Живой позавидует мертвому
Шрифт:
Для того, чтобы у русских не возникло сомнений в твёрдости решения Анвара, он составил некий план обмена и передал его российской стороне.
Главарь террористов подошёл к одному из окон башенки. Оно было открыто. Анвар взял большой армейский бинокль и с его помощью взглянул на море. Бирюзовая морская гладь выглядела фантастически красивой. Солнечные блики создавали замысловатые сверкающие фигурки. Чайки мерно кружили высоко над волнами, иногда резко срываясь вниз за примеченной добычей. Чуть поодаль мелькали дельфины, резвящейся стаей уносясь в морские просторы.
Лидера «Всемирной лиги джихада» нисколько не привлекали окружающие остров красоты. Прежде всего, его интересовало место, где на следующий день должно всё произойти. Он внимательно смотрел на «Асклепия». Судно специально было пришвартовано в некотором отдалении от острова. Расстояние от берега до судна составляло около двухсот пятидесяти метров. Планировалось, что именно «Асклепий» будет точкой, где состоится обмен с русскими.
Согласно плану, который Анвар передал российским властям, обмен должен был произойти по усложненной схеме. Она диктовалась желанием главаря террористов продемонстрировать российской стороне серьёзность и продуманность всех действий «Лиги». По плану намечалось, что люди Анвара посадят русских заложников на надувной катер с подвесным мотором и вывезут с острова при личном присутствии своего лидера. Катер исламистов остановится вблизи «Асклепия». В то же самое время к госпитальному судну подойдет подобного типа катер российских спецслужб. Он доставит освобождённого из российской тюрьмы Зино.
Планировалось, что оба катера будут находиться друг от друга на приличном расстоянии. После этого Анвар должен был лично убедиться, что ему собираются отдать именно Абдуллу Мохаммеда Зино, а не кого-нибудь другого. В случае выполнения условий передачи Зино русскими спецслужбами, главарь «Лиги» обещал оставить заложников на госпитальном судне. Вслед за этим сопровождающим освобождённого террориста надлежало покинуть катер. Оставшемуся без конвоиров Зино следовало взять управление катером в свои руки и самостоятельно направиться к друзьям-освободителям во главе с Анваром.
Последний момент Анвар оговаривал в плане особо. Он настаивал на том, чтобы русские специально для Зино провели инструктаж. Выпускаемый на волю террорист должен был досконально изучить алгоритм всех своих действий на катере. Кроме того, лидер «Всемирной лиги джихада» считал, что русским спецслужбам было неплохо напомнить Абдулле о том, как водить катер. Мол, за столько лет тюремного заключения он мог и забыть, как это делается. Анвар утверждал, что печется об успешной реализации плана. Он отмечал, что не желает, чтобы какая-то мелочь или непродуманность разом всё перечеркнули...
Главарь убрал бинокль и отошёл от окна. Он уселся на диван и запустил руку в стоявшую на невысоком столике большую тарелку с лущеными орехами. Поглощая орехи, Анвар всё равно мысленно возвращался к приближающемуся событию. Российская сторона обещала, что всё пройдёт в точном соответствии с планом. Он верил, что немалую роль в этом сыграла его клятва на Коране, что никаких силовых акций во время обмена предпринимать не будет. Анвар откинулся нас спинку дивана и зажмурился.
Глава 21
В Перми шёл снег. Завывал холодный северо-западный ветер. Город стал погружаться в сумерки, но до наступления полной темноты было еще далеко. Город жил обычной жизнью со своими радостями и невзгодами. Величественная река Кама под ледяным панцирем несла свои воды к матушке-Волге.
За городом, в нескольких километрах от одной из излучин Камы, в специально сохраненном лесном массиве располагалось учреждение Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации. Учреждение отличалось от массы исправительных колоний страны и региона тем, что предназначалось для иностранцев, осужденных за особо тяжкие преступления. Свои тюремные сроки здесь отбывали различные категории иностранных граждан, преступивших российские законы. Это были и крупные наркоторговцы, и разоблачённые шпионы иноземных спецслужб, и разномастные террористы.
В одной из одиночных камер находился и Абдулла Мохаммед Зино. Он молча сидел на нарах, уставившись в расположенное почти под потолком зарешеченное окно, за которым шел снег.
Облик Зино мало походил на расхожий образ террориста. Подстриженный наголо, без бороды, с болезненно впалыми щеками, он ничем не отличался от большинства типичных российских зэков. Тюремная синяя роба буквально висела на его худощавом теле. Руки были с пепельно-жёлтыми пальцами. Глаза пустые. Глядя на него, трудно было поверить, что именно он еще не так давно находился в десятке самых опасных террористов в мире.
Впрочем, нельзя было сказать, что Абдулла изменился до неузнаваемости. Что-то все же осталось от того прежнего Зино. Того самого Зино, который терроризировал едва ли не половину мира и за которым охотились спецслужбы многих государств. Да если тюрьма и изменила его слегка внешне, то внутри он ничуть не изменился. Террорист оставался террористом, несмотря на то что сидел на нарах в специальной колонии строгого режима. Изменить эту истину могла только смерть.
День тянулся по обычной давно установленной схеме и ничто не предвещало, что она изменится. Зино отметил для себя наступление сумерек. Через несколько часов должен был начаться ужин. К тюремной еде заключённый так и не привык. Но выбирать, естественно, не приходилось. Это на свободе был какой-то выбор даже в условиях ведения военных действий против российских войск в Чечне и Дагестане. Мысленно он иногда возвращался в те времена и к тем яствам, которые доводилось вкушать на Кавказе. Теперь же ел тушеную капусту, вперемешку с картофелем.
Внезапно с обратной стороны дверей донесся шум. Обычно в такое время не шумели. Соседи из других камер не буянили. Новичков в последний раз приводили неизвестно когда.
С каждой секундой шум нарастал. Абдулла напряжённо прислушивался. По коридору шли, переговариваясь, несколько человек. Вскоре раздался голос дежурного, смотревшего в камеру через «глазок». Дежурный потребовал от Зино встать и произнести формулировку, традиционную для обитателей мест не столь отдаленных: имя и фамилия, статьи уголовного кодекса, по которым осужден, дата начала срока и так далее. «Сиделец» быстро поднялся с нар и на ломаном русском проговорил всё, что от него требовалось.
«Руки за спину! Спиной к двери!» – скомандовал дежурный. Когда заключенный выполнил команду, тот открыл специальный проем в дверях и приказал: «Медленно руки в проем!». Зино просунул руки. На его запястьях тут же защелкнулись наручники. Дверь камеры медленно открылась. Заключённый, оставаясь в прежнем положении, двигался вместе с дверью. Пытаясь сорваться с поводка, хищно залаял ротвейлер. Абдулла дернулся от неожиданности. «Спокойно, – придержал преступника дежурный и скомандовал далее: – Медленно вынимаем руки и наклоняемся, не опуская рук вниз!». Заключенный повиновался.