Жизнь для Смерти
Шрифт:
— Ты не расскажешь мне, кто были те люди?
— Какие люди?
— Которых вы с Джоном привели в особняк в тот день, когда я ушла в лес.
Кристофер делает глубокий вдох, складывая себе на плечи огромный тяжелый груз. Вопрос меняет его на моих глазах. Глаза темнеют, а от улыбки не остается и следа. Но он не зол, скорее пытается подобрать для меня верные слова, избегая кровавых подробностей.
— Это был урок для меня. И он оказался очень ценным.
— У вас с выжившими была договоренность? Я видела твои глаза, знаю, что ты привел их не для убоя.
—
— Верховный знал, что я привожу людей, согласных на жизнь и работу в теплицах особняка в обмен на донорство. Другими словами, выжившие были в отчаянии. Они страшно голодали, вели бродячий образ жизни и среди них был врач.
— Врач?
— Да. Все как хотел наш предводитель, но в последний момент мою гордыню решили поумерить, — голос вампира становится хриплым и низким. Я чувствую, как напрягаются его плечи, — Верховный дал понять, что его решения единственно правильные и только его слово будет последним. Даже если оно меняется, нарушая договоренности.
— Разве он не сторонник чести?
— Вопрос чести у вампиров поставлен тонко, Эмили, — Кристофер отстраняется, позволяя себе посмотреть мне в глаза, — Вот почему так важно иметь запасной план для нас. Он в любой момент может забрать тебя у меня.
— Но, я подумала, если ему нужны дампиры, разве он не захочет больше, чем одного?
— Больше одного? Только в случае рождения девочки. Для власти над будущим кланом достаточно одного ребенка. Мальчика, которого Верховный назовет своим сыном.
Это звучит очень странно, ведь Лора в первый же день сказала мне, что дети человека и вампира нужны для того, чтобы стать новой, лучшей расой. Разве рождение девочки может этому препятствовать?
— Для чего ему нужен мальчик?
— Ради власти. Наличие дампиров в клане дает преимущество перед другими, — шепчет Крис, — Рождение мальчика первенца Верховный сравнивает с рождением престолонаследника. Мы не знаем, сколько нам отмерено. Состаримся ли мы или проживем много лет. Поэтому главный вампир хочет взрастить того, кто возьмет его дело и пронесет вперед.
— Какой бред, — не могу сдержаться, — Это попахивает сумасшествием.
Крис проводит рукой по моим волосам, касается губами кончика носа и едва заметно улыбается.
— В его действиях есть логика. Вампиры выбрали путь монархов. У нас свое территориальное деление, власть и взаимоотношения. Дампир девушка может связать жизнь с дампиром мужчиной из другого клана. В таком случае она станет принадлежать им. Верховный праздновал победу поимки избранной фертильной пары. Мы для него отличный улов. Но есть проблема — я пришелся не по вкусу.
— Слишком уверенный?
— Он видит во мне соперника и не допустит, чтобы я остался в управлении, как сейчас. Верховный изначально, проверяя меня в деле, ошибся. Давал мне все больше поручений, сам толкнул к увеличению связей и соратников, а после и вовсе позволил лоббировать новые законы, правила. Постепенно он перестал понимать многие задачи, без моих комментариев.
— Тогда почему вы его боитесь?
— Мы превратили романтический вечер в деловой? — Крис изгибает бровь, пытаясь уйти от ответа. Он обнимает меня крепче, вовлекая в совершенно другой настрой. Я качаю головой, признавая, что мы действительно уходим в русло работы вместо того, чтобы посвятить время друг другу. Мой интерес к устройству жизни особняка возрос, а ответов на вопросы по-прежнему недостаточно.
— Порой мне кажется, что я сижу на маленьком стуле посреди огромного океана и совершенно не представляю, что происходит там, под водой. Может опасность, а может спасение? Ты единственная связь с миром, понимаешь?
— Очень похоже на жизнь, — дополняет Кристофер, — Даже до катастрофы все было запутанно. Твои бытовые проблемы все тот же стул.
— Но там я могла прогнозировать будущее.
— И здесь можешь. Постарайся привыкнуть к новым обстоятельствам.
— Ответь, почему мы не можем сбежать?
Я не знаю как с моих губ сорвался этот вопрос. Как наивно, но мне страстно хочется услышать от вампира почему. Верховный найдет? А сможет ли?
— Хорошо, — выдыхает вампир, посмотрев на меня с прищуром, — А то надумаешь повторить свой забег в лес.
— Не надумаю, я потеряла желание возвращаться в лагерь.
— Даже не буду спрашивать, почему, — Усмехается Крис, — А насчет побега — забудь. Не стоит недооценивать клан. Ты видишь аристократическую жизнь, нескольких союзников, но большинство вампиров настоящие солдаты. Они рвут глотки всем, кто пытается порвать связь с Верховным и для них нет другой правды, кроме правды Отца. Цепь обращений каждого члена клана идет от него. В особняке нет пришлых зараженных. Все, так или иначе, обращены от старейшего. Даже если заражение происходит через второго или третьего аристократа, мы являемся его детьми.
— Значит, вы вроде семьи? — морщусь я с недоверием.
— Это другое, но пусть будет так. Мы поклялись верно служить клану — добровольно и принудительно. Те, кто уходят, подвергаются преследованию. Вампиры особняка — не вся мощь. По лесам рыщут еще несколько десятков верных дозорных. Ни один клан не даст территориального убежища в случае побега, — Вампир приближается к моему лицу так, что я чувствую его дыхание на своих губах, — А такие как мы это большой подарок чужому клану или проклятие. В первом случае нас заточат ради наследников, во втором отдадут Верховному.
— Как ты можешь спать ночами, зная, чем закончится наша связь? Зная, что тебя уберут, а ребенка отнимут? Может нам больше не… Вдруг еще не поздно…
Почему он так улыбается? Кажется таким спокойным и, вместо страданий, целует меня. Его губы мягко касаются моих, но не находят ответной нежности. Собрав силы в кулак и переборов желание забыться, я слегка отстраняюсь.
— Не надо так делать?
— Я могу заставить, — дерзко отвечает Крис, не высвобождая меня из объятий.
— Не хочу пускаться во все тяжкие, не осознавая последствий. Вдруг я беременна?