Жирный кукбалеш

Хан Эльмира

Часть четвертая

– Земфира, расписание приема и список дел на сегодня принесите, пожалуйста! – нажал на вызов Зубазга Мозгарович.

Красный пиджак секретарши тут же замельтешил перед глазами, цоканье шпилек отдалось в голове табуном дикобразов.

Прокурор был не в духе. Ночёвка с Рашидом оставила пагубные для работы мозга последствия, но он не оправдывал себя и не жалел.

– Насыщенный сегодня у вас день… – Секретарша опустила густые ресницы. Она разглядывала его руки на столе

и чего-то ждала.

– Можете идти… – Прокурор изучил лист и остановился на последнем пункте: «Ужин со мной». – Стоп, подождите. Вы, кажется, ошиблись вот здесь. «Ужин со мной»?..

Зубазга Мозгарович поднял глаза и с любопытством уставился на секретаршу.

– Не ошиблась. Вы знаете, я прохожу марафон «Нежная пчелка». Там задание завизуализировать мужчину своей мечты. И нужно внести встречу с ним в свое расписание, как будто он у меня уже есть. А мое расписание – это ваш распорядок дня. Это просто игра, понимаете? – она покраснела и стала ни с того ни с сего раскручивать свои длинные, по пояс, черные косы.

У прокурора от хмеля очень болела голова, и ему не хотелось вдаваться в подробности и тем более быть свидетелем преображения сотрудницы в пылкую амазонку.

– Понимаю. Удачи вам, пчелка, – буркнул он, попросил секретаршу покинуть кабинет и принести крепкого чая.

За дверью довольная девушка выдохнула, поправила бюстгальтер и засияла улыбкой:

– Это просто игра… – хихикнула она и пошла ставить чайник.

***

Гульчачак поила коров, когда появился председатель, Фнун Нафикович.

Некоторое время он пристально изучал силуэт девушки и облизывался. Председатель давно мечтал ее соблазнить.

Гульчачак была стойким солдатиком, но это лишь добавляло азарта в охоте. Остальные доярки уже давно получили свои призы и награды в виде новой шубы, путевки в Анапу, экскурсии в Москву… Кто-то был рад и простому денежному взносу на банковский счет, а кому-то починили забор и крышу.

Но председатель никак не мог понять, какая нужда беспокоит Гульчачак, как ее поймать и чем заманить.

К тому же на пути стоял ее воздыхатель, которого Фнун Нафикович немного побаивался. Рустам был призером по боксу, и в обиду свою девушку не давал. Но председатель все же надеялся, что в его отсутствие он добьется своего.

– Сеготня в клубе концелт. Будесь? – Он подошел ближе, дернул Гульчачак за черную косу.

– Нет. – Она пошла было к выходу, но Фнун Нафикович не пустил.

– Я седлый са ласку и незность. Не стыдно на пенсию бабуски зыть? – Он попытался взять Гульчачак за руку.

– У вас целый колхоз буренок. На любой цвет, вкус, возраст и вес. Только плеткой махните! А совестью своего ненасытного змия попрекайте! – Она фыркнула и выбежала из коровника.

Председатель отхаркнул, подтянул штаны и вышел за ней.

***

Гульчачак проходила

мимо клуба, где собирались на дискотеку девчата.

Краснощекие, черноглазые, с распущенными, как у ив, волосами, девчонки выстроились у клуба, словно фарфоровые куколки на витрине.

В хлопковых платьицах с аппликациями ярких узоров на груди. Поверх платья – традиционный камзол, обшитый лисьим мехом. В волосы вплетены бабушкины чулпы и цепи с разноцветными камнями.

Но часть девушек уже считала традицию явлением чуждым, не трендовым, а дискотеку – местом раскрепощения и самопозиционирования, потому щеголяла в коротких юбчонках, джинсах с футболками, кричащими вычурными принтами и расцветками.

Роза была из модных, стояла с подругами, которые смотрели в телефоны и что-то горячо обсуждали. Каждый раз от звонкого смеха под хлопковыми платьями с рюшечками волновалась холмики, косы танцевали на груди, подолы юбок плескались, приоткрывая пестрые, как весенняя поляна, сапожки-ичиги.

– Гульчачак, иди сюда! – махнула Роза.

Гульчачак без желания подошла.

– А твой-то продвигается по службе! Видно, ударник! С такой начальницей – как не ставить рекорды… – Она показала фотографию с худощавой блондинкой.

– Она же старше него, – прошептала Гульчачак.

– А то! Опыта набирается!

Девчонки захохотали, а Гульчачак убежала домой.

Бабушка Апанас сидела на кровати и задумчиво протирала очки.

Гульчачак насыпала муки в кастрюлю и начала готовить тесто для кыстыбыев.

– Ты зачем, на ночь глядя, тесто месишь? – нахмурилась бабушка.

– Проголодалась! – Гульчачак давила на стол так сильно, что тот начал раскачиваться.

– Понятно. Опять со своим поссорилась. А мне сегодня пенсию не дали…

Гульчачак повернулась и побагровела:

– Как так?!

– Говорит, не пришла твоя пенсия, старая кочерга. Жди. А я говорю: так все уже получили, одна я без денег! – бабушка вздохнула. – Что-то мутит наш председатель.

– Еще как мутит, облезлый козел! Довыпендривается он у меня! И куда его жена смотрит! – выпалила Гульчачак и опять начала месить тесто.

– А при чем здесь она? Она в мехах да в брильянтах. Заказала редкие породы лошадей. Хочу, говорит, деревне моей родной, Адайке, подарок сделать – эксклюзивную конюшню основать, где будут проводить соревнования. Вся татарская и московская элита будет съезжаться к нам! У нас будет адаевский мульбурнь или бульбурн. – Бабушка Апанас подошла к окну и собрала высохшие листочки у цветов.

– Мельбурн! – пробормотала девушка.

– Что?

– Кубок Мельбурна! Куда ей ипподром открыть, неспособна жопу свою помыть! Собралась элиту сюда приглашать! Дешевка! Думают, если у них есть деньги, то они могут всех и вся купить! – Гульчачак с яростью перевернула тесто и продолжила топить руки в муке.