Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.
Шрифт:
Девлет Гирей не зря носил одно имя со знаменитым предком, сто сорок лет назад спалившим Москву. От первого своего правления он был отрешен султаном за намерение самовольно начать войну с Россией. Вернувшись к власти в год Полтавы, хан показал себя противником непримиримым и опасным. Нынешняя война была по преимуществу плодом его усилий, совместно со шведским королем: без этих интриг соскучившиеся по христианской крови турки предпочли бы начать реванш с Мореи, несравненно важнейшей для их государственной экономии, нежели азовское захолустье. На Пруте умелыми косвенными действиями старый хитрец вчистую переиграл Петра со всем его генералитетом. Татарские походы на Украину
Разорения татары причинили великие. Петр Матвеевич переживал, как за собственное имение, памятуя, что царь с него спросит. Оправдываться нечем: казанскому губернатору по должности подобает иметь богатый опыт войны с кочевниками. Позапрошлым летом он действовал на Кубани, и весьма успешно. Правда, завистники уверяли, что в своем рапорте граф побил и утопил в реке больше неприятелей, нежели имел против себя, а сожженная ставка нуреддина Копыл — всего лишь стойбище с войлочными кибитками. Пренебрегая инсинуациями, я с большим интересом расспрашивал его о подробностях кампании. Теперь Апраксин в отместку хану послал двадцатитысячную орду калмыков и донцов громить ногаев у берегов Азовского моря. Отогнанные стада стали единственным результатом.
Для противодействия крымцам требовалось нечто иное. По моему мнению, не отказываясь от оборонительных линий в расчете на долгий срок, стоило подумать о принципе "лучшая защита — нападение". Ни один воин не пойдет в дальний поход, если создать угрозу его собственному дому.
Чем хороша была служба под началом Петра Матвеевича, так это добродушной патриархальной атмосферой, позволяющей вольно обсуждать вопросы политики и стратегии. Он лет десять как овдовел, детей не нажил, и отеческие чувства обращал к подчиненным. Фамилиарное обращение было не всегда уместно, но в общем простительно человеку на двадцать лет меня старше.
— Вот ты, Алексаша, заботишься хана напугать, а не подумал, что у ногаев свое разумение есть. Из них многие на моей памяти с русских земель на крымские откочевали — могут и обратно прийти.
— Так это мы их вернуться увещеваем калмыцкой саблей?
— Почему нет? Народы сии готовы почитать своим господином того, кто сильнее. Даже так: кто больнее ударить может, того больше и слушаются. И уважают!
— Петр Матвеевич, ежели мы, паче чаяния, преуспеем — нужны ли государю такие подданные? Они опять уйдут или взбунтуются в первый подходящий момент.
— Ну, есть способы удержать. Первым делом — аманатов взять, лучше всего детей. Первенцев, для них это важно. Да не гноить в тюрьме, как по глупости иной раз делают: раздать по хорошим семьям, чтоб со своими вместе растили. Глядишь, через поколение у них будет много людей, не вовсе нам чуждых. Сможем выбрать, кого в начальники ставить. На службу тоже хорошо вызывать, только
— А порода? Порода — что, никакого значения не имеет? У одного племени прирожденная склонность к земледелию, у другого — к художествам, у третьего — к разбою… Разве не так? Не зря ж говорят, сколько волка ни корми…
— Насчет волка не знаю, а татарская порода совсем неплоха… Я сам татарин! Предок мой Солохмир-мурза в Рязань выехал из Орды при князе Олеге Ивановиче. Мало ли таких — Старковы, Аничковы, Чириковы… Вон, Тургеневых взять — они позже нас на Русь перешли, зато прямо в Москву. Годуновы так и на трон забрались. Ежели посчитать — знаю, ты считать любишь — среди русских князей и дворян четверть, пожалуй, не наберется, а пятая часть — точно ордынцы. И не хуже других бывали!
Бутурлин вернул нас от генеалогических штудий к войне:
— Ничего мы нынешний год не сделаем, дай Бог свое удержать. Иррегулярных отпускать надо, и чем скорей — тем лучше. Иначе будет с провиантом беда, как в запрошлом лете, когда людей голодом поморили. Вот ты твердишь о десанте, а как в него без хлеба идти?
— Иван Иванович, воюет солдат или от безделья мается — кормить его все равно надо. Во вражеской земле хотя бы отчасти можно на добычу рассчитывать, как раз урожай скоро.
Кто полагает, что самое трудное на войне — побить неприятеля, тот ничего не понимает в военном искусстве. Самое трудное — убедить начальство, чтобы тебе позволили это сделать. Всегда находится множество возражений.
— Ты хоть сочти, сколько там турецких войск! У Измаила-паши здесь тысяч двадцать было, не меньше в Крыму готовилось на Азов идти, да прибавь битых под Кызыкерменом, что тоже туда бежали…
— Считал. Сотня душ не наберется на версту побережья, если равномерно поставить. Только на берегу войск мало, больше на Перекопе или внутри полуострова. С моря они не ждут опасности. Но даже если турки не позволят разорить приморские места — пусть лучше янычары Крым сторожат, чем отправятся к Азову! Моя должность будет как у собаки в медвежьей охоте — задницу зверю рвать, чтобы не допустить до хозяина. А там лето к концу пойдет: глядишь, отложат осаду. За год много чего может произойти. Англия и Штаты уже трактат с Людовиком заключили, цесарцам воевать одним не с руки.
— Голландские Штаты навряд ли сим миром довольны. Стотысячную армию держали на свои деньги, а все выгоды англичанам уплыли. Невеликие приобретения, но выбраны с умом. — Апраксин понимающе усмехнулся. — Кстати, пленипотенциарий английский, что так ловко союзников обошел, при первой нарвской баталии был в свите Карла. Иоанн Робинсон, теперь — епископ Бристольский, а тогда резидент в Швеции. Ловкий поп, ничего не скажешь. Но ты прав насчет кесаря с французами: пожалуй, к следующей кампании у него будут свободные руки. Нынешний кесарь нашему царевичу свояк, на родных сестрах женаты — авось не оставит помощью.
Иван Иванович недоверчиво покачал головой:
— Не зря поговорка складена: свояку свояк не поможет просто так. Немец все-таки. Что он у государя за это попросит, еще неведомо.
— Коли попросит, так не наше, а турецкое. — Петр Матвеевич расправил на столе ландкарту — Испанская корона не досталась, можно с другой стороны возместить. Глядите: Белград побывал за немцами в прошлую войну, теперь удобное время взять снова. Дальше Валахия, еще немного — и море. Если весь Дунай, по устье, у кесаря будет — это не хуже американских серебряных копей. В верховьях до какого города суда ходят, ты вроде там бывал?