Жизнь «до»
Шрифт:
– Ну, так что? – постаралась состроить я максимально умилительную физиономию, возвращая внимание аспиранта. – Поделитесь информацией?
Бранов протяжно вздохнул, то ли от перспективы, вместо поедания торта, сидеть со мной, то ли вслушиваясь в звук удаляющихся Марьянкиных шагов.
– И почему ты такая приставучая, – мужчина чуть сощурился, уставившись на крохотные часики в углу монитора. – У-у-у, совсем поздно уже. Вы работу выполнили?
– Ага, – расстроенно зашелестела я листами. Аспирант чудесным образом умудрялся одновременно
Бранов спешно собрал весь раздаточный материал и сунул в верхний ящик стола. На секунду-другую яркая обложка моего «Императора» бельмом мелькнула перед глазами и скрылась в ворохе таблиц и схем.
Бранов проследил за моим полным вожделения взглядом и хмыкнул.
– Нет. И не мечтайте.
Несносный человек. Он ведь нарочно каждое занятие напоминает мне о существовании в его столе книжки, будто подначивает. Может, ждет, когда я умолять начну? Или вообще… на преступление пойти отважусь.
– Ну Ян Викторы-ыч, – привычно загундела я. – Отдайте уже книжку! Сколько можно-то?
– Вы так за нее сражаетесь, Вознесенская, что я уже грешным делом решил, может, я несправедливо обвинил вас в бездарности, упустив что-то интересное? – он хитро прищурился, потянув ручку ящика. – Может, стоит перечитать?
Я демонстративно закатила глаза. Тоже мне, напугал.
– Будете издеваться, я расскажу всем о ваших умениях, и вас на опыты заберут.
– Ой, – страдальчески скорчился аспирант, – ну совсем неубедительно! Попробуй еще раз. И понатуральнее, понатуральнее!
Я насупилась, глядя, как Бранов с заинтересованным видом подпер рукой щеку и словно представление приготовился смотреть. Поджав губы, с осуждением покачала головой.
– Скажите, вот что случится, если вы расскажете мне чуть больше?
– Как это что? – вытаращил темно-карие глаза аспирант, и губы его в кошачьей улыбке растянулись. – Мне придется тебя убить.
Вот ведь, шутник! Поседеть, как смешно.
– Ну, точно. Ага, – поддакнула я. – Хотели бы, давно уже меня… фвить, – я недвусмысленно черканула ребром ладони по горлу. – И лежал бы мой трупик в болотах близ Лерны. И пожрала бы его гидра девятиглавая.
Бранов фыркнул.
– Чего ты к этой гидре привязалась? Забудь о ней уже.
Я насмешливо вытаращилась. Забыть? Хо-хо. Тут, чтобы забыть, нужно не одно заклятие забвения наложить.
– Как только узнаю все подробности, сразу забуду. Итак, вопрос первый, – решила я брать неприступную крепость наглым штурмом, – зачем вы в мою книгу переместиться хотели? Да-да, – поймав удивленный взгляд, поспешила добавить я. – Я помню, что до гидры с Гераклом, засиял именно мой «Император».
– Что за чушь, – Бранов вдруг посерьезнел. – Я бы ни за что в эту бульварщину не полез.
Бульварщину? Обидно.
– Так значит, процесс перемещения от вашей воли не зависит? Жаль. Читатели будут, ох, как огорчены, – я сделала вид, будто конспектирую. – Вопрос второй… вас в детстве в качестве наказания отправляли в угол на горох или в какую-нибудь из самых жутких Кинговских историй? Вы поэтому такой злой?
– А я смотрю, у тебя напрочь чувство самосохранения отсутствует?
Бранов нахмурился и отвернулся, а я прикусила язык.
Я давно заметила, что ему нравится болтать со мной, и нравится, когда я допекаю его вопросами. Это уже стало своего рода игрой, в которой я по крохотной крупице собирала информацию, а он всячески этому препятствовал и упражнялся в остроумии. Ну, и просто веселился, надо полагать.
Однако на этот раз что-то пошло не так. Я потеряла контроль и, кажется, позволила себе лишнего.
– Ян Викторович, я не то хотела сказать… Простите.
– Ничего. Что-то я сегодня счет времени потерял, – вдруг совершенно миролюбиво выдал аспирант, устало потирая глаза. – Совсем темно уже. Тебя подвезти, может? Если подождешь минут пять…
Подвезти? Он флиртует со мной, что ли?
– Да нет, – опешила я, а Бранов вымученно улыбнулся.
Он всегда так делал: не упускал момента переспросить: «Так все-таки "да" или "нет"?»
– Уверена?
– Более чем. Мне идти-то всего ничего до общежития. Да и соседка еще в институте, я уж лучше с ней…
Вышло так, будто я или боюсь, или брезгую. Бранов на долю секунды прищурился, впившись в меня взглядом, но тут же снова уткнулся в экран.
– Тогда иди. Хороших тебе выходных, Мика.
От смущения я сквозь землю провалиться готова была.
– И вам, Ян Викторович.
Быстренько собрав свои вещички и не забыв листок с литературой для домашнего прочтения, я была такова. Правда, притворяя дверь, все же украдкой глянула на аспиранта.
Чуть голубоватое свечение монитора делало черты его лица в разы старше, изможденнее.
Может, он и правда устал? Мне ведь и невдомек даже, чем он занимается после работы. Какова вероятность, что с понедельника по пятницу он обыкновенный аспирант, а в выходные… мир спасает?
Нет. Это я уже фантазирую. Что-то похожее где-то было, не то в фильмах, не то в комиксах. Но я даже и не удивлюсь, если это так. Ведь как ни крути, а habitus2 у Бранова положительный. Почти Брюс Уэйн, хотя по манерам и возрасту Питер Паркер поближе будет.
– Ты чего такая квёлая, Оксан?
Подругу встретила на лавке в фойе. В ожидании меня она скрутила верхнюю одежду комком и подстелила под голову. Домой, едва приходила зима с ее скорыми сумерками, поодиночке мы не ходили. Так еще с первого курса повелось.
– А ты на себя в зеркало глядела? – Оксанка с трудом поднялась и поправила совсем ненужные ей очки на переносице. – Да замучалась я уже со статьей этой научной, – пожаловалась она. – То это не так, то это не эдак…