Жизнь есть экстаз. Практика активных медитаций Ошо
Шрифт:
Так что эти метафоры – что ощущение кундалини подобно движению змеи – просто символы, но они соответствуют определенной реальности. Есть определенное движение, есть тонкое движение, подобное движению змеи. Есть какая-то сила, некий золотистый поток – и все это соответствует символу змеи. Поэтому если этот символ близок вам, тогда все в порядке.
Но он может быть вам не близок.
Никогда не говорите другому человеку, что то, что случилось с вами, должно случиться и с ним. Никогда никому этого не говорите. Это может случиться, а может не случиться. Этот символ подходит вам, но другому человеку он может не подойти. Если вы поймете хотя бы это,
Различия возникли из-за символов. Мухаммед не мог создать такие же символы, что и Будда. Это невозможно! Слишком разным было их окружение. Даже слово «бог» может быть обременительным, если вы не воспринимаете его как символ, соответствующий вашей индивидуальности.
Так, например, Мухаммед не мог определить Бога как сострадание. В его окружении нигде нельзя было увидеть сострадания. Все было таким опасным, вселяющим ужас, что восприятие Бога неизбежно должно было быть совсем другим. Переходя из страны в страну, скитаясь, люди в окружении Мухаммеда не могли представить себе Бога иначе, как жестокого, гневного. Негневный Бог, сострадательный Бог был бы для них нереальным, потому что такое представление не соответствовало бы их реальности.
Индусы воспринимают Бога через свое окружение. Их природа прекрасна, почва плодородна, народ глубоко укоренен в земле. Жизнь течет и течет в одном направлении, и это течение очень неспешное, размеренное, как течение Ганга. Нет ничего опасного и пугающего. Поэтому индуистским богом стал Кришна, танцующий и играющий на своей флейте. Этот образ возник под влиянием окружающей среды, под влиянием коллективного ума народа и его опыта.
Все субъективное мы так или иначе переводим на язык символов, но эти символы и названия не являются нереальными. Для нас они реальны. Поэтому вы должны защищать и отстаивать свои символы, но не должны навязывать их другим. Вы должны сказать себе: «Даже если все будут против этого символа, мне он близок. Он пришел ко мне спонтанно и естественно. Бог открылся мне таким образом, и я не знаю, как он открывается другим».
Поэтому существует так много описаний этих явлений, тысячи и тысячи описаний. Но когда я говорю, что они субъективные, психические, я не хочу сказать, что это просто слова. Это не просто слова: для вас это реальность. Вы воспринимаете их таким образом и не можете воспринимать никак иначе. Если мы не будем путать материальность с реальностью, если мы не будем путать объективность с реальностью, тогда все будет легко понять. Трудности с пониманием возникают из-за этой путаницы.
Глава 7. Просветление: начало без конца
Медитация – это путешествие внутрь. И это путешествие бесконечно – бесконечно в том смысле, что дверь открывается и продолжает открываться до тех пор, пока сама дверь не станет Вселенной. Медитация расцветает, и она продолжает расцветать до тех пор, пока само это цветение не станет космосом. Это путешествие бесконечно: оно начинается, но никогда не кончается.
У просветления не бывает степеней. Если оно случилось, то случилось. Оно подобно прыжку в океан ощущений. Вы прыгнули и слились с ним, стали одним целым, так же как капля, падая в океан, становится с ним одним целым. Но это еще не значит, что вы познали весь океан.
Сам этот момент целостен – момент, когда вы теряете эго, когда эго исчезает, момент отсутствия эго целостен, он полон и совершенен. Что касается вас, он совершенен. Но что касается океана, что касается божественного, это только начало, и этому не будет конца.
Запомните вот что: неведение не имеет начала, но у него есть конец. Вы не знаете, с какого момента началось ваше неведение, оно было всегда, вы всегда были в нем. Вы не знаете, когда оно началось: у него нет начала.
У неведения нет начала, но есть конец. У просветления есть начало, но нет конца. И они сливаются, они составляют одно. Начало просветления и конец неведения – это одна точка. Это одна точка, критическая точка с двумя гранями: одна грань обращена к неведению, которое не имеет начала, а другая грань обращена к началу просветления, у которого нет конца.
Таким образом, вы достигаете просветления и в то же время никогда его не достигаете. Вы приходите к нему, погружаетесь в него, сливаетесь с ним, становитесь с ним одним целым, и все же огромное неизвестное остается. И в этом его красота: в этом его тайна.
Если бы с просветлением все становилось познанным, тогда не было бы никакой тайны. Если бы все стало известным, тогда все потеряло бы свою красоту, тогда не осталось бы никакой тайны, и все стало бы мертвым. Поэтому просветление не является «познанием» в таком смысле: это не познание, подобное самоубийству, а познание в том смысле, что вы открываете еще большую тайну. «Познание» здесь означает, что вы узнали тайну, пришли к осознанию тайны. Это не значит, что вы ее разрешили, не значит, что вы нашли какую-то математическую формулу, и теперь все стало известным. Скорее, познание просветления означает, что вы пришли к той точке, в которой тайна стала предельной. Вы узнали, что это предельная тайна, вы познали ее как тайну, и теперь она стала настолько таинственной, что у вас не осталось никакой надежды ее разрешить. Теперь вы оставили всякую надежду.
Но это не отчаяние, не безнадежность, это просто понимание природы тайны.
Тайна сама по себе неразрешима, тайна по своей природе такова, что сама попытка ее разрешить абсурдна.
Тайна такова, что пытаться разрешить ее с помощью интеллекта бессмысленно: возможности вашего мышления исчерпаны, и, когда мышления больше нет, начинается познание.
Но это познание совершенно отличается от научного познания. Само слово «наука» означает познание, но в том смысле, что тайна раскрывается, перестает быть тайной. Религиозное познание полностью противоположно этому. Это не снятие с реальности покрова таинственности, а, скорее, наоборот – все, что было познано до сих пор, снова становится тайной, даже самые обычные вещи, в отношении которых вы были уверены, абсолютно уверены, что вы их знаете. Даже эта зацепка теряется. Все в каком-то смысле становится открытым – бесконечным и неразрешимым.
Познание нужно понимать вот в каком смысле: это участие в недосягаемой тайне существования, это признание тайны жизни. Интеллект и все интеллектуальные теории отступают, и вы оказываетесь лицом к лицу с этой тайной. Это экзистенциальная встреча – в ней участвует не ум, а вы, все ваше существо. Теперь вы чувствуете эту тайну всем своим существом – всем телом, глазами, руками, сердцем. Все ваше существо приходит в соприкосновение с тайной.
Это только начало. А конца не будет никогда, потому что конец означал бы прекращение тайны. Это начало просветления. У него нет конца, но есть начало. Можно представить себе конец неведения, но у этого просветленного состояния ума не может быть конца – вы прыгнули в бездонную пропасть.
Это можно описать по-разному, с разных точек зрения. Если вы придете к этому состоянию ума путем кундалини, тогда будет бесконечное цветение. То, что у Сахасрары тысяча лепестков, на самом деле означает не одну тысячу лепестков, а просто бесчисленное количество – это символ. Он означает, что лепесткам кундалини, которые раскрываются, нет числа, они будут раскрываться и раскрываться, и раскрываться бесконечно. Так что вы узнаете первое раскрытие, но последнего не будет никогда, потому что этому нет конца, нет предела. К этому состоянию можно прийти путем кундалини или каким-то другим путем. Путь кундалини не единственный.