Живодер

Сейл Алексей

— Ну, обычно всегда кто-нибудь сдает комнату…

— В силу немыслимого стечения обстоятельств это я.

— Сколько?

— Ну-у… двадцать тысяч песет в неделю.

— Восемнадцать тысяч двести шестьдесят пять.

Эта странная цифра, как и предполагалось, сразила его наповал. Когда Сью торговалась, она всегда пользовалась этим приемом.

— Ну ладно… восемнадцать тысяч и все остальное, что ты сказала.

Он кивнул в сторону своей компании:

— Пойдем, я тебя со всеми познакомлю.

Лоуренс подвел ее к своим шумным приятелям и представил всем по очереди, по-прежнему называя Проезжей Сью.

В основном все оказались англичанами, не считая пары бельгийцев, голландки и еврофила-сингапурца, которых тоже можно было считать английскими иностранцами. Они пробыли в баре до часа ночи, после чего Лоуренс повел ее к своему дому, даже не предложив взять ее рюкзак. В темноте трудно было определить размер его жилища, и единственное, что ей удалось разглядеть, это маленькую дверцу в огромных, обитых гвоздями арабских воротах, которая была единственным отверстием в бесконечно длинной белой стене.

Переступив порог, она оказалась в потайном внутреннем дворике, который служил лишь предвестником бесконечного количества укромных мест, с которыми ей предстояло познакомиться этим летом. Она остановилась, изумленно глядя на огромные звезды, освещавшие сад, высокие пальмы, заслонявшие звездное сияние, и апельсиновые и лимонные деревья, усеянные плодами не менее обильно, чем небо звездами. Лоуренс наблюдал за ней, явно получая удовольствие от ее удивления.

— Ну что, нравится?

— Фантастика.

— Приятно слышать, потому что мне это обошлось в целое состояние — меня выжали как тряпку. Я как бы на пенсии, но, по-моему, я еще никогда столько не вкалывал… Пойдем, я покажу тебе остальное. Полный улет.

Он провел ее в дом и включил свет. Внутри он выглядел как картинка, но только не из дешевых глянцевых журналов и не из фотоальбомов с актерскими жилищами в Хенли или апартаментами гонщиков «Формулы-1» в Монако, а из толстых изданий, посвященных исключительно строительству домов, в которых рассказывалось о том, как можно жить, если у вас есть деньги, художественный вкус и тысяча лет в запасе.

Нигде не задерживаясь, Лоуренс быстро провел ее по дому.

— Гостиная, можешь ею пользоваться; кухня — тоже в твоем распоряжении, только убирай после себя; мой кабинет — сюда не суйся; моя спальня — тоже не заходи без приглашения; твоя спальня — то же относится и ко мне…

На следующее утро она проснулась в десять и услышала, как на кухне возится Лоуренс. Солнце уже раскалило камни патио, и он накрыл длинный стол под белым навесом.

— Здесь можно найти какую-нибудь работу? — спросила она.

— Уборка в домах, которые сдаются туристам. Может, что-нибудь есть в баре, но все по испанским расценкам…

— Ну ладно, тогда я попробую разузнать.

Сью заметила, что стены гостиной увешаны множеством рисунков, на которых были изображены мужчины и женщины в разных костюмах — рыцари, молочницы, викторианские сестры милосердия, английские летчики, — и все они были подписаны инициалами «Л. Л.».

— Эти ваши изображения исторических персонажей — они вам являлись в видениях? — поинтересовалась она.

— А?

— Вы же Рыба, а Рыбы всегда во сне путешествуют в прошлое и получают там всякие тайные сведения. Я подумала, может, вы рисовали это, возвращаясь из таких путешествий.

— Да? Возможно, но боюсь, что на самом деле все эти костюмы выдуманы мною. Перед тем как выйти на пенсию, я работал художником по костюмам в кино и на телевидении.

— Кем?

— Художником по костюмам, дизайнером. Ну, понимаешь, одежду, которую носят актеры в фильмах и телепостановках, кто-то должен придумать. А потом ее шьют в соответствии с эскизами, моими эскизами. Обычно делают несколько экземпляров одного и того же костюма, чтобы можно было заменить, если какой-нибудь пострадает в результате несчастного случая, или обветшает, или когда нужен дублер…

— Это правда? — оборвала его Сью.

— Что?

— То, что вы говорите.

— Конечно, я занимался этим сорок лет.

— Ну, если вы так утверждаете… — промолвила она, и они закрыли эту тему, перейдя к другим.

Однако относительно рисунков она осталась при своем мнении. «Ну надо же! — думала она. — Как он себя назвал? Дизажио? Да, кажется, так. Может, он просто стесняется того, что его посещают видения, и скрывает это? Наверно, так оно и есть, с Рыбами такое бывает, когда у них Венера в асценденте».

На ланч они отправились в «Голубую ночь» и заказали дежурное блюдо. Пока они пробирались по лабиринту узеньких улочек, зажатых с обеих сторон высокими стенами, им то и дело приходилось переступать через собак, которые лежали растянувшись на горячей земле. Другие перебегали с места на место или, высунув языки, сидели в кузовах грузовиков. Контингент бара был тот же, что и накануне вечером, с небольшими изменениями. Именно с этими людьми ей предстояло провести лето. Здесь была Найдж, очень высокая брюнетка лет сорока, скульптор, дом и мастерская которой располагались в самом центре деревни. У нее было две собаки, Декстер и Дель Бой, — большие, похожие друг на друга желтоватые твари. Фрэнк, хитроватый кокни среднего возраста, строивший дом в соседней деревне и занимавшийся экспортом антиквариата, являлся владельцем помеси волка с собакой по кличке Колин. Голландка Кирстен, собиравшаяся в течение ближайшего полугода работать здесь над своей докторской диссертацией, пригрела на это время какую-то безымянную гончую. У Ли Танга — большой дом на краю деревни, род занятий неизвестен — собаки не было. У бывшего администратора Би-би-си Джанет — маленький домик, маленькая пенсия — имелась маленькая собачка, которую звали так же, как хозяйку (чаще Крошка Джанет). У местного строителя База — четыре собаки разных размеров, от настоящего слона до крохотной твари, похожей на белку, — Канелло, Негрита, Генерал Франко и Макки. У Мириам из Макклесфилда — маленький коттедж в лесу за пределами городка, досрочный уход на пенсию из планового отдела вследствие психического расстройства — трехногая черная сука по кличке Шифоньерка и агрессивный доберман, откликающийся на имя Азуль. Малькольм — писатель, большой дом — владелец двух маленьких шавок, Сальвадора и Пабло.

Когда Сью и Лоренс вошли в бар, присутствующие обсуждали, в какой мере они, приезжие, должны участвовать в местных делах.

— Если они захотят, чтобы мы участвовали в работе муниципалитета, они нас об этом попросят, — сказала Мириам. — А самим лезть не надо.

— У них здесь вневременная культура, и не надо ее нарушать, внедряя в нее посторонние влияния, — добавила голландка Кирстен, говорившая на английском лучше, чем кто-либо из присутствующих.

— Я плачу налоги Европейскому сообществу за то, чтобы оно занималось этой культурой, так почему же я не могу делать то, что хочу? — заявил Фрэнк.