Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Шрифт:
Она шла как раз на работу, и я проводил ее. Мы прошли мимо Большого театра, перешли Пушкинскую (Б.Дмитровку), затем Горького (Тверскую), вышли на Манежную площадь, на Моховую, и оказались у филфака. Я спросил, наконец, у девушки, как ее зовут, а она вытянула ко мне шею, сделала страшные глаза и сказала:
— Царица Тамара! — после чего взяла у меня портфель и исчезла за дверьми здания. Ни телефона, ни встречи!
— Ну, ничего, — думаю я, — если она идет к занятиям, то в это же время я ее встречу, если не завтра, то, по крайней мере, ровно через неделю.
Вызывающий внешний вид, свобода поведения, английский с оттенком «американизмов» — да еще в начале 60-х годов — все это поразило меня. И имя Тамара. Какая-то новая музыка этого имени затронула мне душу. Когда посторонняя женщина Тамара — наш управдом в Тбилиси, например, это одно. А когда твоя новая знакомая — Тамара, да еще царица — это «совсем другая разница»! Итак, сегодня вечером я выпью за знакомство с Тамарой!
Роковой клуб мукомола
Однако, сколько я ни просиживал на скамеечке в скверике у входа в здание филфака, Тамару я никак не мог подловить. А заходить внутрь, и расспрашивать мне было неудобно — ни фамилии ее не знаю, ни должности.
И в этот период я как-то вечером, разгуливая с Володей Ломовым близ нашего родного Ярославского вокзала и периодически выпивая портвейн в закоулках, попал с ним под дождь. Был конец сентября, дождь был холодный и противный, и мы, взяв еще бутылку, нашли спасение от дождя в клубе работников мукомольной промышленности, или чего-то вроде этого, а в народе — просто клубе мукомола. В кинозале клуба шел какой-то мультфильм и мы, купив дешевые билеты, сели на свои места в полупустом зале, и продолжали попивать портвейн из горлышка под мельтешение мультперсонажей.
Вдруг, откуда не возьмись (судьба, наверное!), на стул впереди Володи, в темноте села некая опоздавшая полная девушка в сером плаще. А Володя-то успел вытянуть ноги и положить их на передний стул, так что девушка села, как раз на ноги Володи, хотя места рядом и были свободны. Крики и ругань Володи заглушили блекотанье мультипликационных зайцев и уточек, девушка пыталась отвечать, но на другое место не переходила. В результате, совершенно пьяного Володю вывели работники клуба, а я, притаившись, остался и просидел до конца фильма.
Дождь на улице прошел и, выйдя наружу, я тотчас же отыскал полную девушку в сером плаще, из-за которой вывели моего друга. Догнав ее, я вступил в разговор.
— Девушка, вот из-за вас моего друга выгнали из зала, а он так хотел посмотреть этот фильм!
— А пусть он ноги на чужие места не протягивает, мультфильм, ему, видите ли, посмотреть надо! Место для выпивки искал и все! А я от дождя спасалась…
Так, слово за слово, мы познакомились. Жила девушка рядом, в большом доме на Верхне-Красносельской улице. За время, пока я провожал ее до дома, она беспрерывно разговаривала, почти не давая мне вставить слова. Похожа она была на совушку — круглое лицо, большие круглые очень светлые глаза, светлые волосы, комплекция — полноватая. Сказала, что работает замом главного бухгалтера где-то на заводе, хорошо зарабатывает, незамужем, и если у меня к ней серьезные намерения, то мы можем начать встречаться. И зовут ее Аней.
Я все напрашивался к ней в гости, но Аня подобные претензии пресекла, заявив, что мы еще недостаточно знакомы для таких визитов на ночь. Но телефон оставила.
Домой я возвращался по шпалам, так как последняя трехвагонка уже ушла. Дождь возобновился, я пришел в общежитие поздно и весь промокший, чем вызвал ворчание уже спавшего Вадима. Я решил, что познакомился с Аней зря, так как был увлечен Тамарой и наметил найти ее, во что бы то ни стало. Поэтому стал предлагать кандидатуру Ани (за бутылку, конечно!) прежде всего, Вадиму, у которого «дамы» не было. Но он, узнав, что Аня очень разговорчива, знакомиться отказался. Но Володя Ломов, которому я предложил это знакомство, тут же согласился.
— Вот, а вот я, и врежу ей, значит, за то, что она ноги мне отдавила! — оживился Володя, — а что разговорчивая, то это вот, надо, значит, чтобы ее слушали, а я слушать-то, значит, и не буду! Замуж хочет — вот сучка, надо же, и получает хорошо — вот здорово! Женюсь и все! — громко рассуждал Володя. — Танька со мной, значит, разводится, сучка. Она еще увидит, как жить без мужа, — Володя явно нервничал.
Я внимательно посмотрел на него, вспомнил Таню с ее соблазнительными формами, и сообразил, что такая перспектива мне на руку. Я замечал заинтересованные взгляды Тани, обращенные на меня во время случайных встреч, и понял, что не будь у нее мужа — моего друга, между нами могли бы завязаться теплые отношения.
Володя этим же вечером при мне позвонил Ане, напомнил ей, что с ней говорит «а вот, человек с отдавленными ею же, понимаешь, ногами…», что я заболел, и, передав ему телефон Ани, попросил развлечь ее на время моей болезни. Аня сразу же согласилась на встречу («вот сучка!» — отвернувшись от трубки, комментировал мне ее поведение Володя), он приоделся и пошел к ней, а домой на ночь уже не вернулся.
А назавтра он сообщил мне, что в первый же вечер предложил руку и сердце Ане. И остался на ночь, как жених.
— Она богата, как тысяча чертей, понимаешь, — делился со мной Володя, — нет, если ты жалеешь, что передал ее мне — бери обратно. А так — вот Танька, я вижу, что она тебе нравится, можешь подменить меня — не обижусь! Все равно скоро развод!
— И Аня так быстро согласилась? — удивился я, — она же тебя не знает совсем?
— А чем я плох? — улыбался Володя, — и собой хорош, и вот, опять же, кандидат наук…
Но «кандидатство» его с треском провалилось. Как-то при очередной пьянке в присутствии дяди Симы, я спросил у Володи какой-то специфический вопрос по тепловозам — по их электроприводу. Я увидел, как дядя Сима пытался перевести разговор в другое русло, но Володя успел ответить:
— А вот, если рогалики-то опустить, почему бы и нет…
— Какие рогалики, ты что — пантограф имеешь в виду? — изумленно переспросил я.
— Да, а вот у нас — специалистов, он попросту рогаликом называется, — бормотал Володя.
Какой рогалик у тепловоза, ты что рехнулся? — возмутился я, — у тепловоза свой двигатель, он не питается от сети!
Серафим скорчил гримасу и принялся выталкивать Володю в дверь. Но я не отставал:
— Погоди, погоди, ты же автор учебника по тепловозам, кандидат наук!