Жестокие игры
Шрифт:
– Я объясню тебе, что сказал доктор Чу. Если ты выпил той ночью чаю, воспоминания о ней могут и не вернуться.
Джек раздраженно отодвинул ногой стул.
– Я хочу все вспомнить! – взмолился он, воздев руки. – Хочу, чтобы все было прозрачно! Я хочу вспомнить, что произошло, Джордан, хотя бы для того, чтобы не гнить в тюрьме с мыслью, что я не виноват.
– У тебя же есть внутренняя убежденность, – вздохнул Джек. – Этого достаточно.
Они замолчали. Каждый думал о своем. Над головой, словно муха, жужжала
– Я могу задать вам вопрос?
– Разумеется.
– Вы верите в мою невиновность?
Джордан отвел взгляд.
– Знаешь, на мою работу как твоего адвоката никак не повлияет, если…
– Я задал вам вопрос. Я спрашиваю не как клиент у адвоката, а как один человек у другого человека. – Джек пристально смотрел на Джордана. – Пожалуйста!
Джордан понимал, чего хочет Джек, и знал, что на нем как на адвокате лежит ответственность за то, чтобы свидетель оставался спокойным, – и неважно, насколько незначительны его показания.
– Конечно, я тебе верю, – ответил он. – И Селена тоже. И Эдди. – Джордан выдавил из себя улыбку. – Видишь, у тебя масса сторонников.
«Только из числа присяжных – ни одного», – подумал он.
У доктора Флоры Дюбоннэ было личико воробушка, фигура аиста, а голос Микки-Мауса, наглотавшегося гелия. Джордан едва сдерживался, чтобы не морщиться всякий раз, когда она отвечала на его вопрос, и беспрестанно посылал убийственные взгляды Селене, которая по Интернету нашла этого эксперта, детского психиатра, явно не связываясь с ней по телефону.
– Вы ознакомились с документами по этому делу? – спросил Джордан.
В ответ последовал какой-то писк.
Джордан заметил, что присяжные поежились. Как ногтями по стеклу – вот что это было.
– Доктор, – обратилась к свидетелю судья Джастис, – прошу прощения, но я вынуждена просить вас говорить громче. – Она помолчала, потом добавила: – Мне очень, очень жаль.
– Я ответила «да», – сказала доктор Дюбоннэ.
– Что вы изучали? – задал Джордан следующий вопрос.
– Историю лечения Джиллиан Дункан у психиатра, начиная с девятилетнего возраста.
– И что вы обнаружили?
Она повернулась к залу и буквально прочирикала:
– Девочка имела склонность к патологической лжи.
Вердикт, вынесенный таким голосом, не возымел должного действия.
– Вы могли бы привести примеры, которые позволили сделать подобное заключение?
– Да. В большинстве случаев слова Джиллиан расходились со свидетельствами очевидцев, а иногда ее заявления были совершенно невероятны. Например, она категорически отрицала, что украла вещи из магазина, хотя, когда ее поймали, она как раз держала их в руках. Она наносила себе увечья, резала руки, но отрицала это, когда ее осматривал врач. В другой раз она возвела напраслину
– Почему ребенок так поступает, доктор? – поинтересовался Джордан.
– В случае с мисс Дункан ясно: она просто хотела обратить на себя внимание. После смерти матери все стали жалеть Джиллиан, уделять ей повышенное внимание, и она вообразила, что лучший способ удержать это внимание на себе – постоянно попадать в какие-то неприятности.
– Доктор, как по-вашему, что происходит с ребенком, которому поставлен диагноз «патологический лгун», когда он вырастает?
– Протестую, Ваша честь! – вмешался Мэтт. – Мнение специалиста о детях вообще не имеет никакого отношения к тому, что произошло с Джиллиан Дункан.
– Протест отклонен! – отрезала судья.
– В психиатрии это называется «правило большого пальца», – ответила доктор Дюбоннэ. – Мальчики-лгуны характеризуются нарушением поведения и становятся социопатами, тогда как девочки страдают расстройством личности и начинают манипулировать людьми.
– Благодарю вас, доктор, – сказал Джордан. – У защиты больше нет вопросов.
Мэтт тут же поднялся с места.
– Доктор, вы когда-нибудь беседовали с Джиллиан Дункан?
– Нет.
– Единственное, из чего вы исходите, – это история болезни, имевшая место почти десять лет назад, то есть половина прожитой Джиллиан жизни?
– Да.
– Ваше «правило большого пальца»… Вы можете с уверенностью сказать, что все мальчики и девочки следуют этой дорогой? Или же делаете широкое допущение о наиболее частых случаях?
– Вы правы.
– И вам достоверно неизвестно, произошло ли подобное с Джиллиан, я не ошибаюсь?
– Нет.
– Правда ли, что в девятилетнем возрасте Джиллиан потеряла мать?
– Насколько я поняла.
– Именно по этой причине она и обратилась к психиатру, верно? А не потому, что была неисправимой лгуньей?
– Да.
– Вы сказали, что одной из причин, почему вы решили, что Джиллиан патологическая лгунья, был случай, когда она, будучи еще ребенком, принялась распускать слухи о какой-то девочке, а потом все отрицала, так?
– Наряду с остальными примерами.
Мэтт улыбнулся.
– Прошу прощения, доктор, но когда я был ребенком, мы просто называли подобное поведение девчоночьим.
– Протестую!
– Перефразирую, – ответил Мэтт. – Разве остальные девочки так не поступают? Мальчишки дерутся, девчонки сплетничают.
– Протестую! – снова воскликнул Джордан. – Хотелось бы узнать, когда мистер Гулиган получил степень по клинической психологии.
– Вопрос снят. Доктор, вы также упомянули кражу в магазине, которую мисс Дункан отрицала.