Жирный кукбалеш

Хан Эльмира

– А где же тот полковник? – Гульчачак разочарованно посмотрела на бабушку.

– Где-где… В Уфе! Улетел с одной ведьмой на метле. Потерял погоны и стал чертом. Так наши дороги и разошлись. Ну а потом и деда послала мне… мать. Устала, говорит, ждать, когда судьбоносный конь забредет в твой хлев! Бери что дают, иначе будешь не внуков рожать, а сплетни собирать да баб злить своим гордым одиночеством.

Гульчачак подошла к бабушке и ласково прильнула к ней.

– А ты вспоминаешь того, первого?

– Мне бы в моем возрасте свое имя не забыть, глупенькая, не

то что каких-то там мынрышных дезертиров! Никогда не прощу! – возмутилась бабушка и пошла вываливать очередную порцию блинов.

***

На приеме у прокурора сидел председатель соседнего колхоза «Пупрышкино».

– Я требую возмещения ущерба, новых баранов, корма высшего сорта! – Председатель вытирал пот, а Зубазга Мозгарович пытался изучить жалобу.

– Итак, ваши бараны похудели за ночь… Вы считаете, что вам подменили баранов, правильно? – прокурор поднял глаза на председателя.

– Да, уважаемый, я над ними молюсь день и ночь! Каждого лично кормлю, все по норме, гостандарту! Вот этими руками строю наше великое ханство! А кто, если не мы? – мужчина в сердцах подпрыгнул и вознес руки к потолку.

Прокурор попросил его сесть на место.

– Значит, вы открываете хлев, а там не упитанные барашки, а истощенные анорексики? На сколько кэгэ они похудели, что вы прямо сразу заметили? – Зубазга Мозгарович лукаво повел бровью, а на губах у него заиграла улыбка.

– Конечно, заметил! Обижаете, мискины 5 ! Что теперь обо мне говорить будут? Что я своих баранов не кормлю? Позор мне! Бюджет перестанут выделять! По миру пойдем! Меня же не снимут? – Председатель посмотрел на прокурора с тревогой.

5

Мискин – человек, которому едва хватает на кусок хлеба.

В дверь постучали, и вошел следователь Ришат.

– Рушан Идрисович, вы какими судьбами здесь? Неужто жалуетесь на конкурс «Фитнес бяшка?»

Следователь похлопал председателя по плечу. Тот покраснел, и глаза у него забегали, а прокурор сомкнул брови и почесал темную шевелюру.

– Поподробнее, пожалуйста, про конкурс? – обратился он к следователю.

– Недавно был конкурс на самых спортивных баранов Республики. Участвовали десять деревень, ну и буряшкины тоже зажгли! Пять километров бежала команда буряшкиных и всех сделала! А как они красиво копытцами стучали у озера! Лимфодренажная техника баранов покорила жюри!

Рушан Идрисович съежился в кресле и стал похож на розовую свинью без шеи. Особо сильно сверкала его мокрая от пота лысина.

– А приз какой? – уточнил прокурор.

– Колхоз получает корма плюс новых баранов. А в чем проблема? Не прислали корма или что?

Прокурор глубоко вздохнул и уставился на председателя.

– Господин Зубазга Мозгарович, произошла ошибка, я забираю свое заявление. Простите, что отнял ваше время. Вы уж помалкиваете, что я здесь был… Ну, понимаете, да?

Председатель попятился к

двери, прижимая заявление к груди. А прокурор, покачивая головой, усадил следователя.

– Мда, жадность людская – акселератор бесстыдства, – прошептал он и принялся читать принесенный Рашидом отчет.

***

В одном из шанхайских ресторанов вокруг Гузель собрались представители китайских оптовиков.

В своих идеально отглаженных синих костюмах они напоминали войска синего знамени цинских племен, готовые в любой момент защитить своего повелителя и обезглавить самоуверенную девушку, которая отточенной и беспощадной тактикой разделки гуся задела их самолюбие и пошатнула веру в мировое господство.

Гузель согнула колени, подняла топор, гусь гоготнул на прощание, смиренно моргнул – и голова его отлетела на пол.

Китайский хан отпрянул, а войска встрепенулись. Кто-то глядел со страхом и враждебностью, а кто-то и с восхищением.

– Мой дед был главным петушиным палачом в деревне, – невозмутимо объяснила Гузель, и, облив кипятком гуся, начала щипать птицу.

– В Татарстане такие бесстрашные девушки! – кивали китайцы.

– И честные! – добавила Гузель, похлопывая по гузке ощипанного гуся.

Закончив любоваться своей работой, она положила птицу на весы:

– Видите, разница в сто тридцать граммов. Неужели ради этого стоит переписывать договор? Будем считать, что это межкультурный форс-мажор и дружеская уступка.

Девушка улыбнулась, а китайцы переглянулись.

– Ну, у этого гуся, может, и перьев мало, а давайте возьмем другого! – надулся китайский босс и шмякнул перед Гузель жирного гуся.

Она как ни в чем не бывало встала в позу Брюса Ли и со звонким стоном отрубила птице голову.

На пятом гусе китайцы сдались.

Видно, были впечатлены историей о том, как Гузель нечаянно отрезала главный детородный орган у одного из члена жюри, который слишком долго и дотошно придирался к ее технике рубки татарской лапши.

***

Зубазга Мозгарович задержался на работе допоздна и уже решил, что останется ночевать, как в дверь постучал Рашид и внес раскладушку.

– Что случилось? – Прокурор встал из-за стола.

– Гузель выставила из дома. Мол, без кенгуру и моих сапфировых лебедей не возвращайся! – Рашид растянул раскладушку рядом с прокурорской и развалился на ней прямо в одежде. – Не выгонишь же бездомного?

Он глядел на друга, как побитая собака.

– Жестоко, однако! – пробубнил Зубазга Мозгарович, едва сдерживая хохот. – У нее были причины для такого бессердечного поступка?

– Очередной ПМС, а не причина! – проворчал Рашид. – Сказала, что канула в Лету ее кампания «Слепи свой татарский пельмень из кенгуру». Она ж мой PR-директор, уже и залы арендовали для гостей, билеты по баснословной цене распроданы! Гуси в конце пельменного дня должны были спеть и станцевать татарскую народную. Месяц их тренировал гоготать синхронно. Уже мечтал кенгурятинку на вертеле покрутить… Э-эх! – Рашид судорожно вздохнул. – Есть че выпить?