Жизнь и приключения чудака
Шрифт:
– А кто же это П.Я.Смирнов?
– спросил я.
– Это я, - ответил Петька.
– Петр Яковлевич Смирнов.
– Точно!
– крикнул кто-то из ребят.
– Это он!
– А может, ты переименовал Малыша в Рэду, - противно не сдавался я, чтобы замести следы.
– Чудак, - без всякой злости сказал Петька.
– Малыш - мальчик, а Рэда ведь девочка!
И тогда все стали почему-то хохотать, а я повернулся, чтобы скрыться.
– А кто будет извиняться за оскорбление?
– настиг меня мальчишеский голос.
– Извини, если можешь, -
Народ теперь пошел! Спуска не даст!
Петьку я познакомил с Наташкой, он теперь ее лучший друг. И дядя Шура проникся к нему таким расположением, что научил своим фокусам. А Надежда Васильевна вошла с ним в тайный сговор. Оказывается, они ждут от Рэды потомства, но тщательно это скрывают, чтобы сделать Наташке сюрприз. И тетя Оля сразу распознала в нем благородного человека.
Только Кольке-графологу он не понравился. Тот заставил его написать на бумажке несколько слов, потом выхватил ее, долго изучал, можно сказать проел глазами, повернулся ко мне, будто Петьки здесь не было, и снисходительно поставил диагноз: "Слишком прост и наивен. Не сильная личность".
Зато тетя Оля, когда услышала про графолога, сказала: "Он Наполеон какой-то... Бонапарт. Приведи его ко мне. Я камня на камне не оставлю от этой сильной личности".
Правда, на этот раз у тети Оли ничего не вышло. Во время их единственной беседы она пыталась, как она говорит, проникнуть во внутренний мир Кольки-графолога, чтобы понять, зачем ему необходимо стать сильной личностью. Она в течение двух часов рассказывала нам про свою жизнь, надеясь вызвать Кольку на ответную откровенность, угощала чаем с вареньем, жареной хрустящей картошкой. Она так старалась, что ей стало плохо с сердцем, и она украдкой пила в соседней комнате капли.
Но Колька-графолог остался непроницаем. Он только после этого изменил свою тактику. Вместо молчаливого одиночества он "изобрел" систему завоевания авторитета.
"Людей надо покорять и завоевывать, чтобы стать первым среди них, сказал он как-то мне.
– Скоро весь класс будет у моих ног".
Для этого он научился играть на гитаре и петь, стал усиленно заниматься математикой и физикой. Однажды даже вступил в математический спор с учительницей и победил ее. Его милое птичье лицо неизвестно каким образом приобрело жесткость. Он усох еще больше и вытянулся (у него есть своя система вытягивания роста, но он ее скрывает). Снял очки и сказал, что тренировкой и силой воли вернул себе зрение. Он уже близок к достижению своей цели, потому что успешно покорил полкласса...
Но вернемся вновь к нашей истории, а то я никогда ее не закончу. Учительница литературы предупредила, что у меня нет стройности мысли при изложении, что я люблю отвлекаться по каждому незначительному поводу. И это большой недостаток. А мне нравится отвлекаться.
Благодарный Петька посоветовал мне пойти на Птичий рынок. Он сказал, что там иногда продают случайно найденных собак.
И представьте, на Птичьем рынке я действительно нашел... только не Малыша, а Надежду Васильевну! Это была
Я присел на корточки около выводка овчарок: их было целых шесть штук, симпатичных щенков. Они ползали по коврику возле своей гордой громадной матери.
– Мне нужен щенок породы чау-чау, - раздался надо мной женский голос. Вы здесь таких не встречали?
В первый момент я ее не узнал, но слово "чау-чау" привлекло мое внимание.
– Чау-чау?
– переспросил хозяин овчарки.
– Не знаю.
– Они такие лохматые, - объяснила Надежда Васильевна.
И вот тут-то я ее узнал по голосу и насторожился.
– А вы возьмите моего щенка, - предложил хозяин овчарки.
– Умная порода.
– Спасибо, - ответила Надежда Васильевна.
– Мне надо именно чау-чау... У моей дочери был такой щенок... и пропал. Вот я и ищу нового.
Я чуть не упал от ее слов, прямо готов был плюхнуться на грязную мостовую.
"У моей дочери", - сказала она. "У моей дочери... у моей дочери", - как дурак, твердил я про себя.
Я здорово обрадовался, когда наконец почувствовал значение ее слов. Выходило, что она любит Наташку, раз называет своей дочерью.
"В конце концов, - как говорит тетя Оля, - все истории когда-нибудь заканчиваются, и, как правило, благополучно".
Я встал и сказал:
– Здравствуйте, Надежда Васильевна.
Улыбнулся и подумал, сейчас она ответит мне прежними словами: "Привет... Видел ли ты сегодня цветные сны?.." Но она ничего такого не ответила, а безразлично, без тени удивления оглядела меня:
– А-а-а, и ты...
Ее слова больно хлестнули меня по лицу. Это было как раз на тему о предательстве. Может быть, она об этом и не подумала, может, это вышло случайно, но у меня в голове эта фраза приобрела сразу свой знаменитый законченный смысл: "И ты, Брут..."
"Ну что ж, - подумал я, - пойдем дальше по этой дороге, поглотаем горькой пыли. Что заслужили, то и получили".
Я посмотрел на нее - неужели она на самом деле так думала обо мне, - но ни о чем не догадался, а только увидел, что лепестки цветов у нее в глазах расцвели невероятно.
– Добрый день, - спокойно произнесла Надежда Васильевна.
– "...любитель случайных встреч", - подхватил я, произнеся фразу, которую мне когда-то сказала она сама.
Надежда Васильевна мгновенно посмотрела на меня. Я снова ей улыбнулся, - по-моему, это была самая жалкая улыбочка за всю мою жизнь, - но успеха не добился. Она не приняла моей протянутой руки даже ценой унижения.
Постояли. Помолчали.
– Вот решил зайти, - выдавил я.
– Может, чего куплю.
Мы поболтали еще несколько минут о разных пустяках, о том, чего только не продают на этом рынке. Она сказала:
– Все, кроме лунной породы.
А я добавил, стараясь ее развеселить:
– И виолончели...
Она не развеселилась.
О Малыше и собаках породы чау-чау мы не сказали ни слова. О дяде Шуре и Наташке тоже ничего.
Но в конце концов я все же не выдержал и спросил: