Жертва
Шрифт:
Победили кахетинцы, и Теймураз торжественно въехал в Телави – новую столицу Кахети.
Так началась кахетинская война, длившаяся год.
Охваченный яростью, Теймураз стал изыскивать новые средства для борьбы с шахом Аббасом. Верный игумен Харитон был послан к султану и к крымскому хану Гирею.
Султан, радуясь случаю отплатить шаху Аббасу за отнятые города и оскорбительный прием Абу-Селима-эфенди, посла Стамбула, милостиво обещал военную помощь и отпустил Харитона с грамотой к Теймуразу.
Крымский хан, вассал Турции, также не преминул выделить татарскую конницу против шаха Аббаса. Хан Гирей воспользовался
Хан Гирей подарил игумену Харитону золотой крест. Теймураз понимал: не только распри с племянником вынудили крымского хана согласиться, – война с шахом Аббасом поможет Гирею укрепить свой престиж среди горцев-мусульман Северного Кавказа.
Проходили месяцы, и Теймураз, досадуя на неторопливость союзников, вновь послал Харитона к султану. Турецкие и крымские силы начали стекаться к Эрзуруму.
Но медлительность турок и татар и все более угрожающие действия шаха вынуждают его искать других путей. Один из этих путей ведет в Рим, другой в Москву. Папа Урбан VIII к месту вспомнил, что еще в XIII веке Ватикан завязал сношения с царями Лаша и Русудан. Но тогда монголы оборвали связь Рима с Грузией. И только в XVI веке царь Симон Первый, дед Луарсаба, написал письмо к папе Павлу III. Но Русия кахетино-московским соглашением опередила Ватикан и вытеснила католических миссионеров из Восточной Грузии.
Ватикан встревожен. В Испании ослабевает святейшая инквизиция! В Англии еретическое протестантство третирует папских нунциев! Во Франции ветрогон Генрих IV, покровительствуя гугенотам, путает карты Ватикана! Русия, претендуя на первенство в христианской церкви, отвергает Рим и Константинополь и возвышает Москву! «Два Рима падоша, третий стоит, четвертому не быть!» И Ватикан учреждает в Риме коллегию пропаганды веры. Миссионеры разъезжаются по Новому и Старому свету.
Пьетро делла Валле направляется в Исфахан. Пьетро Авитабили и Яков Стефани – в Имерети, а Кастелли – в Самегрело.
Шах Аббас еще задолго до своего вторжения в Кахети и Картли оттягивал Грузию от Русии. Одним из средств стало религиозное расчленение: где невозможно омагометанить, там надо окатоличить.
И шах Аббас покровительствует католическим миссионерам, прибывающим в Иран. Отец Тхадео направляется в Кахети к царю Теймуразу. Теймураз радушно принимает Тхадео и даже разрешает построить католический собор.
Но грузинская церковь тянется к Русии. Игумен Харитон, выполняя наказ грузинского духовенства и константинопольского патриархата, живущего милостынею московской церкви, усердно склоняет Теймураза в сторону Москвы.
Ударил колокол. Теймураз взял посох и вышел из палаты.
Два года яростной борьбы, и вот сейчас недаром несется с гор, точно волны, раскат колоколов Гелатского монастыря. Он, Теймураз, добился наконец съезда грузинских царей и князей-владетелей. Георгий Имеретинский, Мамия Гуриели, Дадиани Мегрельский, Атабаг Манучар II и Шервашидзе Абхазский прибудут в Гелати для разговора с Теймуразом о военном союзе грузинских царств и княжеств. Такой союз не разрушит привилегий князей, как преступно замыслил Саакадзе, а еще больше укрепит.
Теймураз все взвесил. В военном объединении его настойчивый ум видел единственный выход. Разве, несмотря на раздробленность грузин, Саакадзе не объединил народ в Сурамской битве? А если мог он,
Теймураз подошел к могиле царя Давида Строителя. Ее прикрывало тяжелое железо ганджинских ворот с арабской надписью: «Врата эти сделаны, во славу аллаха благого и милостивого, эмиром Шавиром, из династии Бень-Шедадов, в 1063 году» [12] .
[12]
Эти ворота закрывали крепость Дербентского ущелья – стража Каспия. Впоследствии находились в Гандже, откуда и вывезены в Гелатский монастырь как военный трофей грузинским царем.
Кровавые испытания Грузии оживили эту могилу.
Теймураз нахмурился. Угловато выступили скулы, серо-красноватые глаза снова зажглись.
Вот он слышит боевой рог Давида, стук мечей о щиты, ржание коней, клики воинства, с гребней гор лавою сбегающего в долины.
– Погибнуть или победить! – доносится рокот.
Пусть потеряно царство, сыновья, мать, но осталась непокорность, сила власти. Эта сила вернет царство, сделает его независимым от мусульманского мира.
Несмотря на ненависть к Саакадзе, он, Теймураз, чувствует огромную притягательную силу непонятного картлийца, с которым начинает здесь, в Гелатском монастыре, беспощадную борьбу.
Колокольный звон собора богоматери подхватили церкви святого Георгия и святого Николая. Через площадь черной вереницей потянулись монахи.
Солнце клонилось к западу. Косые лучи скользили по изображению Давида Строителя, держащего в руке церковь Гелати.
Проходили века, отпечатываясь на стенах гелатских храмов. Византия сближается с Грузией, и император Алексей Комнин дарит Давиду Строителю для Гелати изображение богоматери. Давид Строитель освобождает Грузию от сельджуков и дарит Гелати для иконы богоматери драгоценный оклад, сверкающий жемчугом и одиннадцатью рубинами. Свирепствуют турки, и в Гелати укрывается икона Георгия, вычеканенная, по преданию, из тридцати сребреников Иуды. В память бракосочетания дочери византийского императора Константина с царем Георгием в Гелати присылается в золотом ковчеге «зуб богородицы» и серебряный ковчег с мощами апостолов и мучеников. Царская печать на ковчеге усиливает таинственность и ценность мощей.
Слава о священных богатствах Гелати разносится далеко за пределы Грузии. Стекается народ, цари, князья, купцы. Спешат приложиться к «черепу победоносца Георгия» или к «зубу Онтипа Пергамусейского», и на монастырские блюда сыплется мелкая и крупная монета.
В начале XVI века в Гелати учреждается епископская кафедра. После упразднения в Пицунде патриаршего престола в Гелати перевозятся все сокровища. Алтари, приделы, ризницы, тайники наполняются живописью, драгоценными камнями, хрусталем и металлом. За большие вклады покупаются места для погребения в Гелати. Цари и князья завещают, чтобы их погребли подобно царевичу, гробница которого находится в соборе богородицы. Именно так должен прикрывать надгробную плиту золотой ковер, а в изголовье стоять позолоченный сереброчеканный сосуд. Слева на белый войлок да возложат святые отцы седло, обитое серебром, на седло – саблю, пояс, кинжал. В ногах на коврике пусть стоят цаги зеленые персидской работы, и цаги из черного сафьяна.