ЖИВОЕ ЗОЛОТО
Шрифт:
Харит презрительно фыркнул и приготовился разразиться новой речью. Но, прежде чем торговец успел открыть рот, Прокопулос быстро произнес:
– К счастью, европейская полиция медлительна и глупа, Они никогда не сумеют пройти от убитого к убийце, от убийцы ко мне, а от меня к тебе. Их внимание к тебе ничего не значит. Единственная настоящая проблема - это тайный агент, и теперь я знаю, кто он.
– Ты и вчера говорил, что знаешь!
– возмутился Харит.
– Тогда я ошибся. Тогда, но не сейчас. Тот, кто нам нужен, умрет в должный момент - это совершенно точно.
– Что?!
– закричал Харит.
– Успокойся, - попросил Прокопулос.
– Они уже идут.
– Нет, я тебя недооценивал, - сказал Харит.
– Вместо того чтобы оставить их в Эль-Фашере, ты помогаешь им добраться в Эль-Обейд. Благодаря твоим усилиям мой враг будет ехать рядом со мной.
– Ты всерьез полагаешь, что мог бы от него избавиться?
– спросил Прокопулос.
– Да через десять минут после твоего отъезда Дэйн пошел бы к начальнику полиции, и ему тут же дали бы специальную машину или грузовик. А потом твой враг поехал бы вслед за тобой, вместо того чтобы быть у тебя на глазах.
Харит задумался, потом недовольно проговорил:
– Возможно, ты и прав. Но все-таки мы должны...
– Обязательно, - согласился Прокопулос. Европейцы подошли к "Лендроверу". Прокопулос обратился к ним по-английски: - Мы с господином Харитом рады приветствовать вас. Мы отправляемся немедленно.
– Это очень любезно со стороны мистера Харита, - сказал майор Харкнесс.
– Господин Харит сожалеет, что не может разместить в своем автомобиле вас всех, - вздохнул Прокопулос.
– Не стоит извиняться, - сказал Отт. Впервые после Форт-Лами его голос звучал бодро.
– Мы уже бросили жребий. Доктор Эберхардт и капитан Эчеверрья проиграли. Им придется трястись на грузовике.
– В этом нет необходимости, джентльмены, - заявил неизвестно откуда возникший рядом с автомобилем высокий араб с бронзовой кожей и орлиным профилем. Лицо его было усеяно оспинками.
– У меня есть личный транспорт, - продолжил араб.
– Это старый "Мерседес" - к моему глубокому сожалению, очень старый - который стоит в пятидесяти ярдах отсюда. Поскольку я тоже направляюсь в Эль-Обейд, я буду счастлив подвезти этих двух джентльменов.
– Вы очень любезны, - откликнулся доктор Эберхардт.
– Нам здорово повезло, что вы случайно здесь оказались.
– Случай здесь ни при чем, - сказал араб.
– Я находился севернее этих мест, в Умм-Чауме. Но однажды меня посетило сильнейшее желание побывать в Эль-Обейде и еще более сильное желание встретиться с моим добрым другом Мустафой ибн-Харитом.
Харит тем временем выбрался из "Лендровера". Он обнял араба и расцеловал его в обе щеки.
– Вот воистину замечательное событие!
– воскликнул Харит.
– Путешествовать в твоем обществе - на это я не смел и надеяться!
Повернувшись к европейцам, торговец торжественно произнес:
– Господа, позвольте представить вам моего почтенного друга Салеха Мохаммеда эль-Тикхейми из прославленного племени атейба.
Уже совсем рассвело, и каравану пора было отправляться
– Ты обязательно должен быть моим гостем в Эль-Обейде, Мустафа ибн Харит. Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть и как мне тебя не хватало в то время, когда я был в Абеше и Генейне.
– Друг мой, я очень рад, что ты меня нашел, - отозвался Харит.
– Но если бы этого не случилось, я сам бы отправился искать тебя. Мне обязательно нужно было с тобой встретиться.
Эль-Тикхейми повел двух европейцев к своему "Мерседесу". Через несколько минут караван двинулся к Эль-Обейду.
11 августа 1952 года, Эль-Обейд; первый день месяца Дха'л-Хиджа.
Глава 1.
В Эль-Обейде начиналась железная дорога на Хартум. Через час после приезда Харит и его помощники пересадили четыреста паломников с грузовиков в вагоны. Харит решил вопросы с питанием, отослал грузовики обратно в Форт-Лами и отправил несколько телеграмм, чтобы обеспечить беспрепятственный путь после прибытия в Хартум. Когда он покончил со всем этим, его принялось снедать беспокойство. Это чувство было для него внове; если бы Харит не был правоверным мусульманином, он постарался бы утопить его в вине. Но поскольку ислам не одобрял подобного, Харит сидел на железнодорожной станции, яростно курил и пытался сообразить, как выпутаться из этой ситуации.
Его окружали враги и преследовали неудачи. Мало ему было американского агента, повисшего у него на хвосте, так теперь к нему добавился еще и этот проклятый Салех Мохаммед эль-Тикхейми. А хуже всего было то, что уже наступил первый день Дха'л-Хиджа. В прошлые годы он к этому времени успевал довезти своих паломников до Хартума, чтобы наверняка попасть в Мекку в священный двенадцатый день. Но французская полиция задержала его в Форт-Лами, дожди задержали его в Дарфуре, и вот он всего лишь в Эль-Обейде, в двухстах милях от Хартума.
Харит сказал себе, что время еще есть. До Мекки остается меньше девятисот миль - на поезде и на дхоу это расстояние можно преодолеть за девять дней. "Время еще есть", - повторил Харит, но беспокойство не проходило.
От Эль-Обейда до Хартума. Там пересадка. Еще одна пересадка в Атрабе. Еще одна в Саллуме. И наконец в Суакине пересадка на дхоу. Четыре пересадки, и нельзя позволить себе ни малейшей задержки. А вдруг поезд опоздает на день-два? Согласятся ли паломники продолжать путь?
"Согласятся, - подумал Харит.
– Я их уговорю".
Но сам он не был в этом уверен.
Ну что ж, на все воля Аллаха, и путешествие пройдет так, как того захочет он. А теперь пора поразмыслить, что же задумали его враги. Прежде всего, что задумал Дэйн?
Арестовать его в Африке невозможно; Харит, как и любой другой человек, имеет полное право сопровождать группу паломников. Тогда в Аравии? Но что сможет сделать Дэйн в Саудовской Аравии? Ни чиновники, ни полиция не станут помогать ему; они неплохо подрабатывают на работорговле.