Живой товар
Шрифт:
— Не исключено. Но скорее вы меня просто пытаетесь взять на пушку.
— Кстати говоря, я не случайно упомянул в качестве примера заклинание всемогущества. Когда мы договоримся и я сообщу упомянутые сведения, вы согласитесь, что выбор такого примера был совершенно уместен. Но это так, к слову. Важнее второе соображение: умный человек не режет курицу, которая несет золотые яйца. А в лице Анны Георгиевны вы имеете терминал такой информационной сети, которую не под силу создать ни Петру Петровичу, ни даже вам. Неужели вам больше никогда не потребуется информация?
— Хм… Это вопрос профессиональный или риторический?
— Это не вопрос, это утверждение. Кстати, ваши слова о настоятельной просьбе — тоже, полагаю, риторическая фигура?
— Н-ну… как говорят поляки, это зависит.
— Если уж пошли крылатые фразы, я напомню слова Рокфеллера: когда его спросили, как ему удалось стать таким богатым, он ответил, что всегда нанимал умных сотрудников.
— Если судить по тому, сколько раз вы мне сдавали физхимию…
— Судите лучше по тому, что вы сейчас выторговываете у нас некий товар.
Меня бросало то в жар, то в холод. Их неспешный разговор с остроумием и улыбочками напоминал мне сцену из кино, когда Ван Дамм и Тон По мягкими шажочками кружат по площадке, примериваясь и оценивая, а кулаки уже обклеены битым стеклом…
Эту жуткую беседу нарушил мощный юноша (куда там Ван Дамму!), принесший целый поднос всякой еды и питья. В его руках все эти чашки-тарелки казались игрушечными.
— Не откажетесь выпить, Вадим Андреевич?
— Апельсинового сока, с вашего разрешения. Меня уже подлечил по дороге ваш бригадир Алексей, так что не хотелось бы показаться невнимательным собеседником.
Ай да Колесников! Какое красноречие — что ж это ты с женщинами не такой, не пришлось бы по брачным конторам бегать… Какое самообладание! Какое спокойствие! Только меня, братец, тебе не обмануть — внутри ты весь натянут, как верхнее «соль» на пианино. И этого барственного красавца ты, наверное, не проведешь. Но, вполне возможно, заинтересуешь…
Господи, постарайся, Димочка! Ну дура я, ну туго до меня доходит, но теперь-то и я уже поняла, что в садике только первый акт был, что сейчас еще страшней…
— А вы, Анна Георгиевна, что будете пить?
— Кофе, и покрепче… — это можно было назвать не голосом молодой (относительно молодой) леди, а карканьем вороны с плохо поставленным голосом. А еще выпендривалась перед Димкой, что умею врать и притворяться!
Димка согласно кивнул. Юноша, который и повар, и охранник, подал мне чашку дымящегося кофе. И только когда он удалился, мужчины продолжили свою беседу. Теперь она мне все сильнее напоминала ту сцену: неспешно, осторожно и рискованно. Если, конечно, эти понятия можно совместить.
— Итак, Борис Олегович, не будем терять время на ритуальные глупости. У нас есть то, что нужно вам. У вас есть то, что нужно нам.
— Допустим. И что вы предлагаете?
Осторожнее, Димка, осторожнее! Этот Шер-Хан тебя с потрохами съест — и не заметит!
— Мы предлагаем полную информацию по обеим линиям бизнеса «Татьяны» — технология,
— И что же это за имя такое? — с полупрезрительной иронией вопросил хозяин.
— Н-ну, Бори-ис Оле-егович… — как-то даже обиженно протянул Димка. — Не разочаровывайте меня.
— Прошу прощения, любопытство взыграло, — он изобразил улыбку. — Ладно. За все, что вы назвали, исключая кота в мешке, — пятьдесят тысяч долларов США. Вам двоим — и никаких Петров Петровичей!
— Недурно, Борис Олегович, недурно…
— Но где гарантии, что вы не подсунете мне плоды собственного воображения?
— Здоровье дороже. Впрочем, думаю, этот вопрос отпадет, когда вы услышите наш вариант условий.
— Нуте-с?
— В смысле денег мы могли бы согласиться на любую половину — естественно, исключая кота в мешке. Но мы хотим сохранить возможность спокойного, безопасного существования и активной деятельности, которая осуществима лишь в нашем, так сказать, естественном окружении: информационная сеть Анны Георгиевны создавалась годами, пытаться воспроизвести ее в другом месте — неразумная потеря времени. Мои связи несколько шире, но и я выгляжу естественно и незаметно все-таки в этом городе.
Хозяин в очередной раз затянулся и пыхнул трубкой, по холлу поплыла очередная волна ароматного голубоватого дыма, медленно утягиваясь к камину.
— Но зачем вам эта активная деятельность? Неужели так сильна совковая привычка трудиться?
— Ах, Борис Олегович, а разве вы не могли бы сейчас удалиться от дел и жить безбедно? Труд — естественная и неутолимая потребность человека… а особенно плоды его…
Димка сделал паузу, оба вежливо посмеялись.
— А если всерьез — та сумма, что вы предложили, представляется разумной ценой нашей информации, но совершенно недостаточна, чтобы обеспечить длительное безбедное существование, тем более — на новом месте. И, наконец, позвольте быть откровенным, пока мы заняты делом — мы нужные и полезные люди, с которыми можно работать. Если же мы удалимся на покой, то рано или поздно окажемся фигурами бесполезными, ненужными, от безделья предающимися воспоминаниям и потому потенциально опасными.
— Ну что вы, право… — изволил пророкотать Борис Олегович.
У меня тошнота к горлу подступила — кажется, Димка попал не в бровь, а в глаз.
— Мы давно мечтали открыть небольшое собственное дело, заниматься, например, информационным обеспечением научных и коммерческих исследований. А для этого нам нужно мирно, без обид расстаться со своими фирмами — господином Манохиным и товарищем Петром Петровичем, нужно иметь самую незапятнанную репутацию в глазах пролетарской милиции, небольшой начальный капитал и солидных заказчиков.