Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
Она отсчитала ему довольно крупную сумму.
Ночью он прощался с Мартой. Она не плакала, губы ее улыбались, только глаза не могли скрыть внутреннего напряжения, муки и страдания, которое она испытывала.
— Я не пойду тебя провожать. Не могу… Не хочу, чтобы на меня глазели матросы. Я не выдержу… Ты простишь меня? — сказала она, когда Алек, закинув свой мешок за спину, собрался уходить.
— Да. Так будет лучше и мне. Прощай, моя любовь.
Он в последний раз обнял ее и, не оглядываясь, вышел из магазина. Если бы он оглянулся, увидел ее лицо, прижавшееся к стеклу двери, ее глаза, с тоской
Он тяжело вступил на палубу угольщика, прошел в Кубрик, бросил мешок на чью-то койку, сел к столу, уронил голову на руки. Сердце его разрывалось. Правильно ли он поступил? Может быть, нужно было забрать Марту с собою? Ведь он оставлял дорогого ему человека, совсем в сущности не думая о том, как будет жить она. Чего стоит для нее разлука с ним? Он понимал, что ее внешнее спокойствие обманчиво, и знал, как она страдает сейчас… Ах, как плохо все, черт возьми! Ну, куда он мог взять ее, что предложить, сам бездомный бродяга!
7
Пароход поднимался по Темзе. Алек помнил Лондон по своим первым плаваниям на «Бируте», но сейчас город казался ему незнакомым. На палубе было холодно и сыро. Стоя на баке, он чувствовал, как промозглый воздух забирается к нему за воротник. Алек неприязненно глядел на проплывающие мимо закопченные дома и склады. Моросил мелкий дождь, и от этого они выглядели еще мрачнее.
Было уже далеко за полдень, а солнце все никак не могло пробиться из-за туч. Пароход вошел в шлюз. Два маленьких чумазых буксирчика завели его в закрытый бассейн. Переговариваясь между собою тоненькими, писклявыми свистками, они ловко поставили судно к причалу и, отдав буксиры, дружно побежали на помощь следующему пароходу, пришедшему с моря.
Пароход пришвартовался. Причал был огромным, с длинной эстакадой, на которую вползали вагонетки с углем. С грохотом, поднимая густые облака пыли, они начали опрокидываться и высыпать уголь прямо в трюмы.
Алек распрощался с командой. Никто не пожалел об его уходе, никто не провожал, да и сам он покинул судно без сожаления, не успев как следует сойтись с людьми.
Он стоял на стенке набережной. Куда идти? Алек не торопился, раздумывал. В кармане лежала порядочная сумма денег, которую заплатила ему Марта. При воспоминании о ней кольнуло в сердце. Марта, Марта…
Во время рейса на угольщике Алек пришел к твердому убеждению, что ему надо получить английский диплом штурмана, иначе он никогда не вылезет из матросской шкуры. Стажа у него теперь больше чем достаточно, по-английски он говорил почти свободно. Остается сдать экзамены. Где? Как? Он спросил об этом у старпома, когда они вместе стояли на вахте.
— Не очень сложно, — сказал англичанин. — В Лондоне при «Бод оф Трэйд»[16] есть комиссия. Она принимает экзамены. Плати деньги и можешь сдавать хоть на экстра-мастера, капитана с высшим дипломом. А ты на кого думаешь?
— Я? На второго штурмана.
— Ну, дерзай. Правда, к диплому у нас еще нужны рекомендации и знакомства. Просто так места не получишь.
И все-таки Алек решил попытать счастья. Для этого следовало на некоторое
Алек дошел до ворот порта. У проходной будки, заложив руки за спину, стоял «бобби» в своем обычном синем мундире и суконном шлеме. У него было добродушное, красное лицо человека, склонного к неумеренному потреблению пива. Алек остановился, поставил мешок на землю.
— Ну, что тебе, парень? — спросил полицейский, замети нерешительный взгляд Алека. — Говори.
— Не знаете ли, сэр, где я могу получить приличную недорогую комнату? Я был бы вам очень обязан. Как не знаю? Я все здесь знаю. Все, что связано с моим районом. И если ты не думаешь остановиться в Карлтон-отеле, я сумею тебе помочь, — захохотал «бобби».
— Пожалуйста.
— Ты хорошо знаешь Лондон? Нет? Ну, все равно найдешь. Иди по Ист Индиа Док роуд, упрешься в маленькую площадь. Там есть бординг-хауз[17] Нельсона. Нет, нет, к знаменитому адмиралу он не имеет никакого отношения, — опять засмеялся полицейский. — Однофамилец. Но тоже бывший моряк, капитан. Гостиница называется «Чарли Браун». Иди туда, там дешево, чисто и удобно. Внизу есть бар. Можно выпить, если захочешь. Понял?
Алек поблагодарил и через полчаса уже стоял в вестибюле невзрачного серого трехэтажного дома с вывеской «Чарли Браун».
Портье мельком взглянул на его мореходную книжку, сунул в ящик стола, протянул ему ключ с большой деревянной грушей:
— Второй этаж, комната семнадцать, четыре человека. Сколько предполагаете жить? Ну, платите пока за трое суток.
Алек поселился в бординг-хаузе «Чарли Браун». Этот морской дом был известен среди моряков всего мира. Там постоянно толкались «агенты» — люди, которые подыскивали пароходы безработным. Они брали высокий процент из первого аванса, но всегда старались найти что-нибудь подходящее. Койка в «Чарли Брауне» стоила недорого. Это устраивало Алека. Он жил экономно, не зная, как долго придется пробыть в Лондоне.
В первом этаже дома помещался бар под тем же названием. Вечерами там собирались моряки всех национальностей, пили пиво, рассказывали необыкновенные истории, иногда ссорились.
Здесь считали хорошим тоном, чтобы каждый моряк, возвратившийся из плавания, «отдавший якорь» в заведении Нельсона, оставлял в баре какую-нибудь безделушку на память. Поэтому все его четыре стены были увешаны картинами, моделями парусных судов, а с потолка спускались чучела птиц, маленьких крокодилов, ящериц, засушенные морские коньки и звезды.
Этот своеобразный морской музей в течение многих лет с любовью собирали хозяева, передавая традицию от отца к сыну. «Чарли Браун» существовал уже более семидесяти лет. Бар всегда был полон народа. Хозяин отпускал в кредит своим постояльцам, а им было удобно прямо из бара добираться до койки. Не надо далеко ходить.
Алек зашел в Торговую палату, записался на экзамены. Там их периодически принимала комиссия из маститых капитанов и опытных преподавателей морских колледжей. Ему сказали, что он попал удачно. Комиссия соберется через три недели. Представив необходимые документы, уплатив деньги, Алек засел за книги.