Жертва полуночи
Шрифт:
Стемнело, когда он добрался до дома. Коричневая посылка стояла на крыльце. Он внес ее внутрь, вытащил складной нож из кармана и разрезал ленту. Он опустился за стол. В упаковке была черная коробка с большой белой кнопкой. Милашка опустила голову рядом с коробкой, словно знала, что это для нее.
Джед покормил собаку на кухне и пошел в душ. Он встал под струи и подставил спину под воду. Уродливый шрам пересекал его живот, его не хотелось задевать. Джед повернул голову под водопад. У него были шансы убедить Мэнди, что он был мужчиной, а не другом? Его пальцы коснулись кожи на животе. Он ощущал себя не мужчиной,
Джед выключил воду и вытерся. Стоп. Он застыл. Он мог кое-что сделать для Мэнди. То, что могло убедить ее, что его чувства к ней не были братскими.
Он мог найти Натана. Ха! Если бы только его тело могло справиться с задачей, Джед мог бы всему положить конец. Но нож Натана сделал Джеда бесполезным, будто порезал его на восемь дюймов ниже.
Воспоминание о том, как он остывал на тротуаре, и кровь текла из его тела, как из подстреленного оленя, было не единственным, что преследовало Джеда. Натан заявил, что Мэнди его. Копы могли сказать, что он пропал, и следа не осталось, но Джед знал правду. Он обернулся полотенцем, прошел в спальню.
Она не могла найти Натана. Как и Джед.
Он посмотрел в окно. За светом фонарей деревья окружали его дом черной стеной. Натан был там. Где-то. Он хотел Мэнди, и, если кто-то помешает ему, Натан не будет мешкать. Он показал свою истинную природу. Натан был убийцей.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Бостон, май 1975
Высокий крик разбудил Натана. Он протер глаза. Ему это снилось?
Свет луны лился в окно, озаряя его комнату серебром и бросая длинные жуткие тени от мебели. Но Натан ничего не боялся. Он был взрослым, не боялся темноты, и реальность заменяла любой кошмар, который мог выбраться из его воображения. Ни один сон не мог быть хуже реальной жизни.
Еще один крик ударил по ушам, и Натан скривился. Безнадежность была ледяной рукой на его шее.
Мама!
Он отбросил одеяла и прошел на носочках к двери. Он замер посреди коридора. Доски были холодными под босыми ногами, но не от этого он дрожал. Это было от мыслей о том, что стало причиной крика. Желание убежать в комнату и спрятаться под одеялами почти победило.
Но ему нужно было знать, что происходило.
Он прошел к порогу родительской спальни. Дверь была приоткрыта. Страх наполнил его живот, словно ледяной угорь, пока он двигал дверь пальцами.
Его родители были на кровати. Голова мамы прижималась к груди папы. Его мама всхлипывала. Что-то о жуках. Жуки на кровати. На ней. Тысячи. Ее плечи дрожали. Ее позвоночник выпирал между лямок ее ночной рубашки, напоминая змею.
— Ш-ш. — Папа гладил ее волосы, тихо шептал ей то, что Натан не мог разобрать. Слова не имели значения.
Свет луны усилил тени на лице его матери. Глаз дергался. Он знал, не видя, что ее зрачок был точкой,
Папа тоже почти не спал. Его лицо осунулось, тени под глазами делали его похожим на зомби из «Ночи живых мертвецов», фильма, который Натан и его друг Эдди посмотрели в тайне в субботу, когда папа возил маму к еще одному врачу, известному психиатру, который хотел отправить маму в психушку.
Натан хотел поехать с ними. Сказать врачу, что он ошибается. Его мама не была безумной. Она просто не могла спать.
Вообще.
Он провел рукой под глазом. Вина покалывала его совесть. Он не должен был ходить. Ему нужно было сказать «нет» Эдди. Но он ослушался папу. Он хотел ненадолго сбежать от своей жизни.
Но проблема была в том, что фильм не помог сбежать.
Ощущая себя нарушителем, он отступил. Натан медленно пятился по коридору во тьму своей комнаты, зажал уши, но это не спасало от криков мамы. Упав на колени у кровати, он поискал четки в тумбе. Натан начал читать молитву, перебирая бусины пальцами, пока слова слетали с губ.
Он сосредоточился сильнее. Если будет старательно молиться, Бог спасет маму. Он сжал ладони, крест впился в плоть. Он повторял молитву снова и снова, надеясь, что слова заглушат отчаяние мамы.
Но ее всхлипы долетали до спальни.
Пол за ним заскрипел. Натан оглянулся. Большая знакомая фигура стояла на пороге. Его дядя опустился на колени рядом с ним. Их плечи прижались друг к другу, и Натан черпал силу из тела дяди.
— Что ты делаешь? — акцент дяди Аарона странно успокаивал.
— Молюсь за нее. — Натан взял другие четки из тумбочки. Он не мог дышать, сглотнул, и тогда сказал. — Знаю, ты не ходишь в нашу церковь, но попробуешь со мной?
— Да. Говори, что сказать. — Бусинки казались мелким горохом в толстых пальцах дяди. Натан посмотрел в пронзительные голубые глаза. Доверие и облегчение бурлили в его груди. Он знал, что дядя Аарон не ходил в католическую церковь, но это не было важно. Его дядя всегда был рядом и помогал.
Как и говорил дядя Аарон, кровь была важнее.
* * *
Натан вдыхал ароматы леса, лишь немного испорченные запахом бензина. Квадроцикл под ним прыгал на камнях на освещенной луной тропе. Двигатель шумел, но Натан должен был проехать большое расстояние за ночь.
Столько дел. Так мало времени до Белтейна, ежегодной церемонии огня, отмечающей конец зимы и начало весны. Еще три дня.
К счастью, он был в нежилой местности. Вокруг никто не мог услышать вой двигателя. Он остановил машину на краю поляны. Перед ним был старый дом его дяди, темный и заброшенный, но Натан видел, каким он был во время его юности, сюда дядя забрал его после двойной трагедии, лишившей его детство невинности.