Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы XXVII-LIV)
Шрифт:
– Дорогой друг, - сказал Том, протягивая руку, - очень великодушно и благородно с вашей стороны так отнестись ко мне и к моему открытию. Мне совестно думать, что я колебался хоть минуту, идя сюда. Вы не знаете, какая тяжесть снята с моей души, - продолжал Том жизнерадостно, снова берясь за нож и вилку.
– Сейчас я нанесу порядочный урон кабаньей голове.
Хозяин, которому эти слова напомнили о его обязанностях, немедленно принялся накладывать на тарелку приятеля всякого рода яства, несовместимые друг с другом, так что Том позавтракал весьма основательно и почувствовал себя значительно лучше.
– Ну, вот и хорошо, - сказал Джон,
– А теперь насчет ваших планов. Вы, конечно, остановитесь у меня. Где ваш сундук?
– В гостинице, - сказал Том.
– Я и не думал...
– Неважно, о чем вы не думали, - прервал его Джон Уэстлок.
– Поговорим лучше о - том, что вы хотели делать. Вы хотели, приехав сюда, посоветоваться со мной - не так ли, Том?
– Разумеется.
– И послушаться моего совета, если я его дам?
– Да, - сказал Том с улыбкой, - если ваш совет будет хорош, в чем я не сомневаюсь, раз он ваш.
– Отлично. Тогда прежде всего не будьте упрямым старым чудаком, не то я закрою лавочку и не отпущу вам столь ценный товар. Вы у меня в гостях, Том. Жаль, что здесь нет для вас органа.
– Не сомневаюсь, что нижние и верхние жильцы тоже об этом жалеют, ответил Том.
– Позвольте. Во-первых, вы захотите нынче же утром повидаться с вашей сестрой, - продолжал его друг, - и, разумеется, пойдете к ней один. Я немного провожу вас, потом мне нужно будет зайти по одному делу, а днем мы встретимся. Положите вот это в карман. Это всего только ключ от двери. Если вы вернетесь домой первым, он вам понадобится.
– Право, - сказал Том, - вселиться к приятелю таким образом...
– Да ведь у меня два ключа, - прервал его Джон Уэстлок.
– Не могу же я отпирать дверь двумя ключами сразу, не правда ли? Какой вы, право, смешной, Том! Не хотите ли вы заказать чего-нибудь к обеду?
– О боже мой, нет!
– сказал Том.
– Хорошо, тогда можете предоставить все это мне. Хотите выпить рюмку вишневой наливки?
– Ни единой капли! Какая замечательная у вас квартира!
– сказал Пинч. В ней есть решительно все.
– Господь с вами, Том! Ничего особенного, кроме маленьких холостяцких ухищрений; всякие приспособления на скорую, руку, какие мог бы придумать Робинзон Крузо или Филипп Кворл, вот и все. Ну, как вы решили? Идем?
– Разумеется!
– воскликнул Том.
– Когда вам угодно.
Дав Тому газету, Джон вытряхнул из сапогов французские булки, натянул сапоги и переоделся. Когда он вернулся, одетый для прогулки, Том сидел, невесело задумавшись, с газетой в руках.
– Мечтаете, Том?
– Нет, - сказал мистер Пинч, - нет, не мечтаю. Я просматривал объявления, думая, что, может быть, найдется что-нибудь подходящее. Но, как я часто замечал, самое удивительное то, что там ни для кого нет ничего подходящего. Тут и всякого рода хозяева, которым нужны всякого рода слуги, и всякого рода слуги, которым нужны всякого рода хозяева, но они, по-видимому, никогда не встречаются. Тут и джентльмен, состоящий на службе и временно стесненный в средствах, ищет занять пятьсот фунтов; а в следующем объявлении другой джентльмен желает кому-нибудь одолжить именно эту сумму. Но они так и не сговорятся, Джон, поверьте! Тут и дама с небольшим капиталом, которая желает поселиться в тихом и приятном семействе, а рядом семейство, которое рекомендует себя именно этими словами, что оно "тихое и приятное" и желает поселить у себя
Джон Уэстлок засмеялся, и они вышли на улицу вместе. Так много лет прошло с тех пор, как Том был последний раз в Лондоне, и он так мало знал город, что теперь проявлял чрезвычайное любопытство ко всему, что видел. Он особенно хлопотал о том, чтобы среди прочих достопримечательностей ему непременно показали те улицы, где специально грабят приезжих, и был вконец разочарован тем, что в течение получаса никто не залез к нему в карман. Но после того как Джон Уэстлок изобрел ему в утешение карманника, обвинив в принадлежности к этой братии одного весьма почтенного незнакомца, Том пришел в восторг.
Друг проводил его почти до самого Кемберуэла и, уверившись, что он без ошибки найдет дом богатого заводчика, расстался с ним и пошел по своим делам. Остановившись перед большой ручкой от звонка, Том осторожно потянул за нее. Явился привратник.
– Скажите, пожалуйста, живет здесь мисс Пинч?
– спросил Том.
– Мисс Пинч здесь гувернантка, - ответил, привратник.
В то же время он оглядел Тома с головы до ног, как бы говоря: "И ты тоже хорош; откуда изволил явиться?"
– Это она и есть, - сказал Том.
– Совершенно верно. Она дома?
– Почем же мне знать, - отвечал привратник.
– Не будете ли вы так добры справиться?
– сказал Том. Он очень робко и деликатно намекнул на такую возможность, ибо она, по-видимому, не приходила привратнику в голову.
Суть была в том, что привратник, отворив на звонок калитку, сейчас же позвонил в дом (ибо, если жить, подражая баронам, то надо делать все так, как у них полагается), и на этом его служебные обязанности закончились. Будучи нанят для того, чтобы отпирать и запирать ворота, а не для того, чтобы объясняться с посторонними, он предоставил разбираться в этом маленьком инциденте ливрейному лакею с аксельбантами, который как раз в это время крикнул с порога:
– Эй, вы, там, вам чего надо? Сюда идите, молодой человек!
– О, - сказал Том, - я и не заметил, что тут есть кто-нибудь еще. Скажите, пожалуйста, мисс Пинч дома?
– Она никуда не уходила, - возразил лакей, как бы желая этим сказать Тому: "Но если вы вообразили, что она у себя дома и что этот дом ее собственный, то лучше вам эту идею бросить".
– Я бы хотел ее видеть, если можно, - сказал Том.
Лакей, будучи молодым человеком живого характера, как раз засмотрелся на пролетавшего голубя и настолько увлекся, что не отрывал взгляда до тех пор, пока голубь не скрылся из виду. После чего он пригласил Тома войти и проводил его в гостиную.