Живая душа
Шрифт:
То ли потерялся писклёнок в зарослях камыша, то ли просто отстал от матери, или хищник какой переловил его семейство, но, заметив лодку, птенец-заблудыш устремился к ней с такой настойчивостью, что от его грудки потянулись валики слабеньких волн. Я попытался веслом оттеснить глупыша, боясь, что он, увязавшись за лодкой, и вовсе потеряется среди камышовых зарослей, а его еще может отыскать мать, если она не погибла.
Однако мои пугающие действия не остановили птенца. Он продолжал гнаться за лодкой и пищать.
– Замерз, поди, – предположил мой напарник по рыбалке, – на воде-то вон какой знобкий туман лежит. Возьми его отогреть…
Без боязни влез пуховичок на мою подставленную ладонь и тут же затих. Я почувствовал, как он дрожит всем маленьким тельцем, и сунул птенца за пазуху. Все время, пока
Возвращаясь к берегу, мы высадили пуховичка на воду в том месте, где увидели в первый раз. Но он снова погнался за лодкой, громко попискивая. Пришлось налечь на весла вдвоем. Лодка быстро скрылась за камышовым мыском, но я еще некоторое время слышал отчаянное теньканье невесть как оказавшегося в одиночестве птенца. Брать его на берег – значит погубить, а так, возможно, он найдет своих сородичей или прибьется к какому-нибудь другому выводку и выживет.
Лиходейство
Шли мы глухим притаежным лесом к болоту за клюквой. За вершинами сосен румянилось небо: где-то всходило солнце. А внизу было сумеречно, прохладно, тихо… И вдруг послышался далекий протяжный крик, трудно передаваемый, жутковатый. Мы остановились и прислушались. Крик повторился: не то вой, не то плач. В тайге без ружья небезопасно, потому и у нас было одно ружье, у охотника, и мы из любопытства ли или из какого-то сострадания потянулись на эти загадочные звуки. Пока шли, озираясь, еще раза два холодил наши души этот зов. Так и крались мы по густому лесу гуськом: впереди – охотник с ружьем наготове, остальные – сзади. Когда тонкие вопли стали слышнее, охотник поднял руку и проговорил тихо:
– Кажется, медвежонок скулит. Что-то с ним случилось. Может, и медведица где-то близко…
И еще больше мы заозирались. А не вернуться ли? Но какая-то сила двигала нас дальше.
В густых мелочах подлеска заметалось шевеление, и на открытое место большим клубком выкатился медвежонок. Услышав или увидев нас, он кинулся за корягу, но тут же отлетел назад, в осинничек, будто кто его туда пнул.
– Он в петле! – с каким-то облегчением выкрикнул охотник.
И все увидели вышарканный до блеска о траву и деревца трос с карандаш толщиной.
– Браконьер на медведя ставил, а попал лончашок [7] , – все пояснял охотник. – Надо выручать малыша. – Он снял с себя куртку ветровку. – Попробую накрыть.
Подав кому-то ружье, охотник шагнул в гущину зарослей. Медвежонок тут же выскочил оттуда в разбеге на длину привязки, но трос, резко натянувшись, отбросил его назад. Заскулил, завыл лончак. Тут и навалился на него охотник, кинув вперед ветровку, и я поспешил ему на помощь. Медвежонок отчаянно вертелся, царапался, кусался, рычал и визжал, но все же мы его кое-как спеленали. Трос так сильно, до крови, врезался в его шею, что пришлось перекусывать его плоскогубцами. Хорошо, что кто-то прихватил их из машины на случай возможного ремонта скребков, которыми берут клюкву. Освобожденный от варварской петли, звереныш так рванул в глубину урмана [8] , что мы и опомниться не успели, как он исчез.
7
Лончаш'oк, лонч'aк – перегодовалое животное (чаще о волке или о медведе).
8
Урм'aн – густой дикий лес, тайга.
Найдет ли спасенный от смерти медвежонок свою мать? Если не найдет, то вряд ли уцелеет: навыков выживания в диком лесу у него еще недостаточно. Да и зверье в тайге свирепое: росомахи, волки, рыси, взрослые медведи-самцы… Возможно, его мать где-то неподалеку бродила, а услышав людей, затаилась? Или тот же браконьер, что поставил на тропе петлю, застрелил медведицу? Хотя браконьер – это не только лиходей, но еще и трус. Один на один идти на медведя он вряд ли решится. Так, исподтишка, пакостить они горазды…
Во всяком случае, мы шли за клюквой с чувством содеянного добра и осветленной душой.
Хитрая ондатра
Холодным осенним днем мы приехали рыбачить на большое камышистое озеро. Оставив машину у кромки тростников, под разлапистой ракитой, мы собрали лодки и, сломав забереги [9] из тонкого льда, уплыли на дальний плёс [10] . Рыба клевала споро, и мы даже выплывать не стали, пообедали в лодках тем, что захватили с собой, и согрелись чаем из термосов.
9
З'aберег – полоса прибрежного льда.
10
Плёс, плёсо – чистая, незаросшая, открытая часть озера.
Ближе к вечеру похолодало сильнее. От воды потянулся парок, и решено было кончать рыбалку. Да и улов у всех был немалый.
Выбравшись на берег, мы перво-наперво кинулись заводить автомобиль, чтобы согреться в его уютном салоне. На капоте валялись какие-то ветки, стебли камыша, трава. Но никто из нас не обратил на это особого внимания. Все подумали, что это ветром накидало мусора, хотя было тихо. Обмахнув капот, водитель открыл моторный отсек, и мы все обомлели: в правой его части возвышалось огромное травяное гнездо, а в середине его сидела рыжеватая ондатра. Она со злом глядела на нас черными глазками и ничуть не смущалась, что ее обнаружили. Приятель замахнулся на зверька голицей [11] . Но ондатра, изловчившись, цапнула острыми резцами за ее край. Было ясно, что она, так уютно устроившись возле теплого двигателя, будет яростно защищать свое новое гнездо, которое соорудила, пока мы ловили рыбу. Вероятно, выбравшись из застывших камышей по своим надобностям, ондатра уловила тепло, исходящее от недавно работающего двигателя, проникла снизу под капот и целый день таскала туда ветки, тростник, траву. Это она намусорила на капоте, а не ветер. Даже неприятные запахи ее не остановили.
11
Голица – кожаная рукавица без подкладки.
Жалко было зверька, его хлопот, но что поделаешь – пришлось выгонять трудягу. Далось нам это непросто: долго отстаивала ондатра свой травяной домик, пока мы не накрыли ее пустым мешком и не вынесли в камыши, где и выпустили.
Зимняя деревня
Темень да мороз. Бледные звезды и Млечный Путь. Тишина. За деревней резвятся зайцы, подбираются к огородам, к сену, чутко вскидывают уши. Тут как тут и рыжая лиса крадется, и снежок не хрустнет под ее осторожными шажками. Зазевались косые – и заплакал один длинноухий, забился в зубах у хищницы. Остальные стрельнули к лесу, по кустам…
Опять тихо. Иней окутывает ветки. Потрескивают деревья от мороза. У самого горизонта висит красно-медная луна…
А деревня давно не спит. Но нет огней, нет ярко освещенных окон. Подойди к дому – и звука не услышишь. Может, только из хлева [12] донесется жестяной звон да тихий женский говор: то хозяйка корову доит.
В окна каждой избы бьются отсветы пламени – топятся печи. Нет-нет да и загородит их чья-то торопливая тень: готовится еда…
А луна уже спряталась за лес. Восток побледнел. Ушли на лёжку зайцы, зарылись в снега. Лисица спряталась под валежник, свернулась клубком и дремлет, лишь кончик ее носа беспрерывно шевелится да уши поворачиваются из стороны в сторону. Огненная шубка заиндевела, схватилась инеем – ни дать ни взять маскхалат.
12
Хлев – помещение для домашнего скота.