Живые из Атлантиды
Шрифт:
Наверное, ощущение собственной неполноценности, возникала тема – а что он может дать близким? Тогда подсказал Очкасов. Теперь, если Иволгин напишет письмо в буржуазную страну, его «вычислят как враждебного элемента», и последствия будут непредсказуемыми. Если написать от третьего лица, можно подставить и Вернера, и Зинаиду. Там тоже за связь с Советами по головке не гладят. Искать выездного посредника, так они все под колпаком НКВД. А еще, если быть до конца откровенным перед собой, причина бездействия в том, что он встретил Антонину. Она вошла в его жизнь незаметно, постепенно подменив собой все то, что было прежде. Ведь от Иволгина ничего не требовалось, кроме
На свидание Антонина пришла с маленьким узелком, в котором лежало несколько картофелин, два яйца и кусочек сала. Время, отпущенное на их встречу, было очень коротким. Они почти не разговаривали, а только смотрели друг другу в глаза, в которых каждый находил ответы на свои вопросы. Антонина старалась выразить на лице улыбку, но глаза выдавали ее грусть и тоску. Она не могла понять, так же, как и Иван, что у них впереди?
После свидания, вернувшись в камеру, Иволгин вспомнил свою первую жену Зинаиду, да так отчетливо и ясно, что стало не по себе. Смогут ли они встретиться? Как это произойдет? Иван был уверен, что Сашка поймет его.
Глава девятая
Не все сотрудники дали согласие на переезд. Кантс показывал всем своим видом, что решение немецкой стороны ему не по душе, но добросовестно исполнял все, что положено. Конечно, он просчитал сложность своего положения, особенно в случае прихода русских.
Со всеми, отказавшимися от переезда, прикомандированный немец господин Штольц проводил индивидуальные беседы. Всех предупреждал о недопустимости сотрудничества с русскими, коммунистами из Эстонии или СССР, пугал карающими мерами за нарушение инструкции. Намекал, что придет время их безраздельного господства в Прибалтике.
К Вернеру господин Штольц относился дружелюбно, неустанно указывал на правильность сделанного выбора. Когда определился день отъезда, выяснилось, что маршрут включал переход на немецком торговом судне из Таллина в Росток. Объяснялось это необходимостью гарантированного и безопасного перевоза чертежей и образцов изделий. Чтобы не подвергать даже минимальному риску результаты труда Вернера, покидать Эстонию нужно только морским путем. На корабле располагались грузовой отсек и пассажирский. Определить количество пассажиров было очень трудно, в ресторане собиралось немного посетителей и всегда имелись свободные места. Александру отвели отдельную каюту, требования комфорта были соблюдены. Чертежи и изделия поместили у капитана в большом специальном сейфе. Все это определил господин Штольц, провожавший семью до самого отправления судна.
Весь переход занимал два дня и две ночи. В первый день плавания суета улеглась только к вечеру. После ужина Алекс подобрался к роялю, стоявшем на маленьком подиуме, предназначенном для музыцирования. Открыл крышку и нажал несколько клавиш. Моментально вышел директор ресторана и попросил Алекса, при всем уважении к нему, оставить инструмент в покое. Дескать, на борту народ самый разнообразный и вряд ли можно подобрать угодный всем репертуар. А чтобы избежать конфликта, употреблять пищу лучше в тишине.
Вернер объяснил это так. Над инструментом висел портрет Адольфа Гитлера и исполнение каких-либо привольных песен или произведений, уже запрещенных в Германии, могло повлечь неприятности и у исполнителя, и у служащих ресторана.
– И вообще, нам нужно привыкать к культу Гитлера во всех сферах нашей жизни. Если дошло до того, что линейкой меряют черепа, то от таких правителей можно ожидать чего угодно.
– Тогда объясни, – Зинаида напряглась, – зачем мы согласились на переезд?
– Пользуясь отсутствием Алекса, который испытывает патриотические чувства к своей второй Родине, скажу так: «Эстония никогда не была самостоятельной. Наш народ привык работать, а не воевать. Скоро туда придут Советы, потом их сменят немцы, что будет потом – никто не знает». Известно одно – лучше приспособиться к жизни в сильной стране и получить стабильность, чем прозябать в ожидании кардинальных изменений на Родине. Хочу, чтобы всем нам было хорошо, и прежде всего Алексу.
– Ну, давай хотя бы теоретически рассмотрим вариант переезда в Россию.
– Во-первых, не в Россию, а в Советский Союз. То, что они сами показывают в хрониках, это маленькая часть счастливых людей. Остальные ютятся в коммуналках, полуподвалах. Обычного легкового автомобиля многие не видели. Из еды: хлеб, картошка, сельдь и овощи. И еще там митингуют по каждому поводу намного чаще, чем в Германии. Конечно, будь мы евреями, к немцам лучше не соваться. А ты немка, я – эстонец, Алекс по образу мыслей и поведению – мой соотечественник, по знанию языков и немец, и эстонец.
– И русский, – вставила Зинаида с некоторым раздражением.
В Ростоке их встречали. Причал выглядел как военный плац. Униформа забивала весь прекрасный вид причала. Посыльный из команды корабля попросил семью оставаться в каютах и ожидать прихода сопровождающего. Господин Бюхер сначала представился, потом поздоровался, затем попросил предъявить паспорта.
Зинаида протянула ему документы и сообщила, что в каюте 38В находится их сын. Господин Бюхер ответил, что с ним уже работают. Ответ несколько удивил Вернеров. Они переглянулись, но оставили все без комментариев. Затем господин Бюхер попросил Вольдемара пройти с ним к капитану, получить и сверить по списку чертежи и изделия.
Семья встретилась только в холле гостиницы «Людвиг», получила ключи от двух номеров. Муж с женой – двухместный, Алекс – одноместный. Обычные гостиничные номера с минимальным набором удобств, все по-немецки. После короткого отдыха, туалета, переодеваний, семья спустилась в холл и намеревалась побродить по городу. На рецепции дорогу им преградил молодой человек в униформе отеля, уточнил фамилию постояльцев и попросил зайти в комнату 242.
– Если господина Краузе не окажется на месте, в коридоре есть диванчик, на нем можно подождать.
Однако Краузе уже ожидал их и сообщил, что общаться будет индивидуально, по очереди с каждым.
– Фрау Вернер, я хочу Вас поздравить с прибытием на историческую Родину и выразить уверенность в правильности сделанного выбора. Пусть Вы родились в другой стране, приняли традиции, обычаи, вероисповедание другого народа, но в душе Вы оставались немкой и мечтали о возвращении на родную землю. Ведь так?
Зинаида промолчала.
– Сегодня Германия совсем другая, чем десять лет назад, – продолжал Краузе, – Адольф Гитлер поднял нацию с колен. Сегодня у нас нет голодных и бездомных, поэтому каждый немец проявляет искреннюю любовь к своему Фюреру и считает интересы Германии превыше всего. Гитлер доказал историческое предназначение нации. Мы будем владеть Миром, и Мир будет благодарен немцам за их участие в судьбе каждого, неарийского происхождении.