Живые консоли
Шрифт:
– Крепко нас уделали, – нейтрально сообщил Васил. У парня был такой беспечный вид, будто подобные «прогулки» для него – пустяк, и что ему ничуть не обидно за свое скорое поражение. – Надо было поставить хотя бы 70-процентный порог разрушения оболочки.
– И что бы это изменило?
Как ни странно, Вероника совсем не злилась на неудачливого спутника. А ведь в момент наибольшего контакта с враждебной средой она готова было убить этого идиота! Зато теперь она точно знает, чего стоит ожидать от подобных аттракционов, и никогда добровольно в них не сунется.
– Глядишь, и вырвались бы на простор, – пожал
– Давай ты без меня проверишь свои догадки? – ласково проговорила Вероника. Она подхватила нового приятеля под руку и повлекла его прочь от мертвого механизма, честно защищавшего их от снарядов и щупальцев. – У тебя еще остались деньги на выпивку, ты помнишь?
– Помню, – кисло кивнул тот и оглянулся на металлического монстра.
Ноги Васила передвигались с такой неохотой, что девочка стала подозревать неполадки в его программном обеспечении.
– Извини, мне моя программа сказал, что память перегружена, – пробормотал Васил. – Надо же, так совпало – одновременно сигналы и от пищевода, и от мочевого пузыря. Да еще узел какой-то слишком детализированный!
– Что ты хотел – фирма-то солидная, даже я про нее слышала. Ладно, давай переждем. Ты назвал свою программу Глюком? – Парень кивнул, не открывая глаз. – Что за нелепое прозвище! Она что, все время зависает?
Васил не ответил, замерев с открытыми глазами, отражавшими пустоту.
Вероника даже удивилась собственному благодушию. Похоже, все ее печали каким-то чудесным образом перекочевали в гнусную биомассу, наполнив тело девочки легкостью и ощущением безупречности и чистоты его связи с Кассием. У того, к частью, хватало мощности, чтобы питать ее желудок и облегчать мочевой пузырь одновременно, причем так, чтобы ни на секунду не прервался обмен текущими данными с узлом. Вероника потрогала изящно обмотанный вокруг талии обрубок мочевыводящего катетера (просто образ реальной трубки), модно замаскированного под упругий поясок легких шорт. В последнюю неделю некоторые, правда, предпочитают вольно пускать катетер по оборкам трусиков, но Вероника пока не была готова к такому радикальному изменению своего сетевого имиджа.
Ей быстро надоело стоять в сером тамбуре (из лабиринта вел только один выход с нарисованными на полу жирными следами траков и шин, залитыми маслом), и она дернула окаменевший образ парня за рукав. Пальцы наткнулись на воздух – перед ней по-прежнему возвышалась бесплотная объемная картинка.
Она уже собралась отправиться дальше в одиночестве, как вдруг фигура ожила и задвигала конечностями, проверяя целостность образа.
– Уф! – воскликнул Вероникин спутник и подхватил ее под руку, чуть не загнав в маслянистую лужу. – Я уж думал, что ты уйдешь, не дождавшись меня. Кретин Глюк принудительно оборвал контакт с Сетью: прямая кишка, видите ли, у меня переполнилась!
– Что, перетрусил на полигоне? – усмехнулась Вероника.
– Еще чего, – обиделся Васил. – Я и не в таких переделках бывал!
Массивная дверь в несколько метров высотой, зачем-то измятая таким образом, будто тяжелый танк долго садил в нее пустыми болванками, поднялась вверх и выпустила обоих гостей полигона на обширную территорию бара. Сюда могли попасть только тее, кто покидал лабиринт. Бар был сконструирован аналогично ангару, но из элементов типа «подбитый танк», «горящий истребитель», «прожженная кислотой подлодка» и так далее. Из бутафорских баков для архаичного «жидкого топлива» струилась бодрящая влага. Она эстетично рассеивалась в пыль в микроне от металлического пола, отчего повсюду сверкали микроскопические радуги.
– Неплохо, верно? – спросил высокий и крепкий молодой человек.
Он вальяжно оседлал крыло ближайшего к выходу с полигона боевого флаера, холодно посматривая на Веронику и Васила с высоты своего положения. Крошечный фонарик, прицепленный к верхней пуговке его черной куртки, подсвечивал снизу его лицо. Но девочка узнала бы Дюгема и не в таком причудливом освещении.
27
– И что теперь делать? – испугалась Ирина.
Она перебегала глазами с экрана на экран. Камеры, что остались целыми, транслировали однообразный, сильный поток вполне гнусной на вид жидкости, явно способной «забить» не только двигатель аппарата.
– Ждать, – недовольно бросил Тима. – Глядишь, и выплывем куда-нибудь.
– Куда-нибудь? – вскинулась девочка.
– Ладно, давай не будем! – разозлился Тима. – Ну, свалял дурака, вырвал из лап медицинских бионов. Я ведь и в самом деле думал, что это какая-то ошибка – ты так жалостно рыдала.
– Я рыдала? Да я хохотала над твоим растерянным видом! Как только ты мог подумать, что бионы ошибаются? У тебя что, больной мозг?
– Сама ты больная!
– Понятно теперь, почему тебя от Сети отключили – ты просто психопат! Зачем нам в Сети эпидемия? Представляю, все станут такими безумцами! Это же…
– Заткнись, дура, – рассвирепел мальчик и поднял руку, чтобы заехать Ирине в скулу, но сдержался и открыл рот для вербального продолжения беседы.
Но сказать больше ничего не успел, потому что флаер вдруг резко дернулся, будто по нему пришелся гидравлический удар. Аудиоканал разразился скрежетом, и одновременно машина завалилась на нос, при этом лишившись еще одной наружной камеры. Грязная вода схлынула в невидимую дыру, и на верхнем экране стало видно, как решетка, перегородившая поток, исчезает где-то внизу.
Флаер покачнулся на краю пропасти, скрипнул днищем и, плавно кувыркаясь, полетел вниз.
28
– Этот тип к тебе приставал? – полюбопытствовал Дюгем.
Он спрыгнул с крыла и упругим шагом двинулся к Веронике, лучась благодушием. На Васила он не смотрел. На полпути он поднял руку, в которой была зажата бутылка, по все видимости с крепким элем, и взболтал ее содержимое. Из горлышка вылезла шапка белой пены.
Слизнув ее, Дюгем высоко задрал небольшую, полностью лысую голову с парой выпуклостей над ушами. Это были сверхмодные и суперсовременные импланты, запустившие в его мозг тысячи металлических жгутиков – в результате образ Дюгема в сети отличался невероятной стабильностью, а его связь с муниципальным сервером по быстродействию превосходила всякое воображение. Он вживил эти пластинки (стоившие, к слову, тысячи евро) дней десять назад, как только они появились на рынке. Нейрохирургический автомат потратил на операцию целых сорок минут.