Жёсткая рекогносцировка
Шрифт:
Вид отсюда — лучше не придумаешь. У нас в секторах — полрынка: весь грузовой двор, платная парковка с этой стороны, ворота с прилегающими окрестностями и вроде бы пешеходная стометровая аллея, по обеим сторонам которой расположились сотни полторы разнообразных машин. Это паркуются «свои люди», которые здесь «делают вещи» и парковками не пользуются в принципе, а также недисциплинированные сотрудники располагающихся рядом с рынком учреждений.
Это замечательное местечко мы обнаружили в конце мая сего года, когда начали исследовать Анвара как образчик типичного представителя столичного наркорынка.
Анвар старается проявлять изворотливость во всех аспектах своей деятельности. В частности, было замечено, что с разными людьми он встречается в разных местах. С некоторыми — прямо вот на этой аллее, с другими — на грузовом дворе. Позже удалось выяснить, что там он обычно раздаёт дилерам наркотики. Однако вначале мы не знали, чем он там занимается, а снимать и слушать на территории грузового двора не получалось: мешал забор. Посторонних туда не пускали — там не просто равнодушная охрана, а свои люди, из диаспоры, кровно заинтересованные, чтобы чужие здесь не шастали.
В общем, ходили мы здесь кругами и любовались на близлежащие дома. Уже была готова многоходовая хитрая комбинация конспиративного освоения одного из чердаков, оставалось лишь подобрать место получше.
Так, я сказал «мы ходили»? Ну, «мы» — привычное отождествление с командой, а в тот раз ходили конкретно Ростовский и Вася. Вася — главный спец по разведке, выбору и оборудованию наблюдательного пункта. Ростовский — первый опер на деревне.
Так... Да — тепло было. Люди в соседних с рынком учреждениях повсеместно распечатывали закупоренные на зиму окна и приводили их в порядок.
Помните школьное «мама мыла раму»? Теперь-то понятно, что детям не говорили всю правду. Чья мама, насколько молода и хороша собой, в какой позе и с какой степенью остервенения, на каком этаже, почему именно раму, а не всё окно в целом, кто именно созерцал процесс мытья и довёл до потомков крылатую фразу... Как видите, вопросов много.
Я в тот день на службе не был, привожу свидетельства очевидца — Ростовского.
Итак, гуляют Вася с Ростовским мимо этого замечательного дома и созерцают такую картину: на третьем этаже, аккурат над входом, дамочка моет окно. С тротуара взору гуляющих доступен только фрагмент дамы: розовое колено, изгиб бедра с произвольно задравшейся юбкой и туго обтянутая пышная округлость той прелестной части, что у дам находится ниже талии. Окружность эта ритмично двигается в такт моющим движениям, и выглядит всё это в комплексе весьма завлекательно.
Звуковое сопровождение: женский смех, разговоры, радио, орущее очередной туповатый выкидыш современной эстрады.
— Мама мыла раму, — резюмировал Ростовский, обозрев вновь открывшиеся обстоятельства, и хлопнул по плечу Васю, который сосредоточенно смотрел наверх, задрав подбородок. — Пошли, хорошего помаленьку. Нам работать надо.
— Вот это ж...! — простодушно поделился Конан-Вася посетившим его сиюминутным драйвом. — Вот это бы я впендюрил!! Уххх, я бы её...
И знаете, как порой бывает — попал точно в паузу. В этот момент как раз кончилась отвратительная песня по радио, отзвучал женский смех и на третьем этаже буквально на пару секунд воцарилась мёртвая тишина.
Розовое колено тотчас же исчезло — и показалась дамская голова. Изрядно растрёпанная, но вполне хорошенькая.
— На словах-то вы все гиганты, — с сомнением сказала голова. — А как до дела дойдёт...
Терминатор Вася от неожиданности страшно сконфузился и стремительно удрал за угол.
— Ну вот, я же говорила, — печально констатировала голова и, получше рассмотрев Ростовского, с надеждой уточнила: — Вы монтажники?
Кто не в курсе — Ростовский у нас обаяшка. Чемпион-красавец, породистый такой коняка, видный.
— Ну... В общем, да — и монтажники тоже, — согласился Ростовский. — Бывает, знаете ли, на досуге смонтируем что-нибудь... Но вообще мы больше опера... эмм... операторы. Мы кино снимаем, ищем хорошие ракурсы.
— А что хотите снимать?
«Для начала блузку и юбку, а там видно будет», — подумал одухотворённый лицезрением розового колена Ростовский, а вслух сказал:
— Ну, в общем, некоторые сегменты рынка. Аллею вот эту, грузовой двор...
— Так подымайтесь к нам, — предложила голова. — У нас тут весь рынок как на ладони. Подымайтесь, я скажу, чтобы на вахте пустили...
Ростовский поднялся один — Вася отказался наотрез, так и остался торчать за углом. В отделе было пятеро дам от тридцати до сорока. Та, что оконфузила Васю, — начальник отдела, Ирина Никифорова. Окна отдела — просто идеальная позиция для съёмок и индивидуального заслушивания отдельных личностей.
Однако пришлось отвечать на вопросы.
— С какого канала? Сотрудниц отдела покажут, нет? Что за передача?
Ростовский недолго подумал и решил, что хитрить не стоит — всё равно в процессе всё поймут. Показал свою красную «ксиву» (не сдал, когда увольнялся из органов) и признался:
— Вот такой у нас канал. Сотрудниц отдела по нему не покажут, и этому надо только радоваться. А передача называется «Ребятам — о зверятах». Наши ребята хотят знать, чем тут у вас занимаются эти развесёлые зверята... Возражений не будет?
— Да ради бога! Давно пора тут порядок навести. Из окон стрелять не будете?
— Ну что вы! Мы же не варвары.
— А жаль. Было бы неплохо...
Снимали и слушали отсюда мы плодотворно и долго. У Ростовского с Ириной получилась непродолжительная тесная дружба. Воплотил он Васину мечту. А непродолжительной дружба была потому, что Ирина счастливо замужем, дама во всех отношениях практичная и умная. Наш Ростовский — трудный партнёр, на него ведь буквально все женщины «западают». Иными словами, сплошная нервотрёпка при минимуме удовольствия.
В общем, они довольно быстро разбежались. На отношении к нам это не сказалось, здесь нас принимали как и раньше. У Ростовского, при всех его недостатках, есть один уникальный талант: он умеет расставаться со своими дамами без скандалов, они потом вспоминают его по-доброму и почему-то не держат на него зла. Феномен!
Единственно, всё время приставали с вопросами: когда же мы тут начнём порядок наводить?
— Что-то вы, ребята, слабенько работаете. Снимаете-пишете, а толку нет — зверят всё больше и больше. Каким там местом ваши егеря груши околачивают?