Житие мое. Трилогия
Шрифт:
«Осталось понять, скольких они упустили. Дэрик на свободе — это серьезная ошибка!»
Оказалось, все не так уж печально: внимания полиции удалось избежать всего лишь троим.
«Ну, и мне. Хотя учитывая обстоятельства, трое — тоже много. Дэрик достаточно умен, чтобы воссоздать организацию с нуля, хотя и не маг».
— Ничего, это еще не конец, — сурово объявил Искусник растерянным подопечным. — Мы должны немедленно покинуть город!
Лаванда молитвенно сложила руки.
— Но… мои кошечки! Как же они без меня?
— Наши друзья о них позаботятся, — фальшиво улыбнулся Дэрик, из чего Лаванда заключила, что
«Упс».
Мисс Килозо мгновенно утратила желание возражать.
Так, значит, руководства секты здесь не было! Планы меняются: теперь ей следует ухватиться за Дэрика обеими руками и нипочто не отпускать: только он может вывести ее на основное ядро организации.
«Ах, какая занимательная выходит игра!»
Шпионка ободряюще улыбнулась жмущимся к Дэрику сектантам и приготовилась работать всерьез.
Эпилог
Середина лета ознаменовалась аттракционом невиданной смелости: Искусников посадили в лужу. О событии я узнал не сразу и потом прошаривал всю центральную прессу за месяц, чтобы выяснить, кто же вставил фитиль моим кровникам. По нулям. Газетчики, которым полагалось плясать хабу вокруг такой сенсации, передирали официальные материалы с минимумом комментариев, сопровождая их тупыми оговорками вроде «как сказано в коммюнике…». Складывалось впечатление, что половина писак балуется мистикой.
Когда я поделился этой мыслью с Йоханом (то, что белый отвлекся от своих аквариумов, уже о многом говорило), наш доморощенный магистр со мной не согласился:
— Ты не представляешь, Томас, как это опасно! Искусники никому не позволяют срывать свои планы безнаказанно. Нам следует ждать страшных потрясений.
До меня не сразу дошел смысл сказанного. Что же получается, вся эта нахальная публика боится что — либо сказать? А сколько было понту, сколько понту!
— Нефиг было укуркам помогать! Как маман Четвертушки — сначала подведут своих под секту, а потом рыдают над могилкой. Один надзор делом занят, — не к ночи будь помянута любимая контора.
— Насилие приводит лишь к ответному насилию! — настойчиво гнул свое белый.
Почему никто не думает, что эта фраза работает в обе стороны?
— Таким, как ты, легко говорить, — хмыкнул я. — Вас это не коснется.
Йохан смутился и заткнулся. Вот именно. Дело началось с попытки убить черных, а к умиротворению призывают белые. Естественно, что наши позиции не совпадают. И вообще, с точки зрения черного, репутация Искусников означала только одно — подлунный мир для нас слишком тесен.
Я принялся дотошно штудировать материалы начавшегося дела (будущие жертвы надо знать в лицо!). Следствие обещало тянуться, тянуться и тянуться, напрямую к эшафоту пропустили только шестерых магов, успевших отметиться в запрещенной ворожбе (этим было уже не отпереться). И тут же свора активистов начала громко и смело вопить о «варварском приговоре». Почему — то, когда на костер отправляют черных, это считается в порядке вещей.
В такой обстановке эффектным жестом выглядело интервью министра Михельсона, невозмутимо перечислившего недавние провалы сектантов, их успехи и объявившего Искусников излишне идеологизированной бандой вымогателей. Мол, не лезли бы они в мистику, имели бы среди коллег уважение. Я вспомнил, что Михельсон — мой самый главный босс и немедленно возгордился. Приятно служить в конторе, которая ни перед кем не тормозит!
Настроение портил только тихий шепоток, который я списывал на обрывки личности Мессины Фаулер. Искусники, они ведь организация, вроде НЗАМИПС, верно? А долго ли я протяну, если решу бросить вызов надзору? Все зависит от того, сколько раз они готовы попробовать. Белые очень последовательны и исключительно дотошны (неприятное свойство для личного врага). Не может ли так случиться, что страшно отомщу не я, а мне?
Впрочем, такие мысли в голове черного надолго не задерживались.
Книга третья. МОНТЕР ПУТЕЙ ГОСПОДНИХ
Пролог
Представьте себе: дом среди каменистых холмов. Местность, в которой жизнь несмело прижимается ко дну долин, словно бы прячась от взглядов с горной гряды, серой волной вздымающейся на горизонте (впрочем, если знать, что обитает под этими горами, не грех и спрятаться). Первые лучи солнца золотят далекие вершины и голубой предрассветный сумрак наполняется теплыми росчерками. В природе царит покой и благоговейная тишина.
Ну, по крайней мере, до шести часов утра. А потом просыпается Полак и обнаруживает, что кот по кличке Бандит опять нассал ему в тапки. И все наполняется гневными воплями бывшего директора Биокина, громкостью голоса восполняющего неумение правильно материться. Потом он ищет кота, потом веник и затем снова кота. К тому времени поднимаются Йохан и Четвертушка, которые начинают попеременно ругать и успокаивать страдальца. День состоялся.
Я не спешу выползать из — под одеяла. Мои тапки в безопасности и даже шум, поднятый вокруг блохастого вредителя, доносится в спальню приглушенно. Иначе зачем тогда нужна черная магия? Знали бы суровые преподаватели, на что я буду употреблять их высокое ремесло! До того момента, когда Полак успокоится и начнет готовить завтрак, остается четверть часа, которые можно потратить на философские размышления.
Например о том, что сытая жизнь и слабость конкурентов действует на черных магов разлагающе.
Когда — то я был гордым, бодрым и голодным, шел к мечте, один и без гроша в кармане покорял редстонский Университет, за жалкую сотню крон гонял нежитей из фермерских амбаров… Теперь в зачарованном ящике моего стола лежал диплом (двойной — алхимика и мага), должности у меня тоже были две (штатная и внештатная), а Дом Удавленника местные ловко переименовали в Усадьбу Тангора. Хорошо!
Враги у меня тоже были и не какие — то там, а Искусники — злобные сектанты с комплексом на черную магию (средний белый от такой новости сам удавился бы). И фиг лишь толку? Поднятию жизненного тонуса это никак не способствовало. Сколько раз я обещал себе сделать периметр дальнего обнаружения? Задумка шикарная — комбинировать черные Знаки с белыми (Йохан божился, что может сделать амулет, распознающий эмоциональное состояние человека), но дальше зароков дело не пошло — лень. Ходить надо, места выбирать, заготовки точить, зачаровывать… Да ну их к Шороху! Кстати, и присутствие в моей голове этого людоедского чудища тоже перестало вызывать протест. Бывают же у людей глюки! Мой, по крайней мере, настоящий. Даже записи в дневнике я научился игнорировать.