Жестокая клятва

Джеймс М. Р.

Первый человек, к которому мне захотелось пойти и поговорить, это Изабелла. Я знаю, что это чертовски плохая идея, что я только усложню задачу, но ключи все равно оказываются у меня в руке, прежде чем я успеваю опомниться, куртка накидывается, когда я выхожу за дверь к тому месту, где припаркован мой байк. Она нужна мне. Эта единственная мысль пульсирует у меня в голове, как пульс, стучит где-то в черепе, когда я завожу двигатель, направляясь в центр города, к ее многоквартирному дому.

Уже поздно, но я не думаю, что есть хоть какой-то шанс, что она не будет рада меня видеть. Во-первых, она не хотела, чтобы я уходил, я это точно знаю. Она тоже не протестовала, когда

Лиам сказал, что у меня будет ключ. Предполагается, что это возможность установить дистанцию между нами. Я знаю это, но проблема проста. В глубине души я действительно не хочу этого. Если уж на то пошло, я хочу сделать все наоборот. Я хочу, чтобы между нами не было ни дюйма пространства. Я хочу быть так близко к ней, так глубоко внутри нее, чтобы мы были почти одной плотью. И я делал это. Я знаю, насколько это чертовски хорошо. Кажется, что от этого чертовски невозможно отказаться.

Когда я захожу, в квартире тихо. В гостиной все еще горит свет, и я зову ее по имени, чувствуя укол беспокойства, когда не получаю ответа. Кровать в главной спальне все еще застелена и нетронута, и я быстро иду по коридору, чувствуя, как сжимается грудь. Когда я открываю дверь во вторую спальню, я вижу ее там, свернувшуюся калачиком на боку на ковре.

На мгновение меня охватывает иррациональный страх, прежде чем я вижу, что она просто спит, ее грудь слегка вздымается и опускается в тусклом свете луны, проникающем через окно. Когда я наклоняюсь, осторожно поднимая ее на руки, ее ресницы на мгновение трепещут, когда она смотрит на меня, прежде чем прижаться к моей груди.

— Найл…

Она полусонно шепчет мое имя, пока я несу ее по коридору к кровати. От одного вида этого у меня начинает болеть сердце, и мне требуется вся моя сила, чтобы не сделать ничего большего, чем уложить ее поверх него, посреди сложенных подушек, взять кашемировый плед, искусно перекинутый через край матраса, и укрыть ее.

Я никогда не видел ничего прекраснее ее. Никогда не хотел ничего большего.

— Найл. — Она снова шепчет мое имя, когда я начинаю уходить, хватая меня за руку. Я не знаю, что именно я намеревался делать, может быть, поспать на диване или вернуться в свою квартиру, как и следовало. Но я позволяю ей притянуть меня обратно к краю кровати, поддаюсь этому, и то, как она смотрит на меня из-под полуприкрытых век, вызывает у меня желание лечь рядом с ней, крепко прижимая ее к себе, пока мы оба погружаемся в сон. — Останься. Пожалуйста, останься.

Ее шепот проникает в меня, разрушая мои намерения еще немного.

— Пожалуйста…

Я чувствую себя так, словно нахожусь в собственном сне, когда опускаюсь на кровать рядом с ней, лицом к лицу, ее руки обхватывают мою грудь, как будто хотят прижать меня ближе точно так же, как она притянула меня в ту первую ночь. Темнота комнаты окутывает нас, заставляя меня чувствовать, что ничто из того, что мы могли бы сделать прямо сейчас, не имело бы последствий при свете дня, что все это было бы нереально, но я знаю, что это неправда. Я каждый раз находил для нас оправдания, и больше таких быть не может.

Она прижимается ближе, ее лоб очень близко к моему, кончики наших носов соприкасаются. Ее пальцы касаются моей груди в вырезе рубашки, цепляются за темные волосы там, ее бедра прижимаются к моим. Мой член реагирует мгновенно, напрягаясь в моих джоггерах, изнывая от желания к ней. Это было бы так просто. Короткое платье и спортивные штаны, одежду так легко убрать с дороги.

Я не двигаюсь. Я не могу заставить себя уйти, но я могу остановить себя от дальнейших действий, говорю я себе. Ее губы касаются моих, ее тело мягко выгибается навстречу

мне. Это могло быть ее сновидением, исполнением ее желаний во сне, но я знаю, что это не так. Это она просит большего для меня, для нас двоих вместе в теплом темном коконе ее новой спальни, хочет этой близости. Этой интимности.

Я не могу удержаться от того, чтобы поцеловать ее в ответ. Я тоже хочу этого, чего-нибудь, что смягчило бы боль от неожиданного приезда Сирши, ослабило спазм боли и тоски в моей груди. Страстное желание страсти без ограничений, без лжи, почувствовать то, что я чувствовал с этими двумя женщинами, и не допустить, чтобы это обернулось против меня. Уметь любить, не боясь, что это разорвет меня на части.

Ее рот мягкий и теплый, теперь такой знакомый. Мне нравится ее вкус, аромат. Я хочу зарыться лицом в ее шею, в ее волосы, вдохнуть ее, завернуться в нее. Моя куртка все еще пахла ею сегодня вечером, когда я выходил из квартиры, и это, как ничто другое, толкало меня вперед, как магнит к железу.

— Найл. — Она выдыхает мое имя в третий раз, губы раздвигаются, углубляя поцелуй. Я чувствую, как она прижимается к моему твердому члену, ее рука скользит между нами, чтобы погладить меня через джинсы, все притворство сна исчезло. — Я хочу тебя… пожалуйста. Ты мне нужен.

Ты тоже мне нужна. Так чертовски сильно, что это причиняет боль. Слова вертятся на кончике моего языка, поглощенные ее поцелуем, слова, которые я знаю, лучше не произносить.

— Мы не можем, — бормочу я вместо этого, прерывая поцелуй, в то время как моя рука скользит вверх по внутренней стороне ее бедра, под платье. — Мы не можем этого сделать, не здесь, не так.

— Почему нет? — Слова, это умоляющий шепот, дыхание, коснувшееся моих губ. — Ты здесь. Ты вернулся. Пожалуйста.

Другой рукой, той, что не касается края ее трусиков, моими пальцами, жаждущими ее влажного тепла, я убираю волосы с ее лба.

— Теперь ты дома, — шепчу я в ответ, мои губы так близко к ее губам, что я почти чувствую это. — И мой дом здесь, в Бостоне. Если мы сделаем это, Изабелла, если у нас снова будет секс, я никогда не смогу остановиться. Я никогда не смогу отпустить тебя.

Ее глаза распахиваются, встречаясь с моими, темные, теплые и влажные.

— Что, если я этого не хочу?

Я едва слышу слова, ее шепот такой тихий. Я почти думаю, что они мне почудились. Мысленным взором я вижу, как переворачиваю ее на спину, задираю платье и оказываюсь внутри нее за считанные секунды. Я чувствую влажный жар, исходящий от нее, обхватившей меня, настолько интуитивно, что мой член пульсирует, предварительно кончив, скользя по моему стволу в свободных пределах моих джоггеров. Я стону сквозь зубы, мои пальцы скользят под ее трусики, и Изабелла ахает, прижимаясь к моей груди, когда я просовываю их в нее.

— Боже, — шиплю я, покачиваясь у ее бедра, когда медленно ввожу в нее два пальца. Она влажная, горячая и тугая, сжимается вокруг меня, тихий стон срывается с ее губ, когда я провожу большим пальцем по ее клитору. Я обнимаю ее другой рукой, притягивая ближе к себе, она вся прижимается к моей груди, уткнувшись лицом в мою шею, пока я медленно касаюсь ее пальцами, наслаждаясь ощущениями, когда она обнимает меня даже вот так.

Это кажется странно интимным, едва ли не больше, чем все остальное, что мы делали. Комната большая, снаружи доносятся звуки города, но я их не слышу, и она кажется маленькой. Я чувствую себя окутанным пузырем вместе с ней, наши тела прижаты друг к другу, пока я медленно приближаю ее к кульминации, доставляя ей удовольствие, давая ей то, в чем, я знаю, она нуждается.