Живые и мёртвые
Шрифт:
В очерке о символизме, ныне уже ставшем классическим, Эдвард Сепир [274] утверждает, что этот термин относится к таким сложным системам референций, как «речь, письмо и математические обозначения». Психологи применяют его также в отношении любого «эмоционально нагруженного образца поведения, выполняющего функцию бессознательного исполнения желания». Следовательно, говорит Сепир, представляется полезным «разграничить два основных типа символизма. [Многообразные разновидности] референциальной символики... принято использовать в качестве экономных средств обозначения», в то время как «второй тип... столь же экономичный... может быть назван конденсационным символизмом, ибо это — чрезвычайно сгущенная форма замещающего поведения... позволяющая легко снимать эмоциональное напряжение в сознательной или бессознательной форме». Он отмечает, что в обыденной жизни оба типа «обычно смешиваются», и «фактически вся культура, равно как и поведение индивида, тяжело нагружены символизмом» [122b] [275] .
274
Сепир (Sapir) Эдвард (1884-1939) — американский лингвист и антрополог, уроженец Германии. Автор многочисленных статей и книг, в том числе теоретического труда по лингвистике и символическим и коммуникативным аспектам языка «Язык: введение в изучение речи» (1921), статьи «Появление понятия личности в исследовании культур» (1934) и т.д. Его основным вкладом в развитие теории и метода культурной антропологии стала книга «Временные перспективы в аборигенной американской культуре: исследование метода» (1916).
275
См.: Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 204-205, 207.
Семантики, такие как Кожибский [276] [74b], Огден и Ричардс [277] [104], а также логики, такие как Фрай и Леви [53], несмотря на то, что ставят перед собой иные цели, проводят аналогичное различие, когда говорят, что «эвокативные символы» скорее «пробуждают» эмоции, включенные в ту первоначальную ситуацию, в которой впервые были встречены и усвоены эти символы, а не саму эту ситуацию как таковую, тогда как референциальные символы, по-видимому, возвращают к характерным особенностям первоначальной ситуации или ее генерализациям. Здесь их теоретические позиции не только параллельны теории Сепира и подобным ей; предполагаемая ими теория научения отчасти перекликается с теорией Йельской школы, возглавляемой Доллардом [278] и Миллером [41].
276
Кожибский (Korzybski) Альфред (1879-1950) — американский философ польского происхождения, родоначальник общей семантики как «системы лингвистической философии, призванной повысить способность человека передавать идеи из поколения в поколение посредством исследования и очищения способов употребления языка и реагирования на язык». Наиболее известна его работа «Наука и здоровье: введение в неаристотелевские системы и общую семантику» (1933).
277
Огден (Ogden) Чарлз Кей (1889-1957) — английский лингвист. Ричардс (Richards) Айвор Армстронг (1893-1979) — английский литературный критик, поэт и историк литературы. Их совместная работа «Значение значения» (1923), в которой исследовались проблемы значения слов, была новаторской работой в области семантики. После войны результатом их совместного творчества стала разработка так называемого «Basic English», упрощенного унифицированного и стандартизированного варианта английского языка, предназначенного для международного общения (инициатором этого проекта был Огден).
278
Доллард (Dollard) Джон (р. 1900) — американский социолог, психолог, антрополог, одним из первых выступивший с идеей дисциплинарной интеграции в области поведенческих наук. В 30-50-е годы сотрудничал с Э. Сепиром, психоаналитиком Н. Миллером и др. Предметом его многочисленных исследований были феномены фрустрации и агрессии, процессы усвоения культуры, психотерапия, методология социальных наук и т.д. Наиболее известные работы: «Критерии жизненной истории» (1935), где были развиты основные принципы использования биографического метода в социальных науках, а также «Каста и класс в южном городе» (1937), в которой была исследована кастовая система американского Юга, основанная на расовых различиях.
Фрейд в «Толковании сновидений» говорит, что «символ подпадает под категорию косвенных способов представления»; сновидения являются символическими системами, которые «дают замаскированное выражение их скрытым мыслям», а смысл сновидений следует искать в сознательной и бессознательной душевной жизни. Фрейдовская формулировка символизма представляет собой по существу теорию личности. В психическом мире бессознательного, граничащем с эмоционально-органической сферой «оно», категорий логики, времени, пространства и числа не существует. Значение же есть эмоциональный осадок, организуемый переживаниями организма. Здесь внешняя реальность, будь то человеческая или внечеловеческая, оформляется в символическую композицию, которая выражает желания и тревоги, агрессию и подчинение, а также амбивалентные чувства любви и ненависти [279] .
279
Freud [51с], р. 339-353, 368-397.
Французская социологическая школа, возглавляемая Дюркгеймом [42а], такие социальные психологи, как Жан Пиаже [111a], а также такие социальные антропологи, как Радклифф-Браун [114b] и Малиновский [85а] в Англии, Мосс [88] на континенте и Клакхон [280] [72а] в Соединенных Штатах, также внесли важный вклад в теорию символизма, разработав понятие коллективного символа, или коллективного представления. Коллективное представление, как известно, есть социальный символ, создаваемый коллективными действиями группы и репрезентирующий определенные реалии групповой жизни. Категории логического понимания, считал Дюркгейм, религиозны по своему происхождению. Он писал: «Религиозные представления — это коллективные представления, выражающие коллективные реальности; обряды — это способы действия, возникающие только в собравшихся вместе группах...» Что касается, например, категории времени, то «это не мое время организовано подобным образом; это время вообще»; последнее принадлежит к категории «объективных знаков», создаваемых психическими действиями коллектива, тогда как первое — «мое время» — чаще всего зависит от индивидуальных чувств и впечатлений. Индивид узнает, что такое время, лишь тогда, когда усваивает в своем опыте время группы [281] .
280
Клакхон (Kluckhohn) Клайд (1905-1960) — американский антрополог, наиболее известен своими исследованиями культуры навахо. Главные работы: «Колдовство у навахо» (1944), «Зеркало для человека» (1949), «Культура: критический обзор понятий и определений» (1952, совм. с А. Кребером).
281
Durkheim [42a], р. 10. См.: Социология религии: классические подходы. Хрестоматия. М., 1994. С. 20, 21.
Теории Джорджа Мида являются по содержанию и социальными, и психологическими. Знак становится значимым для индивида только тогда, когда «благодаря принятию общей для всех роли он обнаруживает себя говорящим с самим собой и другими от лица группы... Следовательно, значащий символ — это жест, знак, слово, которые адресуются самому себе в то время, когда они адресуются другому индивиду». И наоборот, когда они осмысленно адресуются человеком самому себе, они облекаются в такую форму, в которой могут быть в равной мере адресованы и другим. «Значащий символ» в индивиде является продуктом общественного опыта и достижением социализации [90b].
Теории Фрейда, Мида, Дюркгейма и других ученых будут нами существенно модифицированы, но не потому, что они неадекватны или бесполезны, а именно потому, что они адекватны и полезны, а содержащиеся в них системы идей необходимо связать в единое целое как необходимые компоненты понимания природы ментальной жизни коллектива.
Объекты и знаки как метки значения
Как уже было сказано, хотя знаки и представляют собой наблюдаемые данности, при исследовании природы символической жизни в качестве исходной точки следует брать компонент значения, ибо значение есть центральный факт человеческой жизни [104]. Этот драгоценный продукт продолжительного коллективного опыта человека как животного и как социального существа всегда проявляет свою действенность — а вместе с тем и жизненность — лишь в постоянно наличном здесь и сейчас, в действиях конкретного человека и конкретного общества. Упорядоченный запас осмысленных реакций, которые все индивиды приучаются выполнять, ориентируя свое внимание на себя, окружающих людей и естественные среды, сохраняется в череде сменяющих друг друга поколений; вместе с тем, переходя в будущее, все системы значения постоянно трансформируются в непосредственной деятельности текущего момента [90a]. Наделение знаков при их отправлении и получении общими, сообща признаваемыми значениями является необходимым элементом любого социального действия [90b]. «Знание» того, что представляют собой люди и окружающий мир, выполняет адаптивную функцию и имеет решающее значение для выживания общества и выживании в нем индивида [90с]. Когда члены общества наделяют самих себя, вещи и собственные действия какими-либо значениями, они действуют сообща, даже если при этом не наблюдается никакой внешней активности. Общество, понимаемое таким образом, есть система разделяемых всеми значащих актов. Значение же может быть понято лишь как жизненно необходимая человеческая деятельность. Подобно Гераклитовой реке времени, значение в обществе всегда одно и то же и вместе с тем постоянно меняется. Несколько расширяя эту метафору, скажем, что «вода» в контексте этой реки — не то же самое, что «вода» в тихих границах природного водоема или «вода» в спасительной благодати крестильной купели. Парадоксально, но большинство значений, несмотря на свое непостоянство и изменчивость во времени и контексте, остаются постоянными и неизменными. Значения «воды» в случае спасения души через крещение, Гераклитовой реки и реки Олдмен [282] , а равно с ними и той воды, которая по утрам набирается в ванну или струится по оросительному каналу на сельскохозяйственные угодья, различны, однако имеют общее смысловое ядро.
282
Река Олдмен (Old Man River) — название популярной в конце 20-х годов песни о Миссисипи, исполнявшейся Полом Робсоном в театральной постановке.
Знаки помечают значения вещей. Люди обмениваются этими знаками внутри себя и между собой. Знаки могут публично передаваться и приниматься лишь до тех пор, пока среди членов общества сохраняется согласие относительно того, что именно они обозначают. Символические системы общества — например, Янки-Сити — определяют и ограничивают мир людей. Они репрезентируют мышление и чувствование, находящиеся в соответствии с установленными границами человеческого знания. Символы народа устанавливают пределы расширению его знания о самом себе и об окружающем его природном мире. Так называемая реальность, которую индивид познает, даруется ему теми символами культуры, которые он усваивает в различных ситуационных контекстах [95].
Основная задача аналитика, исследующего символы и их системы, состоит в том, чтобы понять, каковы их значения, и узнать, как они функционируют в жизни индивидов и обществ. Он должен выяснить их общие и различные значения и связать их с действиями людей. А чтобы связать их с жизнью людей, он должен знать, что они значат для тех, кто ими пользуется, и выяснить, какую они выполняют роль и что они обозначают в контекстах групповой жизни. Строго говоря, знаки являются символами лишь тогда, когда они используются, ибо только тогда они действительно имеют значение. Поскольку ими пользуются общественные животные, то их никоим образом нельзя изучать в отрыве от внутренней и внешней деятельности этих человеческих особей, являющихся социальными существами.
Значение всегда удерживается в границах, установленных культурой и биологическим видом. Мы всегда должны принимать во внимание общественные и видовые контексты, в которых используются те или иные знаки. Осмысленное существование в границах органического вида и культурной традиции контролируется и детерминируется обеими этими закрытыми системами. Каждая из них должна быть адаптирована ко всему остальному природному миру, и эти адаптации оказывают на нас исключительно важное влияние; однако переживания, получаемые от внешнего мира, находящегося за пределами человека и его культуры, достигаемые в этом мире результаты, а также его значения всегда опосредуются и трансформируются теми ограничениями и потребностями, которые навязываются человеческим организмом и культурным контекстом. Непосредственное переживание природы необходимо и неизбежно, однако значение этого переживания, а также то, что лежит за пределами тех, кто переживает в своем опыте внешнюю для человека «реальность», всегда преобразуется в нечто значимое для животной и социальной жизни группы. Изменяющаяся американская культура, простирающая свое технологическое наступление вширь и вглубь природного мира вещей, постоянно наращивает свой запас значений, связанных с природной реальностью; тем не менее ощущаемый, регистрируемый и известный опыт передается пусть через изменчивые, но все-таки традиционные ядра значений этой культуры и остается ограничен органическими пределами вида. Ученым не следует забывать о том, что и миф, и «научная реальность» наделяют человеческую жизнь и природу значением лишь постольку, поскольку человек переживает их в своем опыте, а переживает он их в границах, установленных его видовой принадлежностью.
Люди, вовлеченные в какое бы то ни было общество — включая Янки-Сити, — являются неотъемлемыми элементами жизни человеческого вида и поступательного жизненного потока взаимосвязанных видовых событий [3]. Будучи таковыми, они по самой своей природе вынуждены жить и живут в границах, навязанных их виду социальной структурой. Внешние акты и жесты, связывающие физически обособленных индивидов, представляют собой комбинацию видовых актов, которые соединяют индивидов и тем самым поддерживают сохранение и биологическое выживание группы. Эти внешние акты сопровождаются внутренними чувствами и эмоциями, которые индивид выражает и интерпретирует, отчасти выступая как отдельное существо, а отчасти достигая этого посредством обмена жестами, взаимно связывающего его с другими членами видовой группы. Такие акты (или последовательности актов), как совокупление, беременность, деторождение, уход за детьми, добывание пищи, питание, пищеварение и дефекация, сопровождающиеся определенными чувствами, — лишь некоторые из наиболее очевидных элементов видового поведения. Изменения, происходящие в поведении индивидов в периоды зрелости, старости, болезни и смерти, — это тоже видовые события, которые в разной степени влияют на видовую жизнь и являются ее частью. Все они необходимы для выживания группы, а также производства и сохранения новых индивидов. Они должны происходить и происходят независимо от того, обладает вид культурой или нет. Человек, другие приматы и высшие животные разными способами разделяют друг с другом общие видовые характеристики как составную часть условий своего существования. Культуры, как бы ни отличались они друг от друга и какими бы причудливыми они ни были, могут не более чем модифицировать это центральное видовое ядро человеческой жизни, расширяя и сужая возможности, уже заложенные в его немногочисленных компонентах.