хотя бы поднять голову никак не удавалось, держали его на совесть.
'Надо успокоиться. Главное, не открыть рот, не вдохнуть воду. Надо успокоиться'. Антон перестал дергаться и открыл глаза. В глубине под ним жил совершенно другой мир: медленно и величаво проскользнула какая-то довольно большая рыбина, стайкой будто танце пронеслись рыбы поменьше, качались водоросли.
'Главное, не дергайся. Если они хотят тебя убить, ты все равно не сможешь им помешать. Но, скорее всего, Ширкоев просто попугает тебя и старого генерала'. Антон все явственнее ощущал биение собственного сердца, ему казалось, что оно колотится о ребра, пытаясь выбраться наружу.
'Не выдыхай, иначе сразу вдохнешь. Только не открывай рот'. Антон больше не смотрел на рыб. Уши заложило, грудь
'Не выдыхай! Уже скоро...' Воздух помимо воли Антона вырвался из легких вихрем пузырей. Но прежде, чем он успел вдохнуть соленой воды, рука, державшая его голову, выдернула ее из воды за волосы.
Дышать! Антон жадно хватал ртом воздух. Грудь болела, в ушах шумела кровь.
– Ну как? Еще искупаемся?
– Ширкоев махнул рукой, не давая Антону опомниться.
Все повторилось снова: вода, приглушавшая все звуки, кроме шума в ушах, рыбы, мучительная нехватка кислорода. Антон снова попытался успокоиться. В стороне краем глаза он заметил неподвижный силуэт с резко очерченными спинным плавником и раздвоенным хвостом. 'Акула!' - мгновенная паника заставила сердце споткнуться, Антон дернулся всем телом и закричал.
– Что-то ты рано помирать собрался!
– облокотясь на перила, Ширкоев наблюдал за Антоном, нахлебавшимся воды и теперь заходившемся в кашле.
– Давай усложним затею! Палтус, ты знаешь, что у акул прекрасное обоняние? Считается, что они чувствуют запах крови за несколько километров. Тут места поменьше, конечно, но давай проверим.
Тот боевик, что удерживал Антона за руки, перехватил его локти так, чтобы его жертва оказалась спиной к нему. Все еще не откашлявшийся пленник дергался и вырывался. Второй террорист отпустил голову Антона, но все еще придерживал левой рукой его плечо. Развернув пленника лицом к себе, он размахнулся и ударил его кулаком в лицо. Из глаз Антона брызнули слезы, а из разбитого носа пошла кровь. Проморгавшись, он с ужасом глядел, как вода перед его грудью окрашивается в розовый.
– Ну что? Раз, два, три!
– Ширкоев еще что-то говорил, но Антон его уже не слышал. Он отчаянно бился в руках своих мучителей, пытаясь не дать им окунуть свою голову в воду. Дело было заведомо проигрышное: барахтающийся со связанными руками в воде, он мало что мог противопоставить им. Вдвоем они все же сумели прижать его к платформе и заставить нырнуть.
Нормально оглядеться Антону мешала державшая его голову рука, но и того, что он увидел, было вполне достаточно. Привлеченные то ли возней и шумом, то ли запахом крови, а скорее всего и тем, и другим, внизу кружили несколько серых теней. Их резкие очертания были хорошо видны в прозрачной воде. Акулы двигались спокойно и грациозно, даже несколько вяло. Но Антону эта сонливость показалась обманчивой медлительностью готовящегося к броску хищника. Он не мог бы сказать точно, описывали ли животные концентрические круги или двигались по восходящей спирали.
Из-за борьбы в воде и разбитого носа нормально вдохнуть перед погружением Антон не успел и на этот раз начал задыхаться почти сразу. 'Скотина, ты надеешься, что акула отгрызет мне ногу и я сдохну в мучениях. А вот хрен тебе! Провалились бы твои акулы вместе с тобой!
– вдруг со злостью подумал Антон.
– Уж лучше просто захлебнуться...'
Он открыл рот, выдохнул остатки воздуха и тут же автоматически вдохнул, закашлялся и вдохнул еще глубже. Горло перехватило спазмом, в груди вспыхнул пожар, ее будто разрывало на части. Но это длилось совсем недолго. Потом боль ушла и стало отчего-то радостно и спокойно. Антон улыбнулся и закрыл глаза.