Живая душа
Шрифт:
Я сидела на первой ступеньке в самом низу, слушая ночь…
… Скрипнула дверь наверху, нетвёрдые шаги удалились вглубь второго этажа, где-то там есть ещё один коридорчик, ведущий неведомо куда.
… Шевельнулась занавеска на ближнем окне слева. Потянуло по ногам сквознячком, холодновато становится, осень потихоньку вымораживает каждое утро. В таверне господина Йарина я бы уже тряслась от холода под дырявым плащом в тщетных попытках согреться. Бывало такое. Даже украденные с чужого воза толстые мешки не спасали от пронзительных сквозняков.
… Лениво забрехала вдалеке собака, ей так же лениво откликнулись ещё две
… Противно заскрипела жестяная вывеска над крыльцом постоялого двора, ветром её качнуло, что ли?
… Слева в дальнем углу чем-то зашуршали мыши.
… Под осторожными шагами поскрипывает пол, шаги приближаются, я ныряю под лестницу, стараясь ступать неслышно. Тяжёлые мужские шаги, кто-то спускается на первый этаж. Этот «кто-то» не прячется, не крадётся, он просто старается не наступать на скрипучие половицы. Значит, свой, из семьи хозяина или работник. Точно, шаги удаляются по направлению к кухне. Невнятный говор, мужской баритон звучит добродушно, пойти хлеба попросить, что ли?
Мужик стоит в проёме двери, загораживая громоздкой фигурой кухонный отнорок. А если его тихонько подёргать за рукав? Мужик шарахается в сторону с невнятным ругательством, и я предстаю перед пекарями в полной красе… Пекари тоже шарахаются, их трое — две старухи и старик…
— Что вам угодно, госпожа?
— А можно мне кусочек хлеба?
Самая старая из женщин окидывает меня жалостливым взглядом, и я знаю, о чём она думает — не кормят девочку совсем, святые покровители, господа вечности, помогите! Это ж как над дитём издеваться надобно, чтобы оно насквозь светилось и хлеба среди ночи просило?
Старуха покачала головой, поманила меня поближе к столу, выставила на выскобленную столешницу кружку молока и щедрой рукой отрезала ломоть ржаного хлеба.
Вторая только хмыкнула, покосилась и вышла вон в сопровождении третьего пекаря, а мужик, ожидаемо оказавшийся истопником, присел рядом со мной:
— Жена, может нальёшь госпоже и похлёбки?
— Не надо, спасибо, мне хватит. И я не госпожа. Меня Экрима зовут.
— Да какое там хватит, деточка? Кто ж тебя голодом морил? Одни кости, да кожа поверх костей, святые покровители!
Старуха присела на краешек скамьи, она и её муж молча смотрят как я уплетаю горбушку умопомрачительной вкусноты! Я смакую каждый кусочек, наслаждаясь знакомым запахом свежего хлеба и заедаю его собственными слезами. Очень некстати сработала ассоциативная память… было ведь время, когда мы с внуком оставались одни, отправив его продвинутых родителей в отпуск. Я и Ванька уезжали в деревню к моей подруге и, бывало, завтракали свежайшей бородинской черняшкой и молоком от коровы бабы Шуры, а вовсе не полезной кашей «Пять злаков».
Старуха гладит меня по плечу морщинистой рукой:
— Не печалься, детка.
Да уж, печалься, не печалься, а толку не будет.
— Спасибо, — говорю я этой старой женщине, — спасибо вам, матушка.
Она машет рукой, я слегка кланяюсь и выхожу вон, поманив за собой её мужа. За дверью я заговорщицки оглядываюсь по сторонам, беру его руку и зажимаю в ней серебряный рэй.
Он неверяще смотрит на большую серебрушку на мозолистой ладони, это твоей дочери, мужик, если она у тебя есть. Или внучке. Пусть будет ей в приданое, мне же деньги явно больше не понадобятся. Я понятия не имею, куда меня везут, так зачем серебру пропадать, пусть люди порадуются.
— Никому ни слова, — веско роняю я.
И мужик склоняет седую голову, а я обнимаю его за шею.
— Это твоим дочкам или внучкам, отец. Пусть девочки будут счастливы.
Резко оборачиваюсь в сторону общего зала и иду прочь, почти ничего не видя из-за слёз.
Глава 4
У лестницы меня останавливает охранник в чёрном:
— Где ты бродишь, девка? Господин ждёт!
Свитских людей господина мага пока не знаю в лицо, что и не удивительно — поднять взор выше пояса я не могу, не дозволено. Пока мой статус не определён и не объявлен господином магом во всеуслышание, мне разрешено обозревать только чресла прочих господ и иже с ними. Не спорю, это неудобно, но таковы правила игры. Жизнь простолюдинки тут не стоит и копейки, один маг или мимоезжий аристократ плюнет и нету простолюдина, даже памяти не останется. Так что сворачиваем гордыню в трубочку и засовываем подальше — до востребования. Не исключено, что время моё придёт. Или не придёт.
Сегодня господин Наварг сосредоточен и нетерпелив, поэтому взмахом руки отменяет ритуальное коленопреклонение.
— Позволено мне узнать, где ты была?
— На кухне, мой господин.
— Собери свои вещи, захвати служанку и ждите во дворе. Ступай.
Муниса перехватывает меня в коридоре, она явно успела позавтракать, в комнате стоит поднос с двумя тарелками, да и стиранную одежду нам уже принесли, неплохой сервис. Или они просто боятся господина мага? В темпе собираемся и перетаскиваем груз во двор. Уже совсем рассвело, на улице ждёт фургон, запряжённый на этот раз парой, и свита из трёх верховых. Ни один из сопровождающих и пальцем не шевельнул помочь погрузить вещи! Ладно, сами погрузим, а вот пирогов вы больше не дождётесь, господа!
Трое из ларца лениво наблюдают за процессом погрузки, кучер сидит на облучке, один из всадников, похоже, дремлет в седле. Сундучок Мунисы неожиданно перехватывают мужские руки, это старик-истопник, он забрасывает сундук в фургон, втаскивает меня и вынимает из-за пазухи половину каравая ржаного хлеба.
— Держи, дочка, да хранит тебя Творец, — шепчет старик.
— Спасибо, отец и прощай, — я крепко обнимаю его.
Муниса, кряхтя, забирается внутрь фургона, нынче на полу вдвоём не поваляешься, большая часть свободного пространства завалена мешками. Лишний груз на ощупь мягкий, но трогать его не будем, к лешему… Я сбросила попоны на пол, уложила Мунису, она старше, пусть едет лёжа пока возможно.
… Тронулись наконец-то. От треволнений утра моя спутница быстро уснула, а я вынула на свет божий шесть металлических не то стержней, не то гвоздей без шляпки, каюсь, похищенных прямиком из конюшни.
Не может быть, чтобы магия здешнего мира управлялась только сильными эмоциями, это противоречит любой из концепций, что относятся к использованию энергий мира. По крайней мере в прежнем мире ничего не возникало из ничего, полагаю, что и настоящий мир явно не является приятным исключением из правил. Сила тяготения тут работает исправно и основной закон управления обществом тоже звучит похоже — сильный всегда прав. Но вот законы магии мне объяснять не торопятся, то ли некогда, то ли незачем. Должно быть, простолюдинкам даже с определённым даром тут не пробиться в ряды избранных.