Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman
Шрифт:
Затем настал черед моего любимого соревнования – Alpe d’Huez Long Course Triathlon. Однажды я чуть не выиграла его, отстав от Маркуса Орнелласа всего на минуту. Победа на нем остается для меня важной целью, а кроме того, для любой женщины, занимающейся триатлоном, крайне важно хоть раз обогнать всех мужчин. Стоит отметить, что я была самой быстрой из участников обоего пола на печально известном двадцатиградусном подъеме на велоэтапе.
Затем пришли печальные вести. На следующий день после Alpe d’Huez моя бабушка Роми, последняя из этого поколения моих предков, умерла во сне, всего через полгода после смерти своего мужа Гарри. Она боролась с онкологическим заболеванием, поэтому ее уход можно было бы считать облегчением ее страданий. Но она была одним из самых энергичных,
Однако в это же время неожиданный удар нанесло другое его решение, принятое много лет назад. Кое-кто считал, что Бретт не имел права заниматься тренерской работой после своей сексуальной связи с девушкой-подростком в 1987 году. Многие люди начали сомневаться в моральных качествах тех, кто предпочел выбрать его в качестве своего тренера. Скандал начал разгораться вскоре после моей победы в Коне и публикации уничижительной статьи в газете Sunday Herald. Мы пытались относиться к происходившему по-философски, однако эта тема вновь начала набирать обороты в процессе подготовки к очередным соревнованиям в Коне. В мою сторону внезапно оказалось направлено множество критических взглядов.
Бретт слишком большой и достаточно уродливый для того, чтобы болезненно относиться к уколам, но он совершенно не выносит, когда его неправильные действия заставляют страдать его спортсменов или обесценивают его достижения. Мы были готовы к негативной реакции со стороны окружающих и согласились дать совместный отпор. Бретт не пытался отрицать очевидного, однако ограничился лишь тем, что сказал, что этот вопрос уже рассматривался в судах; многие спортсмены дали свои показания, и дело было закрыто. При этом он призвал своих критиков не впутывать в это дело спортсменов.
«Вы можете втаптывать меня в грязь изо всех сил, – писал он. – Вы все равно не сможете обвинить меня сильнее, чем я обвиняю себя сам. Но подумайте еще раз о чемпионах. Вы не имеете права осуждать их за способность прощать других».
Казалось, что Бретт все сильнее погружается в депрессию. Члены команды, собиравшиеся выступать в Коне, проходили подготовку в южнокорейской провинции Чеджу. Поначалу он активно занимался тренировками, но потом постепенно начал отдаляться от нас. Сначала он перестал выходить из машины во время наших тренировок, а потом – и из гостиничного номера. Мы начали волноваться о нем все сильнее.
Он рассылал нам расписания тренировок по электронной почте. Когда я получила небольшую травму лодыжки и голени и захотела посоветоваться с ним насчет лечения, он не открыл мне дверь. Несмотря на то что я жила в соседнем номере, мне пришлось обратиться к нему по электронной почте и спросить, могу ли я заскочить на минуту. Он ответил отказом и предложил обсудить вопрос в Сети. Я сфотографировала ногу, нарисовала стрелку в районе больного места и отправила фотографию в соседний гостиничный номер. В тот момент я подумала, что это просто смешно. У меня есть тренер, который даже не выходит из своей комнаты, чтобы поговорить со мной. Бретт провел в своей комнате безвылазно полтора дня, и это было чуть ли не самым худшим периодом в его жизни, который я только видела.
Затем так же быстро, как он погрузился в депрессию, он смог вынырнуть на поверхность.
В этот раз Бретт не оберегал меня от Гавайев так же активно. Я отправилась туда чуть раньше, чем в прошлом году. Мне было приятно возвращаться, ведь я люблю Гавайи с их уникальным запахом, аэропортом на открытом воздухе, погодой и цветами. В аэропорту меня встретили Джон и Линда Ойри, с которыми я подружилась год назад. Они постоянно жили в Коне и помогли мне снять квартиру в своем жилом комплексе. На Гавайи приехали и мои папа с мамой, несколько моих друзей и других членов семьи. Там были Бен, Аскер и даже Алекс. Мне казалось, что теперь вокруг меня становилось много поддерживающих друзей. Если мне что-то было нужно, всегда находился человек, готовый прийти на помощь. У меня было много обязательств перед СМИ, но я смогла удержать себя в руках и сохранить концентрацию.
После длительной воскресной пробежки за несколько дней до соревнования боль в голени усилилась, и я начала беспокоиться. Нога болела так, что я не могла на нее наступить. Как же я буду бежать марафон? Я перестала заниматься беговыми тренировками. О моей проблеме знал лишь физиотерапевт и несколько друзей, ведь я точно знала, что никогда нельзя давать соперникам ни единого шанса узнать о моих проблемах. Мне пришлось надеть компрессионные носки. Я вспомнила о том, как боли в копчике, преследовавшие меня на соревнованиях Ironman в Корее, бесследно исчезли, стоило мне выйти на старт. Поэтому ко дню соревнования я пришла в хорошем настроении. Конечно, я нервничала сильнее, чем в прошлом году, но в целом все было в порядке.
На самом старте я обделалась, причем в буквальном смысле. Приступ диареи случился в воде, когда я ждала старта. На самом деле я страдала от проблем с желудком на каждом соревновании Ironman, но никогда еще они не приходили с самого начала гонки. Да, денек будет что надо, подумала я. Гонка еще не началась, а я уже обделалась. Однако с точки зрения практических соображений случившееся было не так уж и плохо. Прежде всего, я пока еще не страдала от обезвоживания. Кроме того, освобождаться от содержимого кишечника куда лучше, пока ты находишься в воде (хотя это может и не понравиться твоим соперникам). Представьте себе, что это происходит с вами во время велосипедного этапа, а потом вы бежите и вся эта субстанция стекает по вашим ногам. Крайне важно не дать подобным неприятностям сбить ваш настрой. Что случилось, то случилось, и с этим как-то надо справляться.
Я неплохо проплыла дистанцию и вылезла из воды через 56 минут на восьмом месте. По сравнению с прошлым годом я улучшила свой результат примерно на 1,5 минуты. На велосипедном этапе я чувствовала себя сильной с момента старта и куда лучше, чем годом ранее. Я возглавила гонку примерно на 30-м километре и отлично себя чувствовала, невзирая на урчание в кишечнике. К отметке 80 км я оторвалась от других участниц на 5 минут и начала догонять группу мужчин.
И в этот момент, между спуском с Каваихае и разворотом на Хави, все пошло не так. Каждому велосипедисту знакомо это ужасное ощущение, когда каждая кочка на дороге начинает отдаваться во всем теле. Я опустила глаза и с ужасом увидела, что обод заднего колеса трется о дорожное покрытие. Задняя шина сдулась.