Жизнь и необычайные приключения менеджера Володи Бойновича, или Америка 2043
Шрифт:
– Василий Васильевич, ваш автомат у вас под кроватью, на втором этаже. Не забудьте снять его с предохранителя, прежде чем стрелять по неграм. Тут вам ночью с неба на стол упали ещё два миллиона зелёных и кучка серебряных. Видимо – за автомобиль. Не поминайте лихом! Удачи!
Я вздохнул, взял рюкзак, прикрыл за собой дверь, сел за руль, и поехал на восток.
Электромобиль передвигался со скоростью семьдесят километров в час, поэтому ехал я до вечера. Меня дважды останавливали патрули, и проверяли документы. Я даже показал им свой "Ругер". Бумаги были – комар носа не подточит, оружие имелось у всех без исключения, а тупое выражение лица я натренировал ещё в Мексике, так что отличить меня от местного
Дорога была хорошая, ровная, и до одури однообразная. Машин вначале не было, но после Саванны я даже пару раз постоял в пробках, а навстречу попались две колонны военных грузовиков с солдатами в новенькой униформе.
Батареи в машине оказались старыми, поэтому в каком-то мотеле на шоссе за номером двадцать пришлось два часа потратить на подзарядку. Заодно я и сам подзарядился бутербродом, и часик подремал после обеда. Так что, в город с недобрым названием Колумбия я въехал уже по темноте. Навигатор быстро разобрался в ситуации. Сначала я проехал по широким и хорошо освещённым Митинг-стрит и Мэйн-стрит, проехал по красивому мосту через речку Конгари, но вскоре попал в какое-то захолустье. Ни фонарей, ни дорожных знаков. Одноэтажный пригород с заборами, собаками, разбитой колеёй и кучами мусора вдоль дороги. Вновь было ощущение необитаемости района и собственной микронности: не дай бог что случись – тут меня в жизни не найдут! Но раз собаки лают на цепях, значит – их кто-то кормит! А вот – кто и чем – я даже представлять себе не хотел.
На месте дома по означенному адресу стоял автомобильный фургон, из которого неслась музыка. Я подъехал к самому борту, и постучал в стенку, не выходя из машины: не нравился мне этот район! Музыка тут же стихла, но раздался утробный лай. Из-за двери раздалось пьяное хриплое женское: "Какого дьявола вам надо! Сейчас спущу собаку!".
– Простите, я ищу Михаила Эткина. Мне дали этот адрес.
– Отец давно сдох! Кто его спрашивает?
– Передайте отцу, что его спрашивают по поводу работы в лаборатории. Потребовались некоторые материалы, за которые люди готовы хорошо заплатить.
Через секунду дверь открылась, и в освещённом проёме двери появилась безобразного вида женщина с огромным кухонным ножом в руке, про которую можно сказать: хоть что-то в такой поменять – всё равно станет лучше, чем было!
– Ах вы, мерзкие твари! – заорала она на всю улицу. – Мой отец умер в нищете! Как только заболел – стал никому не нужен! Его просто выкинули на улицу без гроша! А теперь вспомнили! Ты кто? Страховой агент? Ангел, фас!
Сквозь её жирные ляжки протиснулся свинообразный питбуль, и скатился по ступенькам. Я вовремя закрыл окно: собачья пасть лязгнула по стеклу. Пёс даже не лаял, а вышел сразу убивать. Я поглядел на его сытую ряху, и вновь подумал: чем же местные собаки так хорошо питаются?
– У вас есть какая-нибудь информация о том, над чем работал ваш отец? – спросил я у красавицы с фигурой 120-120-120 в щелочку окна. – Любые данные!
– Фа-ас! – заорала та, и я понял, что разговаривать тут не с кем. Вряд ли у неё нашлась бы даже туалетная бумага, не то, что секретная информация двадцатилетней давности. За соседним забором заорали: "Вздумаете сунуться – у меня тут всё заминировано!" Поэтому я развернулся почти на месте, как танк, добрался до ближайшего отеля (Кажется, "Мариотт", но из всей вывески в темноте красно светилась только первая буква.), поставил машину на зарядку, поужинал, и упал спать.
На следующее утро я поехал в другой конец города. Навигатор привёл меня в район, напоминающий тот, в котором жил Григорьев: дома каменные, чистенько, на перекрёстке работает светофор, регулируя достаточно интенсивное движение. Рядом – парк (По количеству парков эта страна явно перещеголяла всех.). Единственно, что меня удивило: на перекрёстках стояли клетки примерно два на два метра, сваренные из арматуры, с крючком на внутренней стороне двери. На звонок из динамика спросили:
– Кто это там звонит?
– Я ищу господина Михалкина. Мне дали этот адрес знакомые из Атланты. Я могу его увидеть?
– У господина Михалкина нет знакомых в Атланте! – ответил голос.
– Там живёт некто профессор Григорьев. Он хорошо знает Моисея Михалкина, и просил помочь с одним делом.
– Моисей Соломонович умер уже пять лет назад.
– Понятно, – протянул я, – Жаль. Я хотел купить у него кое-что для своей фирмы. Кое-какие разработки.
За дверью раздались многочисленные щелчки, потом образовалась щёлка буквально в один сантиметр, которая фиксировалась двумя могучими цепями. На меня подозрительно смотрел небритый брюнет примерно моего возраста с каким-то странным выражением непреходящего восхищения на худом лице. Выражение было настолько странным, что я сунул руку в специально продырявленный карман ветровки, и приготовился достать из-за брючного ремня револьвер.
– Ты не из наших. Не из общины. Мы не общаемся с чужаками. Зачем ты пришёл?
– Моя фирма хотела бы купить некоторые разработки твоего усопшего родственника. Мы ведём исследования, но наши сотрудники, скажем так, болеют чаще, чем нам бы хотелось. Мы теряем людей на пустом месте. Учёные из Атланты уже предоставили нам необходимую информацию, но мы узнали, что господа Эткин и Михалкин продвинулись гораздо дальше, и готовы купить всю информацию.
– Дальше некуда! – парень криво улыбнулся, снял цепи, открыл дверь, и впустил меня внутрь. – Папа продвинулся по этой теме ногами вперёд до самой доски! Сам умер, и народа положил – уйму. И ты хочешь продолжить его тему? В Вашингтоне что – все вообще с ума посходили? Вся информация о тех разработках есть в архивах института. Если ты – официальное лицо, то просто пойди в архив и покажи разрешение. Ты вообще-то кто? Из какой конторы? Для цэрэушника слишком интеллигентен, для фэбээровца – не так одет, для обычного копа – слишком худой.
– Я представляю частную организацию, базирующуюся в Канаде. У меня, конечно, нет доступа к секретным архивам. Есть только немного денег и желание разобраться: почему люди сходят с ума и умирают, как только начинают заниматься этой проблемой?
– Да потому, что не надо лезть туда, куда природой не предусмотрено! Эта программа человеком не меняется! Она или остаётся прежней, или уничтожается. Мозг придумали умные существа. Люди же не создали ни одного мозга, зато уничтожили – миллиарды! А мой папа решил поиграть в бога, и в итоге застрелился! Сколько ваших сотрудников уже свели счёты с жизнью?
– Трое. Ещё один влюбился в пень перед домом, а другой стал бояться закрытых помещений! – врал я как по писаному, пока не понимая, что за тип передо мной: то ли торгаш и деляга, то ли пацифист, то ли ортодокс.
– Мой тебе совет: не лезь в эти дебри! Займись лучше разведением кроликов! Или делай разрывные патроны! Вот такие!
Он отступил на шаг, и начал с видом победителя медленно доставать что-то из внутреннего кармана короткой куртки. Когда показалась рукоять пистолета, я распахнул ветровку, и наставил "Ругер" ему в живот. Через секунду до парня дошло, что оружие надо доставать быстрее. Он замер, и страшно побледнел.