Жеводанский зверь
Шрифт:
– Полно, дитя, – кротко перебил его приор, – не забывайте, что Кристину нельзя судить по общим правилам. Не она ли вчера совершила еще большее неприличие, перенеся вас на руках в эту комнату, несмотря на едва скрываемые улыбки всех обитателей замка? А вы и не думали возмущаться этим. Графиня де Баржак – девушка честная, прямая и настолько энергичная, что заставит уважать себя всякого, кто осмелился бы забыться в ее обществе.
– Вы думаете, дядюшка? Разве вы забыли, как угрожал нам вчера барон, говоря, что вопреки вам, вопреки целому свету, он заставит графиню де Баржак полюбить себя? Разве он открыто не говорил вам, что вы не можете помешать ему в этом? И он был прав, преподобный отец; да, он был прав, потому что она уже его полюбила… Она любит его, уверяю вас; я видел ласковые взгляды, которые она бросала на него сейчас, здесь под моим окном; ссылаюсь на радость и гордость, которые уловил на лице этого дерзкого дворянина!
Слезы бессильной ярости показались на глазах юноши.
Бенедиктинец, по-видимому, колебался между снисходительным состраданием и чувством другого рода.
– Не огорчайтесь так сильно, Леонс, – сказал он холодно. – Вы сами сейчас сказали, ну какое вам дело до поступков графини де Баржак… Но нет, – прибавил он более мягко, – это очень важно для вас, я в этом уверен! Вы заставляете меня сказать вам то, о чем мне следовало бы пока молчать… Не отчаивайтесь… Несмотря на мою неопытность в подобных вещах, я думаю, что графиня де Баржак не любит барона Ларош-Боассо…
Леонс был поражен словами приора, слезы тотчас исчезли из его глаз.
– Дядюшка, – воскликнул он с жаром, – заклинаю вас, расскажите, откуда вы это знаете?
– Я не могу рассказать о всех деталях, но запомните одно: несмотря на свое легкомысленное поведение, графиня де Баржак не любит барона де Ларош-Боассо. Даже если б она его любила, то это длилось бы недолго: его поведение довольно быстро разрушило бы все ее чувства. Да и ваш покорный слуга никогда не допустил бы, чтобы питомица Фронтенакского аббатства отдала руку и сердце этому надменному протестанту! А когда этому жениху будет отказано, дорога останется открытой для других женихов! – с торжеством закончил приор.
– А среди этих женихов, – спросил Леонс едва дыша, – будет ли место бедному юноше ничтожного происхождения, который осмелился поднять глаза на знатную и богатую наследницу?
– Почему же нет, Леонс? – спокойно сказал приор Бонавантюр.
Молодой человек бросился на шею дяде.
– Неужели это правда! – воскликнул он. – Вы, мой дядя, всегда такой благоразумный и осторожный, говорите это? Вчера, не знаю почему, я подумал, что вы догадались о моей любви к Кристине и что, может быть, вы смотрите без гнева на это мое безрассудство… Дядюшка, скажите мне правду, на что я могу надеяться, что я должен делать? Неужели я в самом деле могу добиваться руки Кристины де Баржак?
– Знаете, дорогой племянник, – удивленно произнес бенедиктинец, – я немного обескуражен тем, что до сих пор вы не хотели понимать мои намеки, но если вы так настойчиво спрашиваете меня, узнайте же: от моего племянника до единственной дочери и наследницы графа де Баржака расстояние не так велико, как вы думаете.
– Дядюшка, вы поощряете мои нелепые и смешные надежды!..
– Не обманывайте себя пустыми мечтами, дитя мое, – возразил приор, качая головой, – повторяю вам еще раз: берегитесь заходить слишком далеко и слишком быстро… Все будет зависеть от некоторых событий, но в особенности – от воли или, может быть, от каприза графини де Баржак. Поверьте, заставить человека разочароваться в ком-то гораздо легче, чем заставить его кого-то полюбить. Устранить соперника всегда проще, чем завоевать сердце. Здесь я не в силах помочь вам, Леонс, но, по моему мнению, у вас есть хороший шанс на успех.
– На эту единственную надежду, дядюшка, я готов поставить все мое будущее, все мое счастье! Мне показалось, что графиня де Баржак равнодушна ко мне, и я думал… Но я, без сомнения, ошибался. Я полагаюсь на вас, вы не можете и не захотите ошибиться… О, Кристина, милая Кристина! Мне позволено любить вас безбоязненно и без угрызений совести!
Тут приор самым серьезным тоном постарался привести молодого человека к более умеренным мыслям. Он рассказал ему, что едва ли его желание осуществится без затруднений. Но Леонс его почти не слушал, свет новой надежды заполнил его душу, разогнав мрачные мысли, тревоги и сомнения. Дядя хотел было заставить его взглянуть спокойнее на возможные последствия этой страсти, когда открылась дверь и урсулинка, к великому сожалению Леонса, прервала разговор. У нее был смущенный вид.
– Преподобный отец, – сказала она шепотом, – там внизу Фаржо, бывший арендатор Варина, которого вы сделали главным лесничим в Меркоарском лесу. Он должен был присутствовать вместе с другими на охоте, но пришел сюда поговорить с вами о деле, которое, по его словам, не терпит отлагательства. Я напрасно убеждала его, что вы заняты, что уход за больным племянником занимает все ваше время; он ничего не хочет слышать и говорит со мной почти угрожающим тоном! Он до того напугал меня, что я привела его в желтый зал, где он вас и ждет.
– Вы хорошо сделали, сестра моя, – отвечал приор, поспешно вставая, – в самом деле мне необходимо видеть Фаржо… Скажите ему, чтобы он не терял терпения, я приду сейчас.
Урсулинка, по-видимому, очень удивилась вниманию, какое важный фронтенакский сановник решил уделить лесничему, но не позволила себе никакого замечания и, низко поклонившись, вышла исполнять приказание приора. Тот о чем-то серьезно задумался.
– Леонс, – сказал он, – я вам говорил, что много препятствий еще есть на вашем пути к счастью; вот, может быть, первое из них, на которое я не рассчитывал… Не торопитесь же предаваться упоительным грезам; достигнуть вашего счастья, может статься, будет очень трудно. Мужайтесь, однако, и будем уповать на Бога.
Он вышел из комнаты, чем-то опечаленный. Леонс, оставшись один, несколько минут предавался мечтам, несмотря на тревожное предупреждение приора, потом начал снова смотреть в окно, но двор теперь был пуст и замок казался брошенным. Лихорадочное нетерпение овладело Леонсом.
– Она не возвращается, – прошептал он, – почему же?.. Без сомнения, она с бароном, который осыпает ее комплиментами и лестью… Если б только дядюшка не ошибался в своих выводах относительно чувств Кристины! Приор – человек опытный, но я сомневаюсь, чтобы в подобном деле… О, если бы это была правда!
Он ходил по комнате быстрыми шагами.
– Ну, – продолжал он, словно пораженный какой-то внезапной мыслью, – почему бы мне самому не судить обо всем происходящем? Я чувствую себя прекрасно, я почти здоров… мне будет легко незаметно приблизиться к ней… Да, да… я пойду. Дядюшка вернется еще нескоро; притом, не найдя меня, он, конечно, угадает, где я… Я хочу увидеться с милой Кристиной, которую мне наконец позволено любить!
Он спустился с большой лестницы, не встретившись ни с кем, и дошел до внутреннего двора, который служил манежем. С этой стороны калитка, выходившая в лес, была открыта настежь для охотников, и Леонс, трепеща от нетерпения, радости и ревности быстро углубился в лес.