Жизнь двенадцати цезарей
Шрифт:
15. Он и сам делал все возможное, чтобы возбудить любовь к себе в людях. Тиберия он с горькими слезами почтил похвальной речью перед собранием и торжественно похоронил. Тотчас затем он отправился на Пандатерию и Понтийские острова, спеша собрать прах матери и братьев: отплыл он в бурную непогоду, чтоб виднее была его сыновняя любовь, приблизился к их останкам благоговейно, положил их в урны [34] собственными руками; с не меньшею пышностью, в биреме со знаменем на корме, он доставил их в Остию и вверх по Тибру в Рим, где самые знатные всадники сквозь толпу народа на двух носилках внесли их в мавзолей. В память их установил он всенародно ежегодные поминальные обряды, а в честь матери еще и цирковые игры, где изображение ее везли в процессии на особой колеснице. (2) Отца же он почтил, назвав в его память месяц сентябрь Германиком. После этого в сенатском постановлении он сразу назначил бабке своей Антонии все почести, какие воздавались когда-либо Ливии Августе; дядю своего Клавдия, который был еще римским всадником, взял себе в товарищи по консульству; брата Тиберия в день его совершеннолетия усыновил и поставил главою юношества [35] . (3) В честь своих сестер он приказал прибавлять ко всякой клятве: «И пусть не люблю я себя и детей моих больше, чем Гая и его сестер», а к консульским предложениям: «Да сопутствует счастье и удача Гаю Цезарю и его сестрам!» [36] .
34. Урна из мавзолея Августа, в которой лежал прах Агриппины, до сих пор хранится во Дворце консерваторов в Риме.
35. Глава
36. «Да сопутствует…» – ср.: Авг. 58.
(4) В той же погоне за народной любовью он помиловал осужденных и сосланных по всем обвинениям, оставшимся от прошлых времен, объявил прощение: бумаги, относящиеся к делам его матери и братьев, принес на форум и сжег [37] , призвав богов в свидетели, что ничего в них не читал и не трогал – этим он хотел навсегда успокоить всякий страх у доносчиков и свидетелей; а донос о покушении на его жизнь даже не принял, заявив, что он ничем и ни в ком не мог возбудить ненависти, и что для доносчиков слух его закрыт. 16. Спинтриев [38] , изобретателей чудовищных наслаждений, он выгнал из Рима – его с трудом умолили не топить их в море. Сочинения Тита Лабиена, Кремуция Корда, Кассия Севера, уничтоженные по постановлениям сената, он позволил разыскать, хранить и читать, заявив, что для него важней всего, чтобы никакое событие не ускользнуло от потомков.
37. Сжег бумаги – это были копии, подлинники остались (гл. 30), и их уничтожил лишь Клавдий.
38. О спинтриях см.: Тиб. 43.
Отчеты о состоянии державы [39] , которые Август издавал, а Тиберий перестал, он вновь приказал обнародовать. (2) Должностным лицам он разрешил свободно править суд, ни о чем его не запрашивая, списки всадников он проверял строго и тщательно, но не беспощадно: кто был запятнан позором или бесчестием, у тех он всенародно отбирал коня, за кем была меньшая вина, тех он просто пропускал при оглашении имен. Чтобы судьям легче было работать, он присоединил к четырем их декуриям новую, пятую [40] . Пытался он даже вернуть народу выборы должностных лиц, восстановив народные собрания [41] . (3) Подарки по завещанию Тиберия, хотя оно и было объявлено недействительным, и даже по завещанию Юлии Августы [42] , которое Тиберий утаил, он отсчитал и выплатил честно и без оговорок. Италию он освободил от полупроцентного налога на распродажи [43] , многим пострадавшим от пожаров возместил их убытки. Если он возвращал царям их царства, то выплачивал им и все подати и доходы за прошедшее время: так, Антиох Коммагенский [44] получил сто миллионов сестерциев, когда-то отобранные у него. (4) Чтобы показать, что никакого доброго дела он не оставит без поощрения, он дал в награду восемьсот тысяч сестерциев одной вольноотпущеннице, которая под самыми жестокими пытками не выдала преступления своего патрона. За все эти его деяния сенат, в числе прочих почестей, посвятил ему золотой щит [45] : каждый год в установленный день жреческие коллегии должны были вносить этот щит на Капитолий в сопровождении сената и с песнопением, в котором знатнейшие мальчики и девочки воспевали добродетели правителя. Было также постановлено, чтобы день его прихода к власти именовался Парилиями [46] , как бы в знак второго основания Рима.
39. Отчеты о состоянии державы, ср.: Авг. 28 и 101.
40. Пятую декурию – ср.: Авг. 32 и примеч. 88.
41. Выборы должностных лиц были окончательно перенесены из народных собраний в сенат при Тиберии в 14 г., и попытка Калигулы восстановить прежние порядки не имела последствий.
42. Юлия Августа – имя, принятое Ливией по завещанию Августа. О завещании Ливии см.: Тиб. 51.
43. Налог на распродажи был введен Августом для пополнения военной казны (Авг. 49) и колебался от 1 до 0,5%. В честь отмены этого налога была выпущена даже особая серия монет.
44. Коммагена стала римской провинцией в 17 г., была восстановлена как царство Антиоха в 38 г., впоследствии Калигула опять низложил Антиоха, а Клавдий опять его восстановил. О том, что и другие цари, поставленные Калигулой (Агриппа в Иудее, сыновья Котиса во Фракии и Понте – все они при Тиберии воспитывались в Риме как заложники и в это время сблизились с Гаем), получали возмещение доходов, сведений нет.
45. Обычай посвящать богам щит с изображением почитаемого лица восходит, по преданию, к Аппию Клавдию, консулу 495 г.
46. Парилиями собственно назывался праздник в честь сельской богини Палес 21 апреля, в день легендарного основания Рима.
17. Консулом он был четыре раза [47] : в первый раз с июльских календ в течение двух месяцев, во второй раз с январских календ в течение тридцати дней, в третий раз – до январских ид, в четвертый раз – до седьмого дня перед январскими идами. Из этих консульств два последние следовали одно за другим. В третье консульство он вступил в Лугдуне один, но не из надменности и пренебрежения к обычаям, как думают некоторые, а только потому, что в своей отлучке он не мог знать, что его товарищ по должности умер перед самым новым годом. (2) Всенародные раздачи он устраивал дважды, по триста сестерциев каждому. Столько же устроил он и роскошных угощений для сенаторов и всадников и даже для их жен и детей. При втором угощении он раздавал вдобавок мужчинам нарядные тоги, а женщинам и детям красные пурпурные повязки. А чтобы и впредь умножить народное веселье, он прибавил к празднику Сатурналий лишний день [48] , назвав его Ювеналиями.
47. Консульства Калигулы: 37 г. (июль-август), 39 г. (январь), 40 г. (до 13 января), 41 г. (до 7 января) – т.е. не два, а три года подряд.
48. Лишний день – вернее даже два, так как при Калигуле Сатурналии длились 5 дней (Дион. 59. 6).
18. Гладиаторские битвы он устраивал не раз, иногда в амфитеатре Тавра, иногда в септе; между поединками он выводил отряды кулачных бойцов из Африки и Кампании, цвет обеих областей. Зрелищами он не всегда распоряжался сам, а иногда уступал эту честь своим друзьям или должностным лицам. (2) Театральные представления он давал постоянно, разного рода и в разных местах, иной раз даже ночью, зажигая факелы по всему городу. Разбрасывал он и всяческие подарки, раздавал и корзины с закусками для каждого. Одному римскому всаднику, который на таком угощении сидел напротив него и ел с особенной охотой и вкусом, он послал и свою собственную долю, а одному сенатору при подобном же случае – указ о назначении претором вне очереди. (3) Устраивал он мною раз и цирковые состязания с утра до вечера, с африканскими травлями [49] и троянскими играми в промежутках; на самых пышных играх арену посыпали суриком и горной зеленью [50] , а лошадями правили только сенаторы. Однажды он даже устроил игры внезапно и без подготовки, когда осматривал убранство цирка из Гелотова дома [51] , и несколько человек с соседних балконов его попросили об этом.
49. Африканские животные на зрелищах – главным образом, пантеры: на играх при освящении храма Августа было показано 400 пантер и 400 медведей (Дион. 59. 7).
50. Суриком и горной зеленью – под цвет двух цирковых партий, «красных» и «зеленых»; впоследствии так же поступал Нерон (Плиний. 33. 27. 90).
51. Гелотов дом – на Палатине, над Большим цирком; ср.: Авг. 45. 1.
19. Кроме того, он выдумал зрелище новое и неслыханное дотоле. Он перекинул мост через залив между Байями и Путеоланским молом, длиной почти в три тысячи шестьсот шагов [52] : для этого он собрал отовсюду грузовые суда, выстроил их на якорях в два ряда, насыпал на них земляной вал и выровнял по образцу Аппиевой дороги. (2) По этому мосту он два дня подряд разъезжал взад и вперед: в первый день – на разубранном коне, в дубовом венке [53] , с маленьким щитом, с мечом и в златотканом плаще; на следующий день – в одежде возницы, на колеснице, запряженной парой самых лучших скакунов, и перед ним ехал мальчик Дарий из парфянских заложников, а за ним отряд преторианцев и свита в повозках. (3) Я знаю, что, по мнению многих, Гай выдумал этот мост в подражание Ксерксу, который вызвал такой восторг, перегородив много более узкий Геллеспонт [54] , а по мнению других – чтобы славой исполинского сооружения устрашить Германию и Британию, которым он грозил войной. Однако в детстве я слышал об истинной причине этого предприятия от моего деда, который знал о ней от доверенных придворных: дело в том, что когда Тиберий тревожился о своем преемнике и склонялся уже в пользу родного внука [55] , то астролог Фрасилл заявил ему, что Гай скорей на конях проскачет через Байский залив, чем будет императором.
52. Действительное расстояние между Байями и Путеолами – около 3,6 км; цифра Светония (3600 шагов = 5,3 км), как и цифра Диона (26 стадий – 5,1 км) преувеличены. Впрочем, точная локализация моста не совсем ясна. Действительной целью постройки моста было, по-видимому, желание поразить прибывающих в Рим парфянских заложников (ср. прием Тиридата Нероном). Сенека («О краткости жизни». 18) говорит, что в Риме начался голод оттого, что суда для подвоза хлеба были забраны для постройки моста.
53. О дубовом венке см.: Юл. Примеч. 6. По Диону (57, 17), Калигула уверял, что на нем был надет панцирь Александра Македонского.
54. Мост Ксеркса через Геллеспонт, по которому персидское войско в 480 г. шло на Грецию, имел длину ок. 1,3 км.
55. Родного внука – Тиберия, сына Друза.
20. Он устраивал зрелища и в провинциях, астические игры в Сиракузах в Сицилии, смешанные игры в Лугдуне в Галлии [56] . Здесь происходило также состязание в греческом и латинском красноречии, на котором, говорят, побежденные должны были платить победителям награды и сочинять в их честь славословия; а тем, кто меньше всего угодили, было велено стирать свои писания губкой или языком, если они не хотели быть битыми розгами или выкупанными в ближайшей реке.
56. Об астических играх см.: Тиб. Примеч. 24. О риторах, «бледнеющих, словно им приходится говорить перед лугдунским жертвенником», упоминает Ювенал (I. 44).
21. Постройки, недоконченные Тиберием [57] , он завершил: храм Августа и театр Помпея. Сам он начал строить водопровод из области Тибура [58] и амфитеатр поблизости от септы; одну из этих построек его преемник Клавдий довел до конца, другую оставил. В Сиракузах он восстановил рухнувшие от ветхости стены и храм богов. Собирался он и на Самосе отстроить дворец Поликрата, и в Милете довершить Дидимейский храм [59] , и в Альпийских горах основать город, но раньше всего – перекопать Истминский [60] перешеек в Ахайе: он даже посылал туда старшего центуриона, чтобы сделать предварительные измерения.
57. Постройки, недоконченные Тиберием – см.: Тиб. 47 и 74.
58. О водопроводе, начатом в 38 г. и освященном только в 52 г., см.: Клав., 20 и примеч.
59. Дидимейский храм Аполлона был начат постройкой ок. 300 г. до н.э., но еще в начале нашей эры стоял без крыши из-за его огромных размеров (Страбон. XIV. 1. 5).
60. Об Истмийском канале ср.: Юл. Примеч. 123.
22. До сих пор шла речь о правителе, далее придется говорить о чудовище.
Он присвоил множество прозвищ: его называли и «благочестивым», и «сыном лагеря», и «отцом войска», и «Цезарем благим и величайшим». Услыхав однажды, как за обедом у него спорили о знатности цари [61] , явившиеся в Рим поклониться ему, он воскликнул:
…Единый да будет властитель,Царь да будет единый! [62]61. Цари – Агриппа Иудейский и Антиох Коммагенский: Калигула держал их при себе, «чтобы они учили его царствовать» (Дион. 59. 24).
62. «Да будет единый…» – Илиада. II. 204-205, слова Одиссея Агамемнону.
Немногого недоставало, чтобы он тут же принял диадему и видимость принципата обратил в царскую власть. (2) Однако его убедили, что он возвысился превыше и принцепсов и царей. Тогда он начал притязать уже на божеское величие. Он распорядился привезти из Греции изображения богов, прославленные и почитанием и искусством, в их числе даже Зевса Олимпийского [63] , – чтобы снять с них головы и заменить своими. Палатинский дворец он продолжил до самого форума, а храм Кастора и Поллукса превратил в его прихожую [64] и часто стоял там между статуями близнецов, принимая божеские почести от посетителей; и некоторые величали его Юпитером Латинским [65] . (3) Мало того, он посвятил своему божеству особый храм, назначил жрецов, установил изысканнейшие жертвы. В храме он поставил свое изваяние в полный рост и облачил его в собственные одежды. Должность главного жреца отправляли поочередно самые богатые граждане [66] , соперничая из-за нее и торгуясь. Жертвами были павлины, фламинго, тетерева, цесарки, фазаны, – для каждого дня своя порода. (4) По ночам, когда сияла полная луна, он неустанно звал ее к себе в объятья и на ложе, а днем разговаривал наедине с Юпитером Капитолийским: иногда шепотом, то наклоняясь к его уху, то подставляя ему свое, а иногда громко и даже сердито. Так, однажды слышали его угрожающие слова:
63. Зевс Олимпийский – знаменитая статуя Фидия; см. далее 57. 1.
64. Кастора и Поллукса Калигула называл «своими привратниками» (Дион. 59. 28).
65. Юпитер Латинский был древним покровителем Латинского союза, ему были посвящены Латинские игры.
66. Самые богатые граждане должны были платить за честь жречества по 10 миллионов сестерциев (там же).