Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга десятая. Июнь

Ростовский Святитель Дмитрий

В такое лютое время святой Евсевий, утаив свой сан святительский, оделся в воинские одежды и в таком виде стал обходить Сирию, Финикию и Палестину, утверждая христиан в православной вере. Где он находил церковь без служителей, там он поставлял иереев и диаконов и прочих клириков и везде поставлял епископами только тех, которые отвергали ересь Ария и мудрствовали православно. Вот какую ревность о Христе, каков труд, какое старание и попечение имел великий архиерей Божий Евсевий о Христовой Церкви в это время!

После позорной смерти Юлиана, стал царствовать благочестивый и христолюбивый царь Иовиан⁵⁵⁵, при котором святой Мелетий был снова возвращен на свой престол. В это время святой Евсевий и прочие православные архиереи стали с дерзновением, не боясь язычников,

управлять своею паствою. По совету святого Евсевия, Мелетий собрал поместный собор в Антиохии, на котором было 27 епископов; между ними первым после Мелетия был Евсевий. На это соборе был Пелагий, епископ лаодикийский, о непорочной и святой жизни которого рассказывают следующее.

В юности своей Пелагий был убежден своими родителями вступить в брак, но когда был введен в чертог, то убедил свою невесту сохранить девство в чистоте. Так под видом супружества он пребывал с женой в нетленном девстве, как брат с сестрой. Кроме сего он отличался и многими другими добродетелями, ради которых был почтен от Бога и от людей святительским саном. Пелагий обнаруживал большую любовь к святому Мелетию и святому Евсевию и был их единомышленным другом и вместе с ними поборником по благочестию. На упомянутом выше поместном антиохийском соборе святые отцы повелели всем исповедовать и православно содержать единосущие Сына со Отцом, а также и то вероучение, которое было утверждено на первом Вселенском соборе. К этому определению присоединились ариане и приложили свои подписи, хотя сделали это лицемерно, на время, из угождения царю православному, а главным образом боясь православных архиереев, святых Мелетия, Евсевия и Пелагия, пользовавшихся от царя большим уважением. Благочестивый царь сильно любил сих столпов церковных за их правоверие и святую жизнь и слушал их во всем, почему они и были страшны еретикам, которые из боязни к ним присоединялись к Церкви.

По смерти недолго царствовавшего благочестивого царя Иовиана вступил на престол Валент⁵⁵⁶ и еретики снова возвратились к своему зловерию, как псы на свои блевотины⁵⁵⁷, прежде всего совратив царя в арианство чрез жену его арианку Домнику. Православная Церковь снова стала терпеть притеснения, и епископы ее подверглись изгнанию. Святой Мелетий был изгнан в Армению, святой Пелагий – в Аравию, святой Евсевий был осужден в заточение во Фракию.

Неправедный приказ неправедного царя относительно изгнания Евсевия был доставлен в Самосаты к вечеру. Святой Евсевий, узнав о сем, призвал к себе царского посланного и сказал ему:

– Сегодня молчи и никому не говори о причине твоего прихода, а то узнает народ и, возревновав, может возмутиться и убить тебя; тогда я буду виновником твоей смерти.

Сказав это, святой Евсевий совершил вечернюю молитву и ночью объявил тайну одному из своих верных слуг. Как только все заснули, святитель вместе со своим слугой вышли из архиерейского дома; слуга нес за епископом возглавие и книгу. Когда путники пришли к реке Евфрату, текущей около городских стен, они сели в лодку, чтобы плыть на ней в город Зевгму. Святитель тотчас же приказал гребцам грести, которые, потрудившись всю ночь, на другой день доставили путников в город Зевгму. Самосатяне, узнав, что святой архиерей оставил их, предались великому плачу и рыданиям, а вместе с тем стали расспрашивать, не знает ли кто, куда ушел святитель. Один из жителей видел, как святитель сел в лодку, и слышал, что святой повелел везти себя в город Зевгму, о чем он и рассказал народу. Тотчас же многие из жителей сели лодки, спешно поплыли за святителем и догнали его в Зевгме. Став пред лицом святителя, они восплакали великим рыданием, стараясь уговорить его, чтобы он возвратился в их город. Святитель отказался. После сего каких только они не творили пред ним молений, каких не говорили слов, припадали ногам, орошали их слезами, чтобы он только возвратился на свой престол. Святой Евсевий напомнил им следующее апостольское слово: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» (Рим. 13:1–2).

Приводя сие апостольское слово, святой говорил:

– Мне невозможно быть противником царского повеления, да и для вас не безопасно противиться царской воле.

После сего поняли пришедшие, что они не в состоянии убедить святого возвратиться обратно и тогда стали давать ему в дорогу, один золото, другой серебро, одежды, а иные рабов, как отходящему в дальнюю сторону. Из предлагаемого святой Евсевий взял очень немногое. При прощании святой поучал их держаться православной веры и апостольских догматов, о всех помолился Богу и, благословив всех, отправился в предлежащий путь, во Фракию, куда был осужден на изгнание.

Когда святой Евсевий находился в Истре, дошел слух, что во Фракию вторглись готы и сильно ее опустошают. Поэтому святой не пошел далее, но остался в Истре, где и пробыл до смерти злочестивого царя Валента. На место Евсевия в Самосаты был назначен арианами епископ арианин Евномий.

Когда Евномий вступал в город Самосаты для управления паствою, никто из жителей города – ни богатый, ни нищий, ни художник, ни земледелец, ни муж, ни жена, ни старый, ни молодой не вышел к нему навстречу: весь город, будучи правоверным, не желал почтить еретического епископа, ни принять от него благословения, ни даже – видеть его. Евномий царскою властью принял в управление епископию и стал совершать службу в соборной церкви. Народ не стал ходить в ту церковь, а также и в дом архиерейский, не любя архиерея-еретика. Ввиду этого Евномий постоянно находился один, исключая тех, которые с ним пришли. О нем рассказывают, что хотя он был и еретик верою, однако, нравом своим был добр, кроток, тих, смирен и ко всем любезен. О добронравии его рассказывают следующее.

Однажды он вошел мыться в общую баню, и слуги, по обычаю той страны, затворили за ним двери, чтобы не вошли другие туда, где моется епископ. Евномий, узнав, что многие стоят у дверей, желая мыться, приказал слугам отворить двери и впустить всех желающих мыться с ним вместе. Вошедшие в баню, видя епископа, сидящего в теплой купели, не пожелали сесть и стояли пред ним, оказывая ему этим почесть. Епископ предлагал войти им в ту же купель, где он находился, но пришедшие отказались. Понял тогда епископ, что пришедшие из-за него стоят и не желают мыться. Этим он сильно опечалился, вышел из купели и удалился из бани, не желая, чтобы его почитали. Оставшиеся в бане тотчас вылили воду из купели, как оскверненную омовением еретика, и самую купель хорошо омыли, гнушаясь присутствия в ней еретика, и уже затем, согрев новую воду, устроили себе купель. Узнав о сем, Евномий окончательно убедился, что не может привлечь к себе народ самосатский, оставил епископию и удалился из города.

По удалении Евномия ариане поставили в Самосаты от своего зловерия епископа Лукия, явного волка и врага Христовых овец. Граждане города и сему епископу, как и первому (Евномию) не оказывали почести и он жил в общении только с пришедшими с ним, ибо никто из православных не ходил к епископу. Овцы же Христовы, хотя и были без своего пастыря (Евсевия), однако, хорошо помнили его учение и непорочно соблюдали святую веру. Насколько православные гнушались еретического епископа можно видеть из следующего случая:

Однажды много мальчиков на улице (по детскому обычаю) играли в мяч, перекидывая его от одного к другому. В это время пришлось проезжать здесь епископу. Случайно мяч упал под коней и колесницу епископа. Дети, видя это, громко стали кричать: «мяч осквернился еретичеством, мяч осквернился еретичеством…» Услыхав крики, епископ оставил одного из своих слуг узнать, что делают дети и ради чего они так громка кричали. Дети развели огонь и чрез пламень стали перекидывать мяч, думая этим огнем очистить мяч от еретичества. Так не только взрослые люди, но и малые дети гнушались еретичества епископа, который был как мерзость запустения на святом месте (срав. Дан.9:27). Узнав об этом, Лукий не последовал кротости Евномия, но разгневался и многих священных лиц сослал в отдаленные места. Племянника Евсевия – блаженного Антиоха, достойнейшего священника, богоугодного и богодухновенного, искусного в книжной премудрости, сослал в Армению; известнейшего среди служителей Господних, диакона Еволкия, прогнал в Оасимскую пустыню. Ввиду сего немалая печаль и скорбь постигли самосатский город.