Жесткая посадка
Шрифт:
Медведь рявкнул, изогнулся, попытавшись укусить себя за плечо, в которое ударила пуля, и увидал поднимающуюся к нему тёмную массу.
Бурый медведь вообще видит из рук вон плохо, но в период размножения он невероятно раздражён и склонен к неспровоцированной агрессии. Во всех мало-мальски заметных живых существах ему мерещатся злые силы, норовящие отбить у него подругу и использовать её по назначению в своих целях. И, будучи обижен и укушен невесть откуда прилетевшим болезненным насекомым, он ринулся на поднимающуюся к нему группу людей.
Находясь выше по склону, медведь, в любом случае, был расположен выгоднее отряда наших преследователей. Чисто исходя из законов ньютоновой физики. Но в его пользу сработало и ещё несколько факторов: двигающиеся близко друг от друга люди волей-неволей отвлекают своё внимание друг на друга в то время, как им было бы совершенно не лишне следить за окружающей средой. Кроме того, часть бойцов ещё не дошла до того места, откуда были видны пасущиеся на склоне звери. И для них появление несущегося вниз шестиметровыми прыжками чудовища, весом в треть тонны, было полнейшей неожиданностью.
Впрочем, эти люди быстро пришли в себя. Несколько боевиков упало ничком на землю, а двое откатились в сторону от места падения основного отряда. Естественно, первые полсекунды их парализовывал запрет на стрельбу, ибо настоящая дичь была не здесь, а в полукилометре впереди, и первое, что крикнул их командир, была сакраментальная фраза «Не стрелять!». Я находился очень далеко от разворачивавшегося на соседнем склоне спектакля, но ни секунды не сомневался, что так оно и было.
А затем «не стрелять» стало уже поздно.
Один из солдат (когда я увидел, как слаженно эти бойцы бросились на землю, то стал абсолютно уверенно думать о них как о солдатах), отлетел вниз, подброшенный ударом лапы, и со склона немедленно донеслось глухое стаккато автомата. Медведь крутнулся на месте, колотя лапами во все стороны, послышалось ещё две очереди, и зверь, прихрамывая, запрыгал обратно, вверх по склону, к своей подруге, которая уже убежала от места непонятной ей схватки почти на полтора километра.
– Добивать не будут? – поинтересовался вполголоса Егор Тяньги. Бедному тундровику и в голову не приходило, что кто-то может хладнокровно оставить подранка в ситуации, когда его можно совершенно точно снять несколькими меткими выстрелами, благо огромный зверь находился в прицельной дальности боевой группы ещё метров триста.
– Он им не нужен. Совсем не нужен. Давай лучше посмотрим, что они делать будут, похоже, чернозверь одного из них крепко зацепил.
Бойцы собрались в кружок возле лежащего на земле товарища. Затем старший махнул рукой, и четверо потащили его в заросли.
– Живой, однако. Мёртвого бы один волок. А что они «череня» [11] так и не убили? Раз восемь стреляли, и близко…
– У них оружие не то. – Я не смог разглядеть его подробно с такого расстояния, но на первый взгляд мне показалось, что огонь вёлся из импортных автоматов калибра 9 мм, которые к тому же могли быть снабжены интегрированными глушителями. Безусловно, зверь был ранен, и ранен, наверное, тяжело, и даже – смертельно, но эти, рассчитанные для убийства с короткого расстояния приборы не могли подарить зверю мгновенной смерти.
11
«Чернозверь», или «черень», – местное название бурого медведя во многих областях Восточной Сибири.
Сзади послышался шорох.
Я обернулся.
В русле ручья стоял во весь рост проснувшийся Виктор.
Я мгновенно скатился вниз и несильным ударом под коленки сбил его с ног.
– Ты что? Ты чего?
– Чёртов балбес! Когда ты шкеришься от кого-то или кого-то выслеживаешь, то должен всегда передвигаться полусогнутым! Так ты уменьшаешь свой рост и принимаешь непривычный для постороннего глаза облик! В рост ты становишься, только если сзади тебя есть склон и тебе надо что-то внимательно разглядеть! И то лучше прилепиться к дереву! Запомни – пока мы не одержим верх или не погибнем, мы передвигаемся полусогнувшись! Ты видишь, как трудно различить на тундре наших ребят, которые наблюдают за солдатами, и как легко следить за этими прилётными остолопами? В рост под прицелами не ходят! Здесь так – гнися или умри!
Я только что сам сформулировал эту максиму. Мне понравилось…
Игорь Ухонин, он же Ух
Только пилот может знать, насколько плотно и дружно лётное братство. Только две известные мне общности могут, пожалуй, с ними посоперничать – это охотоведы и евреи. Причём охотоведов по сплочённости я поставлю перед евреями. Конечно, в любой семье не без урода – я знал в Благовещенске охотоведа Дартмана (который, кстати, и евреем при этом был), писавшего доносы абсолютно на всех и вся, чисто для личного удовольствия. Апофигеем его деятельности стал донос на собственную племянницу и её ухажёра, который чем-то Дартману не глянулся. И результат всех этих доносов был совершенно противоположен чаемому – Дартмана забрали в местную дурку, откуда, я так понимаю, он уже и не вышел. На радость всем, кто его знал, включая племянницу. «Ну да, что это я задумался о придурках, когда надо спасать собственную шкуру», – подумал я и снова попытался сосредоточится.
Сосредотачивался я в салоне грузового «Ан-26», который тащил нас в Умикан, деревню, расположенную на Охотском побережье в ста километрах южнее Орхояна, вместе с крадеными у армейцев запчастями от тракторов, бочкотарой, китайским трикотажем и прочими бусами для жителей Крайнего Севера и приравненных к ним районов.
В отличие от Серёги, я отлично понимал, с чем мы столкнулись сегодня.
С государством Российским.
И говорило об этом не только поведение наших совершенно неожиданных союзников-чечен, но и грандиозные и нелепые деяния наших преследователей. Я сразу предположил что-то в этом роде, когда услыхал о взрыве Витиной машины (в Москве так давно никого демонстративно не взрывали – громко и не нужно), а когда услыхал всю часть истории, которая была доступна Сергею сегодня (понятно, что полностью мы её никогда не узнаем), ещё больше утвердился в этом. Правда, несмотря на то, что призрачные чечены твердили нам об ФСБ, я бы, скорее, задумался о каком-нибудь соединении, принадлежащем армии. Уж больно всё бардачно происходило. Хотя и грандиозно, не спорю.
А уж то, что это было предприятием, затеянным родненьким государством, сомнений не вызывало совершенно.
И это давало нам огромный шанс на успех.
Дело в том, что любое мероприятие, затеянное бюрократической структурой, безнадёжно инертно по сравнению с тем, чем рулит какой-нибудь мелкий бизнесмен вроде меня. Потребуйся мне убрать этих двух симпатичных остолопов, я бы, нисколько не сомневаясь, нанял бомжа, потом, через него – ещё парочку, они бы ребят ломиками в подъезде поколотили, а я бы потом разобрался с оставшимися. Дёшево и не ловимо в принципе. И шансов уцелеть у объектов нет. А вот когда в дело идёт пластит килограммами, доллары тоннами, а с крыш по-разбойничьи посвистывают суперкиллеры и мастер-снайперы, подчинённые тридцати восьми попугаям (тьфу, генералам), – вот тогда-то и появляется у отдельно взятого гражданина, попавшего в эту мясорубку, реальный шанс на спасение. Потому что в этой машине неизбежно образуются сбои, в которые отдельно взятый гражданин проваливается с концами. Нет, государству реально только ядерными ударами с себе подобными обмениваться. И то не уверен, как это у него получаться будет.
Так что выкрутиться мы должны были по-любому.
Конечно, средств у меня лично на «выход из Игры и Страны» не было. Это не значит, что их не было вообще, в гондурасском банчишке лежала энная сумма, вырученная за реализацию наших «Ан-2» местным наркодилерам – таскать дурь Большому Брату в Нью-Мексико и Флориду, – и было её более чем достаточно на новую жизнь и новые дела. Но такого развития событий не предполагала самая извращённая фантазия. Аварийная кубышка в двадцать штук баксов, конечно, была выкопана, но в такой ситуации их могло не хватить. Поэтому как нельзя кстати здесь был Серёгин портфель, куда ему чечены просто насыпали денег. Произвело это, кстати, на неустойчивую психику бизнесмена-интеллектуала такое неизгладимое впечатление, что он всё время порывался с этими чеченами связаться. Делать этого нельзя было ни по каким причинам. Во-первых – чисто по моральным. Я, конечно, верю, что иногда, в частном случае, при сделке с Дьяволом может повезти и тебе. Но в конечном счёте всегда выигрывает Дьявол. Я никогда с этой частью его личности дела не имел и продолжаю надеяться, что и не придётся. Во-вторых, если это сработало один раз, и спонтанно. Далеко не факт, что оно сработает второй, и уже по системе. То же родненькое государство, я уверен, нашпиговало нижние этажи чеченского подполья таким количеством агентуры, что там практически не осталось места для нормальных моджахедов. И второй-то раз они Серёгиного появления не пропустят. Ну а в-третьих, у чеченцев своих дел было полно, и они могли просто пристукнуть надоедающего им гражданина, которого, в придачу, ещё и разыскивает милиция. Ещё и деньги обратно забрать. «Что нам проще – убить или заплатить?» Так-то, генацвале.