Жизнь - борьба
Шрифт:
«Всё, кончайте эти карусели, — крикнул я влюблённым, — второй раз меня кружите. Своих заведите и качайте сколько влезет». Уже серьёзнее, присев на табуретку, завершил: «Я за вас очень рад, «совет и любовь» — как положено, — смотрите чтобы личное не мешало общественному». «Назначите свадьбу, мне сообщите» — и не прощаясь вышел торопясь к своей зазнобе.
Сегодня я опасался вживляться тело Зининой матушки, Капитолины Лукьяновны Кичигиной. Слишком потрясли девушку, в прошлый раз, фантастические превращения её мамы, заговорившей моими словами, чуждой ей манерой речи. Конечно, мог бы исправить шоковое воздействие, но мне не хотелось вмешиваться в психику девушки, которая мне нравилось такой как она есть. В памяти отлично сохранились многие картины помещений купеческой усадьбы Кичигиных, потому выбрал самое укромное и вряд ли сейчас востребованное, — парилку. Как и ожидал здесь был приятный полумрак соединённый с дачными запахами деревянной чистой бани и деревенскими звуками сонно кудахчущих вдалеке кур. Одно это спокойствие, после моего бешеного круговорота стран, людей и чужой речи, одно это забытое ощущение, стоило моего появления тут. Я лежал на полке и вчувствовался, во всю неброскую красоту окружающую меня. Наверное именно такие моменты, сказочники сравнивали с набиранием силы от земли — матушки, многочисленных богатырей русских. Только сейчас понял, как разогнал я свою нервную систему за последнюю неделю. Стоит взять за правило, раз в неделю, брать такие кратенькие паузы релаксации. Времени не много тратится, а эффект явно живительный, «устаканивающий» мысли и чувства. Вообще, заполошность, подобную последним четырём дням, не стоит больше повторять. Пора меняться понемногу, готовиться к роли солидного властелина огромных территорий и управляющего большим количеством людей. Особенно меня беспокоит народ. Слишком это нестабильный фактор, всегда готовый вырваться из под управления. Даже такое простое дело, как недавнее сватовство, прошло не по моему плану. С одной стороны хорошо, раз остаётся свобода воли, а с другой, — как же с прогнозируемостью результатов управленческой деятельности? Всё же хорошо, что на первых этапах, всем вновь прибывшим, прописал программу блокирующую сторонние моему делу мысли. Народ, реально ведет себя «зомбиподобно». Влюбиться, этим двум первым «помощникам», позволило только отсутствие у них этой программы. Они у меня самые первые. Выходит, что для будущего размножения моего клана, необходимо отключать старую программу, или писать новую, менее жёстко контролирующую. Оттягивать это дело тоже не стоит, женщины всё прибывают и оставлять такой потенциал развития не используемым, просто глупо. За пять минут набросал первую рабочую версию. По опыту знаю, что придётся не раз править и совершенствовать, тем более если вопрос касается такой тонкой материи как чувства людей. «Тут со своими бы разобраться, — задумался с
Через окно бани, неожиданно вижу проходящую по двору Зинаиду. Резко забываю все свои соображения и бросаюсь за ней вдогонку. «Зинаида Апполинарьевна, — обращаюсь очень тихо, чтобы не испугать, — добрый день». «Как поживает ваша матушка? — задаю дежурные вопросы, чтобы сбить напряжение от неожиданности встречи. «Ты хоть кричать не собираешься, — применяю я уже другой способ, шоковой терапии, — если я тебя прямо на этой скамеечке поцелую?» Наконец она расслабляется, улыбается и протягивает руки: «Василёк, как же я тебя ждала!» При дневном свете, она давно меня не видела, потому я слышу её горестные мысли: «Каким же ребёнком он выглядит». Эти мысли активизируют мои недавние размышления о беременности и моих детях. Решаюсь спросить Зинаиду прямо, как самую осведомлённую о моей настоящей природе: «У тебя будет двойня от меня, как и у трёх сотен жительниц деревни». — Предлагаю тебе родить чуть раньше в лучших условиях при моём наблюдении. Она широко распахнула глаза при моём первом категорическом сообщении о её беременности и ожидаемой двойне. Но предложение по совместным родам, под моим присмотром её неожиданно успокоило. Доверие выросло ещё тогда, когда я признался ей в своём происхождении из иного мира. Если я буду с ней, она ничего не боялась. За её жизнь и здоровье я тоже не боялся, а вот в благополучии детей, полной уверенности не было. Ещё раз, проверив плод нашей любви, проведя ладонью над её животом, задал максимальное ускорение деления стволовых клеток. «Есть, сейчас, будешь хотеть постоянно, — предупредил я девушку уже совершенно серьёзно, — найми ещё кухарку чтобы готовила». Перейдя в горницу я продолжил свои предложения. — Знаю, что мама назначила себя главной распорядительницей всех капиталов уже давно, когда готовилась умирать. Есть две рекомендации. Нужно продать всю вашу недвижимость и снять все деньги с русских банковских счетов. Это всё один совет, — предупредил я её попытки возразить. Другое предложение, — назначить твою матушку управляющей моим имением под Мендеркой. Там сейчас, как раз освобождается место директора. Знал, что она ездила смотреть это быстро растущее поселение, возбуждающее дикое любопытство всей округи. Вдруг почувствовал её испуг и недоверие. Передать последние деньги семьи, девятилетнему ребёнку, ей не давал здравый смысл. «Конечно она сломит в себе это недоверие, — твёрдо понял тут же, — но решил, всё же, немного помочь». Исчезнув у ней прямо на глазах, через несколько секунд вернулся с документами дома Романовых, которые отдал ей просмотреть. «Ты серьёзно должен получить такие деньги от Императора? — удивлённо подняла она стопку документов — Они тебе доверили деньги всей России?» С усмешкой весело ответил, что деньги совсем ещё не все. Но те, что получил, положил на своё имя, как и договаривались с Николаем Александровичем. Не стал её пугать информацией о грядущей революции, — меньше знаешь, — лучше спишь. Как и надеялся, хватило предоставленных доверенностей. Только и спросила: «Что нужно подписать?» Поблагодарив за доверие, обещал вспомнить разговор, как только вернусь из Швейцарии. Ради усиления воздействия, предложил положить документы, в Альпийский тайник, вместе. Без дальнейших разговоров взял её за руку и мы оказались на каменистой заснеженной площадке высоко в горах. Открыв сейф, положил документы и мы исчезли снова, очутившись уже в знакомой ей бане. «Ой, извини, — поцеловал я руку девушки, — так меня и притягивают приятные воспоминания недельной давности». Она покраснела так, что заметно стало в полутьме парилки. Я поцеловал её в губы, с готовностью раскрывшиеся мне, отстранился и с сожалением сказал: «Сейчас, ты вынашиваешь наших мальчиков с утроенной энергией, потому от всяких рискованных мероприятий придётся отказаться». — Мне самому за тобой следить некогда, потому очень прошу, веди себя крайне аккуратно. Даже на рессорной бричке не езди, а тем более в телеге. Перевезу вас с мамой на новую базу, лично сам. Ещё многое можно было сказать, но почувствовал активное мышление в сторону моей персоны. Как сказала бы моя бабушка, которую я уже видел здесь шестилетней малышкой: «Кто-то сильно вспоминает, аж до икоты, на тебя напавшей». В моём случае, кружкой воды от воспоминания не отвязаться. Приходится срочно «нырять» в Швейцарию, в мой отель, на кровать закрытого номера, в двери которого скребётся неизвестный мужчина, собственной воровской отмычкой.
Увидев меня, мирно спящего в постельке, взломщик удивляется, но не убегает. Он осторожно и тщательно обшаривает всю комнату, — шкаф, ящики письменного стола, чемодан, купленный мне недавно тёте Хильдой для сценической одежды. Я почти полностью прочитал все его мысли и намерения. Давно я так не волновался на пустом месте. Слишком неожиданно явился мужичок. Только-что целовался с девушкой, на тебе, приходится встречаться с лазутчиком. Именно так его и стоило характеризовать, как только познакомился с его намерениями ближе. Интернет подсказал мне необходимые сведения, — «Общая Украинская Рада (ОУР) была создана в Вене 5 мая 1915 г. и действовала до ноября 1916 г. Председателем ОУР был К. Левицкий». Вот чей представитель забрался ко мне. На самом деле это был агент Австро — Венгерской разведки. Поступившие имданные о налаживании моих связей с польским сопротивлением, очень заинтересовали руководство этой организации. Хильда работала в другом отделе этой разведки, потому её решили не раскрывать. Не придумав никакого другого повода выйти не меня, этому агенту поручили рассказать соратникам о появлении богатого мальчика с украинской фамилией пытающегося связаться с поляками. Он работал агентом в недавно созданной Общей Украинской Раде. созданной по инициативе Австро — Венгерской разведки в Вене. Германия и Австро — Венгрия поддерживали поляков, а также русских революционеров, — всех кто мог быть полезен в борьбе с Россией. Я оказался самым странным ребёнком, который проявил интерес ко всем двум их разработкам. Судя по моей украинской фамилии, Кузьменко, не вызвало сомнения, что и развал России с помощью украинского национализма я поддержу. Последней каплей, переполнившей чашу недоумения разведчиков, стал мой полёт в Берлин и получение в дар самолёта, от самого короля Германии. По всем данным, я представлял из себя ярого врага Русского самодержавия. Именно потому, было принято решение о проведении прямой вербовки в ОУР, так как все остальные, полезные Австро — Венгрии, организации я поддержал сам. Мой незваный гость, как украинский националист, укоризненно приступил к разговору на чисто русском языке: «Что же ты Василий, вроде как украинец по фамилии, а собираешься ляхов поддерживать?» Зная всю ситуацию в деталях, мне оказалось легко определиться со своим поведением. Протерев, для видимости, глаза, как бы со сна, удивлённо вперившись в гостя, спрашиваю: «А вы дяденька за кого будете?» Так и хотелось добавить, «за белых или за красных», но он бы таких шуток ещё не понял. «Мы за свободу украинского народа от москалей и ляхов» — гордо выдал мне заготовленную фразу. «Сегодня ровно год, как создана наша организация, почему мы предлагаем тебе примкнуть к ней как сознательному украинцу» — не стал мудрствовать лукаво. По видимому, мужик не считает меня за разумного человека. Трудно его обвинять, если он видит перед собой девятилетнего мальчишку с глупой, заспанной физиономией. Мне их организация совершенно не интересна. Тем более жить ей не так уж долго, по данным того же инета: «ОУР самораспустилась в знак протеста против провозглашения кайзером Германии и императором Австро-Венгрии манифеста от 5 ноября 1916 г. о восстановлении Польского государства». С другой стороны, может быть весьма полезно знакомство с врагами России. Как говорят мудрые: «Держи своих друзей близко, врагов еще ближе» — это сказал Макьявелли Никколо ди Бернардо (1469–1527) Кстати, неплохо бы познакомиться с Муссолини, которому тридцать три, и Шикельгрубером, — ему сейчас двадцать пять лет. У итальянца три сына и две дочери будет. А сколько любовниц и внебрачных детей, наверное и не посчитать. Было бы отлично с ним повидаться.
После длительного размышления, признаюсь гордо: «Да, я украинец!» — Протягивая паспорт, повторяю: «Самый настоящий украинец, о чём есть документ». А связаться с поляками меня попросил знакомый богатей из Сибири, когда узнал, что я еду в Европу. «Дал денег заранее, как же мог отказаться, — удивлённо спросил, — если деньги я уже взял?» Мужик про себя засмеялся, обозвав меня дурачком, но вслух похвалил: «Одобряю, с деньгами надо честно поступать». — А как ты к будущему украинскому государству относишься? Как и положено честному мальчишке, ответил не задумываясь: «Мне без разницы, не моё же государство будет». Почти не задерживаясь продолжил: «Вот если оно навредит русским буржуям, фабрикантам и купцам, тогда поддержу» — Я и коммунистов и поляков поддерживаю только потому, что они против русских богатеев борются. Так как моё гость отлично знал моё социальное происхождение, то не удивился ненависти ко всем состоятельным людям России. Трудно ожидать от нищего сироты, моего возраста, понимания причин своего голодного существования. Агент отлично знал человеческие слабости и умел их использовать в своих интересах. Потому ни сколько не удивился моему стимулу для всех поступков, казавшихся, по началу такими странными. «Зависть — один из наиболее действенных элементов ненависти. Оноро де Бальзак. Вот зависть и действовала так изощрённо, сводя меня, по его мнению, с такими антагонистическими группами. Он даже задумался, не открыться ли ему как шпиону Австро — Венгрии, так как понял, что у меня схожие с ними цели: «Вредить России всеми средствами, используя любые силы в качестве союзников». Решиться на такой серьёзный шаг он не мог без санкции руководства. Подумав немного, постановил, не просить такого разрешения, уж слишком глупым я ему показался. «Но придёт время, — отчётливо решил он для себя, — этот парень будет лучшим моим агентом!» Другого результата мне и не требовалось. Не успел порадоваться своим успехам, как агент вспомнил о моих подозрительных талантах. «Как это тебя хозяйка нашла в глухой Сибирской тайге? — задал он последний вопрос, очень надеясь развеять свои последние сомнения, — Способности у тебя, просто фантастические». Горячо, как истинный ребёнок, запальчиво ответил, что мне сейчас никто не хозяин. Горделиво намекнул, мол, неизвестно, кто кого использует. Продолжил обычную, детскую хвастню, чем совсем успокоил гостя. Уже совершенно расслабленно, всё для себя решив, он спросил: «Что же про твои номера говорят, что колдовству от Распутина научился, или дуришь зрителей?» То, как я парировал эту провокацию, подняло меня в его глазах на небывалый уровень.
«Волшебство — это вера в себя. И когда тебе это удаётся, то удаётся и всё остальное» — привёл ему цитату Гёте.
Глава 5. Люди, как растения
Агент украинских националистов, а по совместительству двух разведок, Германской и Австро — Венгерской, очень захотел пригласить меня на встречу с председателем, Левицьким Костянтином Антоновичем. Доктор юридических наук был гордостью и лидером укронационалистов в теоретической и идеологической части. Резиденция националистов, находилась в Вене, на расстоянии шестисот пятидесяти километров от Цюриха. Узнав о такой возможности, я сразу предложил встретиться: «Хоть прямо завтра, в десять утра». Новость, о том, что я управляю самостоятельно аэропланом, удивила шпиона больше чем слухи о всех моих талантах вместе взятых. Пообещав созвониться с Левицким и после перезвонить в отель, он очень уважительно расстался со мной. «Похоже, что поверил в мои таланты вундеркинда и страшно зауважал» — считал его чувства, такие сумбурные, что никак не могли оформиться в отдельные слова.
После ухода поддельного «украинца», продолжаю размышлять о националистических движениях в мире. Особенно интересует родная Империя. Из истории помню только о черносотенцах в России. Для уточнения обращаюсь к интернету, тут же получая очень полезную информацию. «25 июня 1916 года указ российского царя Николая II «О реквизиции», предусматривающий мобилизацию в армию на тыловые работы 400 тысяч человек «инородческого» мужского населения Центральной Азии и Сибири в возрасте от 19 до 43 лет, стал поводом для масштабных выступлений» — вот где ещё гибли русские, причём больше женщины и дети, оставшиеся в селениях Киргизии, Таджикистана и Казахстана. Мужики все были на фронте, а инородцев в те времена не брали в армию. Не знаю, кто Николаю подсказал, подсунул на подпись подлый указ, принёсший столько зла и смертей, но в моей реальности я этого не допущу. Всех выживших, как русских так и «инородцев», придётся индивидуально программировать для моего дела. Там в основном гибли крестьяне и безграмотные дехкане, которых можно бы оставить на местах проживания, как будущих агентов влияния. Необходимо всем, кто станет моими «зомби — помощниками», внести мои гены. Мудрить особо нечего, назначу «колдунов» из «зомби — помощников», тех же национальных районов. Кому как не народным лекарям «лечить» от порчи, сглаза и стандартных болезней весь народ. Кстати, подобные «сеятели» могут действовать во всех странах, распространяя мой, модифицированный участок генома, заброшенный из будущего из будущего. Похоже, что в этом виртуальном мире вообще нет ничего, кроме этого небольшого кусочка цепочки ДНК, способного принимать биологические излучения из моей реальности. Каждый человек источник слабого электро — магнитного излучения.
Каким — то образом, небольшой участок комплекта аминокислот, а возможно даже молекул воды, приобрёл возможность постоянно транслировать электромагнитное излучение. Попав в телочеловека этого времени, мой генный материал начинает делиться, прежде всего в органах размножения, со временем, проникая во все клетки. Как подсказывает опыт со спаниелем Алексея Романова, для размножения генов подходит и не человеческий организм. Как только что узнал из интернета, ДНК человека и банана схожи на пятьдесят процентов. Растения меня пока не интересуют, как и животные, но вот возможность программирования людей, всё более актуальна. Если в первые недели, после проникновения в этот мир, я исключительно развлекался, под маркой «размножения своих генетическихкопий», то последнее время мне такое занятие даже в голову не приходит. Возможно, что приток андрогенов в тело девятилетнего мальчугана, занятое мною, всё же преждевременен. Сейчас, происходит что — то вроде похмелья, после большого загула, — охлаждение половой потребности. Вероятен также самый простой вариант, — излишняя напряжённость по выполнению взятых обязательств, угнетает всякую мужскую активность естественным образом. Если про мужиков иногда говорят, что приток крови к гениталиям сказывается дефицитом кислорода в мозгу, то у меня произошло обратное действие. Недавно даже занялся сводничеством, как старый дед или бабка. Перестаю видеть в людях их человеческие качества, всё больше оцениваю в отношении степени полезности для себя и своего дела.
Кстати, как использовать Сергея, после вложения в него стольких трудов? Он у меня самый первый, самый дорогой и любимый «зомби». Может быть не особенно одарённый природными талантами, но информации я в него закачал преогромное количество. Его привязанность к Азизе, которой придётся мотаться между всеми четырьмя территориями, наталкивает меня на гениальное решение: «Сергей будет моим главным заместителем!» — Именно от его имени и будет твориться вся внутренняя политика, включая культуру и искусство. Особенно в областях творческой деятельности, людям свойственны ошибки и личные предпочтения. Подставлю вместо себя бывшего казачка, чтобы самому, тайно, руководить всеми делами. Рано или поздно придётся выходить из тени. Удобнее считаться вторым лицом, даже сыном или братом лидера. Моя функция будет подобна министру иностранных дел или внешних отношений. Это самое тонкое и сложное дело, которое никому перепоручать нельзя. Уже сейчас, фактически, занимаюсь прикрытием создания новых поселений, воздействуя на Николая второго. Следовательно, на перспективу, нет ничего важнее, чем подготовка почвы для будущего беспроблемного существования моих тайных организаций — территорий. Вот ведь как всё удачно опять получилось! Размышления о будущем Сергея, привело к уточнению моих собственных планов. Время уже перевалило за полдень. Пора навестить будущее руководство России. Как только что выяснилось, в налаживании этих контактов и есть моя главная задача сейчас.
Надежда Константиновна, в два часа дня, в своей маленькой комнатке, принимала гостей. Кроме, уже знакомой мне Инессы Арманд, находилась ещё одна женщина, которая подошла ко мне слегка прихрамывая и погладила по голове. «Познакомься Василий, это тётя Роза, — по праву хозяйки представила нас друг другу тётя Надя, — а это известный вундеркинд о котором мы только что говорили и чьё вино мы сейчас пробуем» — засмеялась Крупская. Бутылка оказалась большая, потому когда в гости к Инессе, только что окончившей уроки, пришла Роза Люксембург, они отправились допивать малагу на квартиру к Ленину. «Владимир Ильич, как всегда, в библиотеке, — объяснила мне его супруга, — а мы вот девичник проводим, решая некоторые вопросы женского феминистского движения» и весело засмеялась, тут же поддержанная остальными соратницами. «Тётю Розу опять ловят чтобы посадить в тюрьму, — уточнила Инесса, которой не понравилось слишком вольное трактование происходящей встречи, — ты, как житель Сибирских каторжных мест, что нам посоветуешь?» — всё же пошутила она. Ни на секунду не задерживаясь, я тут же выдал: «У нас говорят, — раньше сядешь — раньше выйдешь» — женщины засмеялись, но уже не очень весело. Новая знакомая отличалась серьёзностью и молчаливостью. Вполне возможно так сказывалось ожидание скорого ареста. С помощью интернета узнал, что эта маленькая еврейка кандидат юридических наук, имеет много литературных сочинений, переводов и очень уважаема Лениным. В своих трудах, он называл её «орлом, великой коммунисткой, представителем нефальсифицированного, революционного марксизма», подчёркивая, что её работы «…будут полейзнейшим уроком для воспитания поколений коммунистов всего мира». Ленин В.И. «К истории вопроса о диктатуре» (1920). «Пожалуй, стоит побеспокоиться о её спасении от расстрела в девятнадцатом году, — делаю себе отметку в памяти, — умные и авторитетные люди мне будут крайне необходимы после окончания конспирации». «Тётя Роза, — обратился я к новой для меня женщине, — что посоветуете мне почитать, чтобы быть в курсе проблем классовой борьбы?» Гостья чуть не поперхнулась чаем, услышав такой сложный оборот речи от девятилетнего малыша. На этот раз, Инесса и Надежда Константиновна захохотали во весь голос, самодовольно произнося по очереди: «Мы тебе о чём говорили… а ты не верила!?» Совершенно серьёзная дама бальзаковского возраста заметила, желая отвязаться, что необходимо знать несколько языков. Крупская, помня о моей цитате Гегеля, подтвердила, что Маркса и Энгельса я могу читать без перевода. Без тени удивления Роза спросила по немецки: «А как у вас разговорный язык и произношение?» Вежливо ответил на том же языке, что меня учил наш инженер получивший образование в Германии, потому надеюсь, что произношение не очень изменилосьс тех пор. Неожиданно, выслушав мой ответ, тётя Роза выразила на своём лице крайнюю степень удивления: «Где же мог учиться ваш земляк, что приобрёл такое аристократическое произношение?» Возможно удивление не казалось бы таким явным если бы не прежнее нейтральное выражение лица моей собеседницы. Я озадаченно развёл руками, вспомнив, как дублировал манеру говорить императора Германии Вильгельма второго, после длительной беседы с ним. «Получается, что немецкие лётчики, доставившие меня в Цюрих, тоже были аристократами?» — понял я, анализируя общение с асами. В пору расцвета воздухоплавания, как иавтомобильных гонок чуть позже, сложными техническими видами спорта и войны увлекались самые состоятельные и знатные господа. Легендарный лётчик, «Красный Барон» Манфред фон Рихтгофен (1892–1918) погибший в двадцать пять лет, лучшее тому доказательство. Начало войны он встретил в конной гвардии, как было положено воинам дворянского происхождения. Тяга ко всему передовому и опасному привела его в авиацию, а затем, он возглавил авиационную эскадрилью. Такого орла тоже было бы не плохо иметь в своём отряде. Только его гибель придётся обставить более туманно, чем на самом деле.
Возвращаюсь к теме нашего инженера, знатока немецкого языка, признаюсь: «Так он для Кургана как аристократ» — Его отец один из богатейших купцов первой гильдии. Конечно и сына своего пристроил учиться в Германии на лучшее место. Тётя Роза вставила с улыбочкой: «А возможно, он просто нанял ему лучших в Германии репетиторов немецкого языка, вот и всё». Инесса Арманд радостно поддержала: «Нашему Василию просто повезло брать уроки у такого богатого промышленника». Люксембург, с некоторым подозрением, поинтересовалась, за какие такие заслуги, богатей, давал мне уроки произношения. Пришлось рассказывать, как я нарисовал его потрет, который ему очень понравился. «Он предложил мне денег, — равнодушно сообщил слушателям, — но я отказался, попросив дать мне уроки правильного произношения, вот и всё». Женщины радостно заспорили, кто первой будет позировать. Подняв руку я предложил дать мне листок бумаги и карандаш, пообещав не занять много времени на рисунок. «Не картину же буду делать, — объяснил снисходительно, — на простой набросок и десяти минут хватит». Выдав мне требуемое, женщины продолжали спорить о природе гениальности человека, вундеркиндов в частности. Сошлись на мнении, что через некоторое время, большая часть способностей может исчезнуть. Тётя Надя вспомнила Евангелие от Луки (гл. 12, ст. 48), где сказано: «… И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут». Раздумывая над этой мыслью, понял верность своих громадных замыслов. Разве буду чувствовать себя полностью реализованным если ограничусь успехом у женщин и накоплением собственного богатства. Будь у меня сколь угодно много денег, сами по себе они не принесут мне радости. Финансы, это только возможности, весь вопрос как я их реализую. Как таланты, на меня свалившиеся в этой виртуальной реальности, всего лишь способности, которые должен применить в верном направлении. Направление, как мне кажется, выбрал вполне достойное, — помогать людям стать лучше. Конечно, я не педагог, но разве есть у человека задача значительнее, чем работать для совершенствования будущих поколений? Так или иначе, мы все и всегда заняты только этим. Неважно, кто и чем занят на работе, итоговая цель нашего общества поднять уровень сознания потомков чуть выше чем наш. За этими высокими размышлениями, увлёкшись, нарисовал слишком безукоризненно, все три женских портрета. Разглядывая свой, Роза Люксембург, глубокомысленно отметила: «Теперь понятно, почему богатей не пожалел времени для твоего обучения». Тётя Надя восторженно потрясла листком: «А какая я красавица получилась!» — И глаза уже не выкатываются. Инесса равнодушно заметила, внимательно разглядывая свой рисунок, что очи у ней уже и так нормальные. — похоже ты Наденька вылечилась наконец? Крупская достала из ящика комода зеркало на ручке и принялась внимательно разглядывать себя. «Ведь действительно, последствия «базедки» пропали» — ещё не веря полностью, прошептала она сама себе. — Василёк, неужели это твоё лекарство подействовало? Гостьи вопросительно уставились на хозяйку, ожидая продолжения темы. Первой не выдержала самая молодая, — Инесса: «Ты, Константиновна, не крути, давай всё докладывай». Тётя Надя подробно рассказала как в самый первый раз, при нашей встрече, я пообещал вылечить Владимира Ильича от поноса, а её от базедовой болезни. Инесса отлично помнила как встретила меня у Ленина, но разговоры о лекарстве приготовленном на капле мёда, посчитала шуткой или розыгрышем. «Тем более, — она вопросительно посмотрела на Крупскую, — после ухода Васи вы мне ничего толком и не рассказали». Хозяйка рассмеялась, признавшись, что Ленин запретил ей рассказывать о сомнительном «лечении» его поноса подхваченном в новом кафе «Вольтер» на сходке у дадаистов. Продолжающая спокойно сидеть Роза, спросила с интересом: «Ты нам Вася скажи лучше, что будет дальше с Наденькой?» — ей требуется продолжение курса лечения? Чего ждать в будущем, после такого серьёзного заболевания? Отлично видел её личный интерес, — если получится, с моей помощью, облегчить боли в хромой с детства ноге. «Не знаю точно, — произнёс задумчиво, — но в соседней деревне был подобный случай, так баба потом троих родила и была здорова». Тётя Надя заразительно рассмеялась и с трудом удерживая серьёзность, проговорила: «Так то баба, выросшая на свежем воздухе да на парном молоке, а я замученная каторгами и конспирацией революционерка». Не приняв весёлый настрой, всё так же серьёзно, я продолжил: «У меня женщины и в пятьдесят пять лет рожали, если хотели» — и равнодушно отхлебнул уже остывающий чай. В неожиданно наступившей тишине все уставились на меня. «А мне диагноз можешь поставить? — полюбопытствовала тётя Роза, — какое место у меня больное?» Женщины отлично всё знали, потому, затаив дыхание, ждали моего согласия. Я молча отставил чашку подальше от края стола и соскочив со стула, быстро подошёл к женщине. Взяв за руку, положил свою ладонь на её и уставившись в пол, выждал паузу, для нагнетания должной торжественности. «Страдания вижу с самого детства, — начал говорить сонным, безжизненным голосом, — боли от детей не вижу» — Наверное детей не было. — Болезненность и сейчас случается от того же, что и в детстве. Первой и единственной, захлопала в ладоши Инесса Арманд, выкрикивая радостно: «Угадал Василёк! Вот молодец!» Более спокойная Надежда Константиновна, поинтересовалась практической пользой моего видения прошлого. Обернувшись к хозяйке, деланно огорчённо и угрожающе окая, сказал: «Вот обижусь на кого из баб, того заставляю двойню рожать» — ты бы, тётя Надя поосторожнее с Сибирскими ведунами шутила. — и показал язык, рассмешив всех окончательно. Шутка сняла напряжение, чуть было не ставшее гнетущим. Молчаливая Роза Люксембург, проговорила сквозь смех: «Нам с Надеждой ещё можно тебя злить, а вот Инессе совсем опасно, ведь у неё уже четверо детей» — и все опять засмеялись вместе со мной. Успокоившись, обратился ко всем сразу: «Конечно я немножко блефую». Признался честно, что определил заболевание тёти Розы сразу, как только зашёл. «Правый ботинок имеет в три раза более толстую подошву, чтобы сделать удобнее ходьбу при укороченной ноге» — раскрыл секрет своей прозорливости. Одновременно, также серьёзно, успокоил: «Но от болей я точно помогу, стоит принять капельку того мёда, что я оставил тёте Наде с дядей Володей прошлый раз» — вопросительно перевёл взгляд на хозяйку, сразу поднявшуюся с места. «Чтобы помогло моё лечение, вам надо распространять, раздаривать, это «лекарство» на меду, всем встречающимся людям» — наставительно проповедовал, пока революционерка не принесла баночку с мёдом. Ещё раз повторил особенности размножения его лекарственных свойств и все женщины приняли по половине чайной ложечки медового элексира, запив рюмочкой малаги. Сославшись на юный возраст для слишком частой дегустации этого вина, попросил разрешения откланяться. На прощание, тётя Надя погладила меня по голове и произнесла, обращаясь ко всем присутствующим: «Каждый раз как Василий к нам приходит, он что нибудь да дарит, всё более и более ценное, — указала на рисунок в руках Инессы, — а сегодня он дал самое ценное, добрую надежду на будущее всем нам!» Повинуясь женскому материнскому инстинкту, все присутствующие подруги обняли меня и поцеловали, а тётя Роза, даже всплакнула, когда я обошёл всех перед уходом. Спускаясь по крутой и узкой лестнице, твёрдо решил помочь Розе Люксембург. Её труп будет легко подделать, так как после убийства её сбросят в Ландверканал около Тиргартен парка, где его найдут только спустя пять месяцев. Пробежав по Шпигельгассе, помахал рукой тёте Наде, наблюдающей из окна и поторопился свернуть на Обере Цойне, чтобы быстрее телепортироваться в Китай, где меня давно вспоминали.