Жгучие травы и темные воды
Шрифт:
Заметив изумленный взгляд ученицы, брошенный ею на тяжелый кошель, старуха со вздохом призналась:
– Некоторые заказы, несмотря на их дороговизну, не представляют для меня никакой радости, детка. Но в вашей стране женщинам иногда приходится добывать себе свободу очень сложными способами.
Христина была умной девчушкой и поэтому решила не только покрепче держать язык за зубами, но и внимательнее присматриваться к работе старухи при выполнении особых заказов.
Неграмотность девочки осложняла процесс усвоения новых знаний. Госпожа Фармоза не затрудняла себя учить ее чтению, но вскоре Христина запомнила, как выглядят первые буквы подписанных
Обучение у старой травницы длилось уже почти полгода, как случилась беда. Впрочем, в дальнейшем Христина часто думала о том, что происшедшее в итоге изменило ее жизнь к лучшему: не останься она сиротой, Фармоза не взяла бы ее к себе и не стала бы растить как родную дочь.
Отец Христины, придя после очередной попойки домой, пытался раскурить трубку, да уснул за этим занятием, уронив уголек прямо на соломенный тюфяк. Мать, крепко спавшая после тяжелой поденной работы, запаха гари не почувствовала. Поэтому Христина, вернувшись от старухи, нашла вместо дома лишь обгоревшие стены. Соседи, занятые тушением пожара и спасением собственных жилищ, на дочку сапожника никакого внимания не обратили, и девочка, едва сдерживая рыдания, помчалась обратно к Фармозе. Бездетная старуха, успевшая привязаться к прелестной и сообразительной ученице, сварила ей успокаивающий отвар и предложила остаться жить у нее. С того дня Христина стала ее названной дочерью и приступила к постижению не только целительных, но и темных сторон науки о растениях.
Так прошло несколько лет. Христине жилось у госпожи Фармозы сытно и нетягостно. Старуха по-своему полюбила сироту, ценила ум и молчание девушки и постоянно награждала ее звонкими монетами, все глубже посвящая в тайны своего ремесла.
Они часто ходили в лес, и хотя Христина считала эти прогулки довольно скучными, но не могла не признать, что они всегда приносили ей пользу. Неспеша бродили они с корзинками по тропинкам, то целыми днями охотясь за одним-единственным корешком, то за час с небольшим срезая целые снопики ароматных трав и молодых веточек.
Фармоза доверяла больше своему обонянию и прикосновениям шершавых пальцев, чем зрению, поэтому любила ощупывать стволы деревьев, разрывать и обнюхивать ямки у корней старых дубов, бережно подкапывать моховые подстилки и перебирать прелую прошлогоднюю листву. В поисках нужных трав женщины могли забрести далеко, в самую глушь, но старуха всегда правильно запоминала пройденный путь и с уверенностью находила дорогу обратно. Бывало, утомившись от долгого хождения, травницы присаживались на поваленное дерево и доставали припасенные хлеб и молоко. В тишине поглощая пищу, Христина слушала лес и чувствовала его дыхание, движение соков в деревьях и взмах крыльев самой маленькой пичуги; ей казалось, будто она могла угадать, как из-под земли пробивается к свету скромный росток и наливается алым цветом земляничинка, к которой осторожно пробирается крошечная мышка. Девушка слушала, слышала и чувствовала себя частью леса, таким же осторожным, но крепким растеньицем, как и те, которые лежали в ее корзинке.
За редкими травами наведывались на рынок, когда приезжали купцы из дальних стран: местные жители госпожу Фармозу недолюбливали, если не сказать – боялись, но ее юную спутницу всегда привечали за милое личико и обходительное обращение. Собственный доход позволил Христине не только обзавестись парой приличных платьев и хорошеньких башмаков, но и время от времени баловать себя милыми безделушками, вроде броши на корсаж или беленьких перчаток, отчего щеки девушки очаровательно розовели, а взгляды, пущенные ей вслед мужчинами, становились все более продолжительными.
Как-то раз, после выполнения очередного «безрадостного» поручения (а старуха постепенно стала привлекать Христину к изготовлению и таких сборов), женщины сели передохнуть у огня за чашкой ароматного чая с булочками – румяный сын пекаря продолжал исправно снабжать красавицу свежим угощением. Старуха, задумчиво рассматривая ученицу, неожиданно нарушила молчание:
– Ты стала совсем взрослой, Христина. Скоро ты не сможешь оставаться со мной.
Девушка с удивлением посмотрела на наставницу огромными карими глазами, обрамленными длинными темными ресницами.
– В той стране, откуда я родом, женщины могут жить одни и вести хозяйство без мужчины, но у вас так непринято. Начнут задавать вопросы, Христина, а это самое плохое, что может быть в жизни женщины. В вашей стране нужно жить так, чтобы все ответы были как на ладони.
Девушка знала, что госпожа Фармоза много лет назад прибыла откуда-то с юга, но старуха никогда не рассказывала о своей прежней жизни, и Христина могла лишь догадываться, какой же была родина ее наставницы. Географию она, понятное дело, не учила, и ее представления о мире за пределами города были весьма ограниченны.
Старуха же продолжала свою мысль.
– Ты узнала достаточно много о свойствах разных растений, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. Но ты должна понимать две важные вещи.
Она встала с кресла и подошла к полкам со склянками. На самой верхней стоял небольшой ларец, открывать который могла только сама Фармоза. Наставница бережно взяла его и вернулась к огню.
– Первое: важны не только знания, но и те возможности, которые они дают. Связи. Сведения. Порой они бывают обрывочными, но их удачное сочетание позволяет представить интересную картину, которую можно продать еще дороже, чем зелье или настойку.
Фармоза открыла ларец, и Христина увидела, что в нем лежат толстые пачки писем и записок, среди них она узнала те, по которым они выполняли «безрадостные» поручения.
– Вот это, – старуха достала небольшой конверт из дорогой бумаги, – просьба некоего кавалера составить ему любовное зелье для неуступчивой замужней дамы. А это, – она помахала письмом, надушенным розовой водой, – отчаянная мольба той самой дамы продать ей настойку для вытравливания из чрева нежданного ребенка. Учить тебя держать язык за зубами я не буду – ты это прекрасно умеешь и сама. Но в некоторых случаях нужно хранить эти тайны, – она достала небольшой свиток без каких-либо опознавательных знаков, – нужно хранить эти тайны так, как будто ты о них никогда и не знала. Даже если тебе предлагают очень много денег. – И старуха бросила свиток в огонь.
Глядя на то, как пламя уничтожает бумагу, девушка обдумала сказанное и спросила наставницу:
– Какую вторую вещь я должна знать?
– Ну а вторая вещь, – Фармоза поднялась, чтобы убрать ларец на место. – Тебе нужен хороший муж.
Христина печально опустила голову из-за нахлынувших воспоминаний о наставлениях матери и глухо проговорила:
– Я не хочу замуж, госпожа Фармоза. Мне хорошо у вас.
Фармоза ласково улыбнулась девушке и провела заскорузлым пальцем по ее нежной щеке.