Живые консоли
Шрифт:
Тиме вспомнилась встреча с вентиляторным «персоналом», и он подумал, что где-нибудь в этом мусорном хозяйстве тоже должен отыскаться бион, а то и не один. Они-то уж помогут ему вернуться домой, выяснив по его генетическому коду адрес квартиры.
А Ирина пусть отправляется в клинику, раз ей и в самом деле уже четырнадцать.
При их приближении тяжелая с виду дверь, неотличимая от серо-черной стены, натужно отъехала вбок. Беглецы, волнуясь, вошли в полутемный коридор с низким потолком, на котором ребристо светился ряд неярких ламп. В некотором отдалении из бокового проема
– Ну, показывай свое хозяйство, дружище.
Бион пошевелился и возник целиком, явив согбенное сухопарое тело, по виду давно готовое к переработке.
– Не расчленяйте меня, инспектор, я еще вполне крепок, – пробормотал бион, стараясь держаться прямо, однако даже мальчику было ясно, что настоящая проверка, скорее всего, моментально списала бы этого служащего.
Тима заглянул в комнатенку и увидел только небольшой пыльный экранчик, скорее всего, лишь пару минут назад протертый рукавом. На нем было видно, как флаер подвергается прессовке, теряя благородные очертания машины и превращаясь в сырье для получения питательной массы.
За спиной негромко вздохнула Ирина. Обернувшись, Тима зафиксировал на ее лице смесь двух преобладающих эмоций – оторопи и легкого беспокойства. При этом она, очевидно, доверяла Тиме вести их прочь из мусорного цеха и не собиралась паниковать.
– У тебя ответственная должность, – польстил хозяину мальчик.
– Извольте посмотреть на агрегаты, – расцвел тот и слегка поклонился. – Как я могу к вам обращаться, сударь?
– Просто инспектор. А мою даму зовут… э… Антонией. Она будет записывать наш осмотр.
Тут он впервые с момента отключения от Сети почувствовал голодные спазмы и глянул на Ирину, чтобы подать ей знак хранить молчание. К счастью, она не успела (или не решилась) возразить на Тимино ложное представление.
Бион развернулся и уверенно ковылял вперед, подрагивая от желания продемонстрировать подотчетную ему территорию. Тима прошептал:
– Будь уверена, скоро поедим. Этот дискомфорт в желудке – от голода.
– Откуда ты знаешь? – удивилась девочка.
– Я изучал нервную систему человека на курсах.
Они двинулись вслед за хозяином и вскоре выбрались из служебного тоннеля, очутившись в довольно чистом и просторном зале. Практически весь он был занят выстроившимися во внушительный ряд автоклавами (размером от десяти до одного метра в диаметре). На каждом виднелись сонмы датчиков. К автоклавам вели разнообразные трубы с кранами, имелись и открытые желоба.
Видимо, для облегчения контроля за производством все чаны были изготовлены из прозрачного пластика. Тот, впрочем, порядком поистерся, ведь внутри автоклавов непрерывно перемешивалась некие жидкости. Ныне можно было лишь констатировать, что в чанах, действительно, происходят активные химические процессы, но не более.
В ближайший автоклав, один из самих монументальных, по наклонному желобу подавалась полужидкая масса коричневого цвета.
– Аппаратный цех по переработке экскрементов к вашим услугам, инспектор, – обводя зал рукой, горделиво молвил бион.
– Молодец! – искренне восхитился Тима. Отлично, теперь-то уж пища никуда от них не уйдет. – Что ж, посмотрим, что получается на выходе.
Вдоль стены на уровне пяти метров от бетонного пола тянулась узкая металлическая дорожка, огражденная высокими перилами. От нее к каждому котлу ответвлялись отростки, по которым можно было вплотную приблизиться к покатым бокам емкостей и пристально изучить показания единственного индикатора (крошечной лампочки, переключающейся с зеленого на красный и обратно), смысл которого был доступен местному смотрителю-биону. Все прочие параметры системы, естественно, предназначались для производственной программы.
Гофрированный металл зацокал под каблуками легкой обуви гостей и биона. Температура воздуха в помещении поддерживалась, судя по примитивному термометру, криво пришпиленному к пластиковой стене, на уровне двадцати градусов.
– Как видите, инспектор и леди Антония, лампочки на чанах зеленого цвета, – счел нужным пояснить служитель. – Это означает, что все системы в порядке.
– А как ты проверяешь качество переработки сырья? – поинтересовался Тима, с улыбкой покосившись на молчаливую Ирину, которая без особого любопытства озирала зал.
Замечание спутника заставило ее улыбнуться в предвкушении близкой трапезы.
– Лично, как и предписано инструкцией. Желаете удостовериться?
– Не мешало бы.
Тут как раз автоклавы подошли к концу, и настил оборвался По довольно крутой лестнице все трое вернулись на пол. Из последнего бака торчала уходящая в стену труба, внутри которой равномерным, беловато-бежевым потоком струилась питательная масса.
– А что, сюда стекаются экскременты всего жилого сектора? – усомнился Тима. Ему нравилось изображать въедливого инспектора. – Уж очень невелика скорость отвода готового продукта.
По правде говоря, он не представлял себе реальный выход питательной массы, но бион вел себя так доверчиво, что можно было позволить себе любую глупость. И вообще, Тиму в самом деле заинтересовал процесс получения еды. Вряд ли в мире найдется много людей, кому довелось побывать в таком цехе, как этот.
– Увы, инспектор, этот вопрос находится вне моей компетенции, – «заученным» тоном ответил смотритель аппаратной. – Но, насколько я знаю, входящий поток также невелик, ведь степень переработки синтетической пищи в организме близка к единице. Я знаю это по себе. Да и вам… сударь, вы ведь все это знаете!
– Знать-то я знаю, да это не твое, братец, дело! – сурово осадил биона Тима.
– А можно мне попробовать пищи? – не слишком уверенно попросила Ирина.
Она блестящими глазами следила за мутным потоком питательной массы. Похоже, ей давно надоело изображать немую, да и пустой желудок беспокоил.
– Разумеется, госпожа Антония, – с готовностью причмокнул служитель цеха. – Пройдемте в дегустационную зону.
Они последовали за бионом. Пригнувшись, тот скользнул под отводящей трубой, дождался гостей и любовно похлопал ладонью по короткому и тонкому патрубку, торчавшему из пищевода. Тут же на крючке висело крошечное ведерко.