Жизнь и приключения Заморыша (Худ. Б. Винокуров)
Шрифт:
— Скоро этому безобразию конец наступит. Почту из Бацановки во все пункты волости будет развозить почтарка. А поселится она у вас, в Новосергеевке, на квартире у «лавочника», потому что «лавочнику» этому она племянницей приходится. Сам урядник за нее хлопотал перед волостным старшиной. Что значит хорошо угостить начальство и дать ему десятку «взаймы».
Илька беззвучно засмеялся, отчего под нами затряслась кровать.
— Дальше, дальше!.. — нетерпеливо потребовал я.
— А дальше все само собой понятно. Почтарка доставит тебе пакет от «инспектора», ты его распечатаешь и приведешь «предписания» в порядок. Потом сдашь на почту через ту же почтарку. Писать надо хоть и ясно, но коротко. Помнишь, как говорил в нашем училище Лев Савельич: «Во многоглаголании несть спасения». Для образца я дам тебе одну штуку. — Илька встал, отпорол перочинным ножичком подкладку на своем пальто и двумя пальцами извлек конверт величиною с почтовую открытку. — На. Садись за стол и вчитывайся. Так примерно и мы будем печатать. Читай и запоминай, а я пока подремлю. Часа через два ты меня разбудишь и выпустишь.
Я вынул из конверта сложенный в несколько раз лист печатной бумаги и развернул его. Это была маленькая газета с крупно набранным названием «Путь рабочего» и уже знакомым мне лозунгом вверху: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Так вот что я буду делать! Я буду обрабатывать для печатной газеты материалы ее корреспондентов! Какое счастье!
Я обернулся к Ильке, чтоб высказать ему свою благодарность за такое ко мне доверие. Но Илька уже спал.
5. Кооператив
С утра я должен был познакомить ребят с буквой «Т». Вместо этого я весь первый урок проверял знания своих учеников и рассаживал их по отделениям. Для второго отделения оказались подготовленными шестнадцать мальчиков и девочек. Вот они-то и мешали мне до сих пор вести занятия. Все изменилось уже со следующего урока. Я продиктовал второму отделению задачу и занялся первым отделением. Пока младшие придумывали слова со звуком «Т» и учились изображать его буквой, старшие озабоченно писали в своих тетрадях или, подперев рукой подбородок, думали. «Топор!», «Толстый!», «Кот!», «Вата!» — находили нужные слова младшие. В другое время старшие орали бы, краснея от натуги: «Ро-о-от!», «По-о-от!», «То-о-о-от!» Но сейчас в моем классе был такой же порядок, как и в классе Семена Ивановича. Я и радовался этому, и досадовал, что не решался раньше нарушить глупое распоряжение инспектора.
Когда кончился последний урок, я сказал:
— Пойдите побегайте и по звонку возвращайтесь в класс: у нас будет сход.
Минутку длилось молчание, потом кто-то недоуменно спросил:
— Какой сход?
— Что такое сельский сход, вы знаете?
— Знаем! — ответил весь класс.
— Ну вот такой же будет и у нас сход. Только на сельском сходе женщин не бывает, а у нас все будут — и мальчики, и девочки.
Через несколько минут ребята опять заполнили классную комнату. И когда я сказал: «Начнем школьный сход» — все, точно по уговору, встали: крестьяне на сельских сходах всегда стоят.
— Вот что, ребята, — начал я, — наш лавочник хочет на вас нажиться, поставляет негодные тетради и заламывает большую цену. Давайте дадим ему отпор. А как это сделать? Сделать это можно, если мы создадим школьный кооператив. Знаете, что такое кооператив?
О кооперативе ребята, конечно, ничего не слыхали. Но о кредитных обществах, которые в ту пору стали появляться в деревне, кое-что от своих отцов слышали. Тем легче мне было объяснить, что такое кооператив и какую он приносит трудовым людям пользу.
— Будем сами закупать в городе и ручки, и тетради, и перья. Вот второму отделению понадобятся новые книги. Мы и книги закупим. Городские торговцы нам, как оптовым покупателям, сделают скидку, а товар мы будем брать самый лучший. Ну как, согласны?
— Согла-асны!.. — единодушно ответил сход.
— Ну, раз согласны, то давайте назначим уполномоченных. Они и в город со мной съездят, и тетради с перьями будут вам выдавать, и деньги с вас получать.
И тут поднялся такой же гвалт, как и на «взрослых» сходах. Одни кричали:
— Пантелея Шевченко!
Другие им отвечали:
— Тю-у! Он и считать не умеет!
— Петра Надгаевского!..
— У него сапогов нема!..
— Сапогов нема, зато голова е, а у тебя ни сапогов, ни головы.
— Варю Кигтенко! — робко предложила сестра маленького Кузи Надгаевского, Лиза Надгаевская.
— Не треба!.. — заорал мальчишеский хор. — Дивчат не треба!..
— Прекратите галдеж! — приказал я и, обращаясь к Пантелею Шевченко, кричавшему громче всех, спросил: — А почему — не треба? Ну-ка, объясни, Шевченко.
Пантелей насупился и так склонил голову, будто приготовился бодаться.
— Цэ не их дило.
— А какое их дело?
— Звисно, яке: хату прибрать, дытыну нянчить…
— Обед готовить. Рубахи стирать. Корову доить, — подсказывали ему со всех сторон.
— Так, может, и учиться в школе не их дело?
Наступило озадаченное молчание. Видимо, мужская часть схода думала: «Если учатся — значит, можно. А для чего учатся — неизвестно». Я попытался объяснить, что женщины должны участвовать в общественных делах наравне с мужчинами, но скоро убедился, что не только мальчикам, но и самим девочкам такие понятия совершенно чужды.
И все же мне удалось убедить ребят провести в состав правления школьного кооператива девочку. Выбрали быстроглазую, бойкую Варю Кигтенко.
Семен Панкратьевич прошел в правление единогласно.
Зато с кандидатурой Кузьмы Ивановича было много шуму. Мальчик-с-пальчик оказался необыкновенно способным. Мы еще и половины букв не прошли, а он уже весь букварь знал наизусть. Первое отделение считало только до десяти. Он с необыкновенной легкостью проделывал в уме все действия в пределах ста. «Кузьма Иванович, — говорил я, — раздели восемьдесят на пять, то, что получится, умножь на два и от полученного отними двадцать шесть». Едва я заканчивал вопрос, малыш отвечал: «Сесть». Когда он выходил к доске и наизусть читал басню про легкомысленную стрекозу и трудолюбивого муравья, класс освещался улыбками всех ребят. Вот этого чудо-хлопчика и выдвинуло все первое отделение. Старшие заартачились:
— Вин ще малый.
Но первое отделение не отступало, и старшим, после пререканий и перебранки, пришлось согласиться.
Председателем правления назначили Семена Панкратьевича.
Удивительно, что во время схода, длившегося час с лишним, никто не присел.
Распуская сход, я спросил Семена Панкратьевича, не сможет ли его отец дать мне и только что избранному правлению подводу, чтобы съездить в город.
— Даст, — сказал наш председатель. — Я сам запрягу.
Прошло немного времени, и к школе подкатила телега с впряженным в нее добрым конем Панкрата Гавриловича. Вместе с сыном в ней сидел и сам хозяин.