Жестокие намерения

Кент Кора

Мое сердце проваливается в желудок, и жизнь покидает меня быстрее, чем воздух из проколотого воздушного шарика. Я понимаю, что позволил ей стать моим источником радости и утешения. Ее присутствие было моим спасательным кругом от нескончаемых желаний и мстительных наклонностей. Она была и остается для меня всем, даже если я не хотел себе в этом признаваться.

— Я принесу тебе суп, — поспешно решаю я. Я не могу вернуться в свой пустой дом. То, что когда-то было тихим убежищем от внешнего хаоса, превратилось в неизбежную пустоту одиночества. — Я приеду через полчаса.

—

Ксав, нет, — начинает она, но я вешаю трубку, прежде чем она успевает меня отговорить.

Почти минуту я смотрю на телефон, ожидая, что она перезвонит и скажет мне не приходить. Но ничего подобного не происходит, и я вздыхаю с облегчением.

Presto's Deli, расположенный в самом сердце Роуздейл, источает приятный аромат свежеиспеченного хлеба и дымящихся специй. Владелец привез рецепты из своей деревни в Италии, и все знают, что его итальянский куриный суп с пастиной способен вылечить что угодно. Это блюдо является основным в общине. Поэтому я беру контейнер с едой для Кей.

Несмотря на ощущение, что я делаю доброе дело, на улице ужасно холодно, и я проклинаю Кей за то, что она решила жить в кампусе, когда мне приходится парковаться почти в квартале от ее общежития. Из-за нехватки студентов университет заделывает дыры на парковке. Возле Калверт-холла есть несколько свободных мест, но сейчас все они заняты.

Я вздрагиваю, когда порыв ледяного воздуха бьет мне в лицо. Мои зубы начинают стучать, но несколько мгновений спустя я нахожу тепло в здании. Слава Богу, потому что мои пальцы уже онемели от холода. Всю дорогу до второго этажа я разминаю пальцы, пока к ним не возвращается чувствительность.

Кто-то нарисовал рождественскую елку на доске у своей двери, и я улыбаюсь, когда стучу. Однажды я хотел бы поставить елку в своем доме. С тех пор, как я переехал в Блэкмор, у меня не было ни времени, ни желания, но держу пари, если бы Кей переехала, мы бы поставили ее вместе.

Через несколько минут она открывает дверь. Ее вид был таким же пугающим, как и голос по телефону. Ее глаза остекленели и под ними виднелись синяки. Пряди распущенных волос прилипли ко лбу.

— Я принес суп, — объявляю я, протягивая пластиковую чашку.

Кей оживляется, когда видит логотип Presto на чашке.

— Заходи, — приглашает она меня внутрь. — Тебе следовало сказать, что ты принесешь суп пастина!

Никто не может устоять перед итальянской курицей.

Маленькая комната в общежитии выглядит по-другому при дневном свете. Она почти идеально разделена посередине, и жилое пространство Кей и Кристин идеально отражает их личности.

Левая сторона комнаты — это взрыв цвета и хаоса; там спит Кристин. Ее кровать небрежно застелена и покрыта красивым покрывалом в богемном стиле. На ней не менее полдюжины подушек разных узоров и цветов. На ее стороне стены висят плакаты и фотографии в стиле коллажа; доска объявлений, которая рассказывает мне обо всех надеждах, мечтах и стремлениях Кристин.

На стороне Кей в комнате порядок: ее кровать аккуратно застелена и с обеих сторон натянуто простое белое стеганое одеяло. В нескольких футах

от нее стоит письменный стол с учебниками, тетрадями и ручками, идеально расположенными рядом с ноутбуком. На стенах нет ничего, кроме календаря, отмеченного всеми цветами радуги, что говорит о расписании занятий и планах.

— Знаешь, у меня будто дежавю, — объявляет Кей, плюхаясь на кровать с чашкой супа. Она указывает на край кровати и стул перед своим столом. — Пожалуйста, садись, где хочешь. — Мы никогда не были так любезны друг с другом; я мог бы привыкнуть к этому.

Я сажусь перед столом и смотрю, как она снимает крышку контейнера и вдыхает восхитительный, пикантный аромат.

— По поводу чего? — спрашиваю я.

Она отрывается от супа и хмурится.

— По поводу чего, что? — спрашивает Кей, сбитая с толку.

— Ты сказала, что у тебя будто дежавю.

Кей восхищенно щелкает пальцами.

— Да, точно! — Восклицает она с улыбкой. — Несколько недель назад мне снились странные сны о тебе.

Я сохраняю беспристрастность.

— О, правда?

Она роется в пакете с едой на вынос в поисках пластиковой ложки и, найдя ее, запихивает в рот изрядную порцию супа.

— Да. Вообще-то, — краснеет Кей, — это были… эм… сексуальные сны.

Я чувствую, как подергивается уголок моего рта, когда невольная улыбка расплывается в ответ на признание Кей. Несмотря на мои попытки сохранять невозмутимость, я не могу сдержать улыбку, видя ее затруднительное положение.

— Тебе снились сексуальные сны обо мне? Когда?

— Перед Днем благодарения. После этого они вроде как прекратились, но всегда происходили здесь, в моем общежитии. Безумие, да?

Действительно, безумие. Все это время я думал, что она крепко спит. В каком-то смысле так оно и было. Кей верила, что все происходящее случалось с ней, пока она спала.

— Это были хорошие сексуальные сны?

Огненный румянец заливает лицо Кей, расползаясь от шеи до кончиков ушей. Она быстро отводит взгляд, глаза мечутся по сторонам, словно в поисках спасения. Отчаянно желая избежать дальнейшего обсуждения этой темы, Кей запихивает в рот несколько больших ложек супа.

— Кстати, спасибо, что принес это. Сегодня утром я была у врача, и они сделали тест на грипп. Скоро должны прийти результаты.

— Было бы паршиво заболеть гриппом на Рождество.

Иронично фыркнув, Кей отворачивается от меня.

— Это не самое худшее, что могло случиться, — бормочет она.

Прошел почти месяц с тех пор, как я видел ее в последний раз. Когда я привез ее после ночи у меня дома, то поклялся, что оставлю ее в покое. Я пообещал себе, что перестану пробираться к ней в общежитие ранним утром. Сказал себе, что стану лучше.

Но каждая ночь, проведенная вдали от нее, противоречила моим инстинктам, умоляя вернуть то, что принадлежало мне по праву. Я мог бы проскользнуть в эти стены и затеряться в ней. Но я отказался. Я сказал себе, что должен остановиться. Если она когда-нибудь узнает, что интимные моменты и удовольствие, которые мы разделяли, были не просто сном, она никогда не простит меня.