Жизнь двенадцати цезарей
Шрифт:
79. Безмерно оскорбив сенат своим открытым презрением, он прибавил к этому и другой, еще более дерзкий поступок [186] . Однажды, когда он возвращался после жертвоприношения на Латинских играх [187] , среди небывало бурных народных рукоплесканий, то какой-то человек из толпы возложил на его статую лавровый венок, перевитый белой перевязью [188] , но народные трибуны Эпидий Марулл и Цезетий Флав приказали сорвать перевязь с венка, а человека бросить в тюрьму. Цезарь, в досаде на то ли, что намек на царскую власть не имел успеха, на то ли, что у него, по его словам, отняли честь самому от нее отказаться, сделал трибунам строгий выговор и лишил их должности [189] . (2) Но с этих пор он уже не мог стряхнуть с себя позор стремления к царскому званию, – несмотря на то, что однажды он ответил плебею, величавшему его царем: «Я Цезарь, а не царь!» [190] , а в другой раз, когда на Луперкалиях [191] перед ростральной трибуной консул Антоний несколько раз пытался возложить на него диадему, он отверг ее и отослал на Капитолий в храм Юпитера Благого и Величайшего. (3) Более того, все чаще ходили слухи, будто он намерен переселиться в Александрию или в Илион [192] и перевести туда все государственные средства, обескровив Италию воинскими наборами, а управление Римом
186. Визит сенаторов к сидящему Цезарю относится, по-видимому, к концу 45 г. Хронология дальнейших событий: диадема на статуе – до 26 января, латинские игры и обращение «царь» – 26 января, луперкалии – 15 февраля 44 г.
187. Латинские игры справлялись близ Рима на Альбанской горе, куда для жертвоприношения выезжали оба консула.
188. Белая перевязь, диадема, была знаком царской власти.
189. Трибуны пользовались правом неприкосновенности.
190. В словах Цезаря – двусмысленность: «Царь» было прозвище в роде Марциев, из которых происходила мать Цезаря, «Цезарь» – в роде Юлиев, из которых происходил его отец.
191. Луперкалии – праздник в честь Фавна, описан у Плутарха, 61. По Диону (44. 11), Цезарь сказал, отсылая диадему в храм: «В Риме один только царь – Юпитер».
192. Замысел перенесения столицы на Восток приписывался впоследствии Антонию: он подал повод для оды Горация (III, 3).
193. Квиндецимвиры – коллегия 15 человек, хранившая «Сивиллины книги», древний сборник греческих предсказаний.
Уже происходили тут и там тайные сходки, где встречались два-три человека: теперь все слилось воедино. Уже и народ не был рад положению в государстве: тайно и явно возмущаясь самовластием, он искал освободителей. (2) Когда в сенат были приняты иноземцы, появились подметные листы с надписью: «В добрый час! [194] не показывать новым сенаторам дорогу в сенат!» А в народе распевали так:
Галлов Цезарь вел в триумфе, галлов Цезарь ввел в сенат.Сняв штаны, они надели тогу с пурпурной каймой [195] .194. «В добрый час!» (bonum factum) – обычное начало эдиктов; пародировалось еще Плавтом.
195. Штаны – галльская национальная одежда, презираемая римлянами; тога с пурпурной каймой – знак сенаторского достоинства.
(3) Когда Квинт Максим, назначенный консулом на три месяца [196] , входил в театр, и ликтор, как обычно, всем предложил его приветствовать, отовсюду раздались крики: «Это не консул!» После удаления от должности трибунов Цезетия и Марулла на ближайших выборах было подано много голосов, объявлявших их консулами. Под статуей Луция Брута кто-то написал: «О если б ты был жив!», а под статуей Цезаря:
Брут, изгнав царей из Рима, стал в нем первым консулом.Этот, консулов изгнавши, стал царем в конце концов.196. Цезарь первый сократил срок консульской власти до нескольких месяцев, так что в течение года стало сменяться две и более пары консулов (консулы-суффекты, «заместители»): впоследствии эта практика стала обычной, но поначалу суффектов отказывались считать «настоящими консулами».
(4) В заговоре против него участвовало более шестидесяти человек; во главе его стояли Гай Кассий, Марк Брут и Децим Брут. Сперва они колебались, убить ли его на Марсовом поле, когда на выборах он призовет трибы к голосованию [197] , – разделившись на две части, они хотели сбросить его с мостков, а внизу подхватить и заколоть, – или же напасть на него на Священной дороге или при входе в театр. Но когда было объявлено, что в иды марта сенат соберется на заседание в курию Помпея [198] , то все охотно предпочли именно это время и место.
197. Для голосования часть поля окапывалась рвом, и через этот ров по мосткам проходили поодиночке избиратели, заполняя на мостках свои таблички-бюллетени.
198. Курия Помпея – одно из зданий, окружавших каменный театр Помпея. Иды марта – 15 марта 44 г. Аппиан пишет, что заговорщики хотели убить Цезаря перед сенатом в напоминание о том, как убили первого царя Ромула, когда он стал тираном (II. 114).
81. Между тем приближение насильственной смерти было возвещено Цезарю самыми несомненными предзнаменованиями. За несколько месяцев перед тем новые поселенцы, выведенные по Юлиеву закону в Капую, раскапывали там древние могилы, чтобы поставить себе усадьбы, и очень усердствовали, так как им случилось отыскать в земле несколько сосудов старинной работы; и вот в гробнице, где по преданию был похоронен основатель Капуи, Капий [199] , они нашли медную доску с греческой надписью такого содержания: когда потревожен будет Капиев прах, тогда потомок его погибнет от руки сородичей, и будет отмщен великим по всей Италии кровопролитием. (2) Не следует считать это басней или выдумкой: так сообщает Корнелий Бальб, близкий друг Цезаря. А за несколько дней до смерти Цезарь узнал, что табуны коней, которых он при переходе Рубикона посвятил богам и отпустил пастись на воле, без охраны, упорно отказываются от еды и проливают слезы. Затем, когда он приносил жертвы, гадатель Спуринна советовал ему остерегаться опасности, которая ждет его не поздней, чем в иды марта. Затем, уже накануне этого дня в курию Помпея влетела птичка королек с лавровой веточкой в клюве, преследуемая стаей разных птиц из ближней рощицы, и они ее растерзали. А в последнюю ночь перед убийством ему привиделось во сне, как он летает под облаками, и потом как Юпитер пожимает ему десницу; жене его Кальпурнии снилось, что в доме их рушится крыша [200] , и что мужа закалывают у нее в объятиях: и двери их спальни внезапно сами собой распахнулись настежь.
199. Капий упоминается в «Энеиде» (X. 143); о его родстве с Юлиями ничего не известно, поэтому многие принимают чтение «потомок Юла».
200. Крыша, точнее – фронтон (fastigium); он воздвигался обычно только на храмах, и для дома Цезаря был декретирован особым постановлением сената.
(4). Из-за всего этого, а также из-за нездоровья он долго колебался, не остаться ли ему дома, отложив свои дела в сенате. Наконец, Децим Брут уговорил его не лишать своего присутствия многолюдное и давно ожидающее его собрание, и он вышел из дому уже в пятом часу дня [201] . Кто-то из встречных [202] подал ему записку с сообщением о заговоре: он присоединил ее к другим запискам, которые держал в левой руке, собираясь прочесть. Потом он принес в жертву нескольких животных подряд, но благоприятных знамений не добился; тогда он вошел в курию, не обращая внимания на дурной знак и посмеиваясь над Спуринной за то, что вопреки его предсказанию, иды марта наступили и не принесли никакой беды. «Да, пришли, но не прошли», – ответил тот.
201. В пятом часу – после рассвета, т.е. около 10-11 часов.
202. Кто-то из встречных – по Плутарху (65) – греческий грамматик Артемидор Книдский.
82. Он сел, и заговорщики окружили его, словно для приветствия. Тотчас Тиллий Цимбр [203] , взявший на себя первую роль, подошел к нему ближе, как будто с просьбой, и когда тот, отказываясь, сделал ему знак подождать, схватил его за тогу выше локтей. Цезарь кричит: «Это уже насилие!» – и тут один Каска, размахнувшись сзади, наносит ему рану пониже горла. (2) Цезарь хватает Каску за руку, прокалывает ее грифелем [204] , пытается вскочить, но второй удар его останавливает. Когда же он увидел, что со всех сторон на него направлены обнаженные кинжалы, он накинул на голову тогу и левой рукой распустил ее складки ниже колен, чтобы пристойнее упасть укрытым до пят; и так он был поражен двадцатью тремя ударами, только при первом испустив не крик даже, а стон, – хотя некоторые и передают, что бросившемуся на него Марку Бруту он сказал: «И ты, дитя мое!» [205] .
203. Тиллий Цимбр подошел к Цезарю с просьбой вернуть из изгнания его брата (Аппиан. II. 117; Плутарх. 66). По Плутарху, Каска ударил Цезаря в затылок или в плечо, по Аппиану – в грудь.
204. Грифель, стиль – острая металлическая палочка, которой писали по воску. Аппиан. II. 117: «В это время другой заговорщик поразил его мечом в бок, который в повороте открылся для удара. Кассий ударил его в лицо, Брут – в бедро, Буколиан – между лопатками; Цезарь, как дикий зверь, поворачивался от одного к другому. Но после удара Брута… он закрылся со всех сторон плащом и упал, сохраняя пристойный вид, перед статуей Помпея. Заговорщики превзошли всякую меру в отношении к павшему и нанесли ему до 23 ран. Многие в суматохе ранили мечами друг друга».
205. «И ты, дитя мое» – может быть, не только выражение общеизвестной привязанности Цезаря к Бруту, но и намек на то, что Брута считали сыном Цезаря от связи с Сервилией (Плутарх. Брут. 5-8; Аппиан. II. 112). Курсивом здесь и далее печатаются слова и выражения, приводимые Светонием на греческом языке.
(3) Все разбежались; бездыханный, он остался лежать, пока трое рабов, взвалив его на носилки, со свисающей рукою, не отнесли его домой. И среди стольких ран только одна, по мнению врача Антистия, оказалась смертельной – вторая, нанесенная в грудь.
(4) Тело убитого заговорщики собирались бросить в Тибр, имущество конфисковать, законы отменить, но не решились на это из страха перед консулом Марком Антонием и начальником конницы Лепидом.
83. По требованию Луция Пизона, тестя убитого, было вскрыто и прочитано в доме Антония его завещание, составленное им в Лавиканском поместье [206] в сентябрьские иды прошлого года и хранившееся у старшей весталки. Квинт Туберон сообщает, что со времени консульства и до самого начала гражданской войны он обычно объявлял своим наследником Гнея Помпея и даже читал это перед войском на сходке. (2) Но в этом последнем завещании он назначал наследниками трех внуков своих сестер: Гаю Октавию оставлял три четверти имущества, Луцию Пинарию и Квинту Педию – последнюю четверть. В конце завещания он сверх того усыновлял Гая Октавия и передавал ему свое имя. Многие убийцы были им названы в числе опекунов своего сына, буде таковой родится, а Децим Брут – даже среди наследников во второй степени [207] . Народу он завещал сады над Тибром в общественное пользование и по триста сестерциев каждому гражданину.
206. Лавиканское поместье – в Лации, близ Тускула; дата – 13 сентября 45 г.
207. Наследники во второй степени назначались на случай смерти или отказа основных наследников: обычно это был простой знак уважения.
84. День похорон был объявлен, на Марсовом поле близ гробницы Юлии сооружен погребальный костер, а перед ростральной трибуной – вызолоченная постройка наподобие храма Венеры-Прародительницы; внутри стояло ложе слоновой кости, устланное пурпуром и золотом, в изголовье – столб с одеждой, в которой Цезарь был убит. Было ясно, что всем, кто шел с приношениями [208] , не хватило бы дня для процессии: тогда им велели сходиться на Марсово поле без порядка, любыми путями. (2) На погребальных играх, возбуждая негодование и скорбь о его смерти, пели стихи из «Суда об оружии» Пакувия [209] —
208. Приношения в знак уважения к покойнику обычно несли на похоронах в процессии и бросали в огонь. Предполагалось, что над телом произнесут речи на форуме и сожгут его на Марсовом поле.
209. «Суд об оружии» – трагедия, сюжетом которой был спор Одиссея и Аякса о доспехах, оставшихся после Ахилла; цитата – по-видимому, слова оскорбленного Аякса об ахейцах.
и из «Электры» Ацилия [210] сходного содержания. Вместо похвальной речи консул Антоний объявил через глашатая постановление сената, в котором Цезарю воздавались все человеческие и божеские почести, затем клятву, которой сенаторы клялись все блюсти жизнь одного, и к этому прибавил несколько слов от себя [211] . (3) Погребальное ложе принесли на форум должностные лица этого года и прошлых лет. Одни предлагали сжечь его в храме Юпитера Капитолийского, другие – в курии Помпея, когда внезапно появились двое неизвестных, подпоясанные мечами, размахивающие дротиками, и восковыми факелами подожгли постройку. Тотчас окружающая толпа принялась тащить в огонь сухой хворост, скамейки, судейские кресла, и все, что было принесенного в дар. (4) Затем флейтисты и актеры стали срывать с себя триумфальные одежды, надетые для такого дня, и, раздирая, швыряли их в пламя; старые легионеры жгли оружие, которым они украсились для похорон, а многие женщины – свои уборы, что были на них, буллы [212] и платья детей. (5) Среди этой безмерной всеобщей скорби множество иноземцев то тут, то там оплакивали убитого каждый на свой лад, особенно иудеи [213] , которые и потом еще много ночей собирались на пепелище.
210. Ацилий – поэт неизвестный, отсюда конъектуры поздних списков «Атилий» – имя комедиографа II в.
211. Другие источники говорят о пространной и бурной речи Антония, опираясь, по-видимому, на Цицерона (Филиппики, 2. 36). Постановление и клятва были приняты сенатом в начале 44 г.
212. Булла – медальон, который дети носили на шее до совершеннолетия, а потом обычно посвящали богам.
213. Иудеи были расположены к Цезарю, в особенности за дозволение отправлять свой культ в Риме (Иосиф Флавий. Иудейские древности. XIV. 10. 8) и за его победу над Помпеем, осквернившим Иерусалимский храм.