Жизнь как на ладони. Книга 1

Богданова Ирина

«Да если бы у меня была лошадь, то жил бы я себе припеваючи и горя не зная. А Петру Сергеевичу и тёте Симе за их доброту каждый день возил бы из села свежее молочко».

Ночью Тимке приснилось, что он едет на лошади вдоль реки, а с берега напротив ему машут рукой мама с папой.

– Сынок, сынок, – изо всех сил кричит матушка, – омут глубокий, нам реку не переплыть.

– Оставайся там, где стоишь, – вторит ей отец и кидает через реку извивающуюся змею. – Возьми, это тебе пригодится в жизни!

Проснулся Тимошка весь в слезах: надо же такому присниться.

И опять непонятная змея. Не иначе как придётся идти в заклинатели змей. Отец зря не посоветует.

– Что-то ты с личика спал, – заохала тётя Сима, когда Тимка пришёл в кухню на завтрак. – Ну да я тебя враз развеселю. – Она покопалась в кармане передника и выудила оттуда медную монетку в десять копеек. – Вот тебе от меня подарочек. Купишь себе лотерейный билетик.

Тимошка чуть булочкой с повидлом не подавился: вот она, удача, сама в руки скачет! Потом в кухню зашёл Пётр Сергеевич и тоже дал Тимке десять копеек. На гулянье паренёк летел, как на крыльях. Да и как иначе, если на нём был новенький матросский костюмчик – в точности, как у барчука, который махал ему рукой из вагона поезда, а в кармашке лежало целых двадцать копеек. Время от времени Тимошка гладил их пальцами через плотную шерстяную ткань и думал, что он, наверное, самый счастливый мальчик на свете.

Военное поле было полно народа. У входа стояли балаганы с призами, в загоне, окружённые толпой крестьян, подрагивали лоснящимися боками каурые кони, а рядом неспешно жевала сено пёстрая тёлка-однолетка.

– Лотерея-аллегри, покупайте билеты! – в широкий медный рупор кричал зазывала и крутил большой стеклянный барабан, в котором, как живые, скакали свёрнутые в трубочку билеты.

– «Аллегри» – это значит мгновенно, – пояснил мальчику Пётр Сергеевич, – купил билетик, развернул – и готово: смотри, какой приз ты выиграл.

Доктор взял Тимку за руку и пристроился в очередь за лотерейными билетами.

– Эй, хозяин, не зевай, а билетик открывай, – весело подбадривал продавец каждого покупателя билета, и все в очереди, затаив дыхание, ждали, когда его обладатель торопливыми пальцами разорвёт скрученную бумажку и огласит свой выигрыш.

– Сервиз! Гип-гип, ура! – ликовал охрипшим голосом зазывала, а военный оркестр тут же начинал играть поздравительный «туш».

– Коза! Вы стали счастливой обладательницей наилучшей породистой козы! Позвольте поздравить вас с приобретением! – заходился от счастья продавец, чмокнув растерявшуюся барыню прямо в пальчики, зажимающие счастливый билет.

– Коза, ну и повезло же барыньке! – тихонько охнул кто-то за Тимкиной спиной.

Мальчик обернулся. Сзади него стояла бедно одетая женщина с маленькой девочкой и тревожно провожала глазами каждый выигрыш.

– Как думаешь, билетов на всех хватит? – спросила она Тимку.

Мальчик пожал плечами и весело запрыгал, потому что уже приближалась его очередь.

«Лошадь, лошадь, лошадь, – твердил он про себя. – Пожалуйста, Господи, пусть я выиграю лошадь».

Он протянул деньги подмигнувшему продавцу, и тот лихо закрутил барабан с заветными бумажками. Тимка выбрал глазами две

из них и решил, что постарается вытащить именно их.

Барабан остановился, и продавец призывно распахнул стеклянную дверку:

– Пожалуйте, милостивый государь.

Тимофей приметил свои билетики и без колебаний выбрал две розоватые бумажки.

– Открывай парень, не томи, – весело завыла толпа.

Мальчик взглянул на Петра Сергеевича. Тот разрешающе кивнул головой и улыбнулся:

– Разворачивай, чего же ты ждёшь?

Тимофей раскрутил первую бумажку и увидел три слова: «Билет без выигрыша».

– На «нет» и суда нет, – подбодрил Пётр Сергеевич, – открывай следующий.

Тимка засопел, на всякий случай перекрестился, развернул второй билет и охнул: там был нарисован каурый конь с тележкой.

– Гип-гип ура! – в упоении заголосил продавец билетов. – Выигран главный приз – лошадь с тележкой-шарабаном! Юноша стал победителем! Поаплодируем победителю, господа!

В толпе загомонили. Пётр Сергеевич крепко взял Тимку за руку и отвёл в сторонку:

– Поздравляю с выигрышем, молодой человек.

Тимофей чувствовал себя на седьмом небе. В один миг он превратился из никому не нужного нахлебника в состоятельного мальчика.

«Буду извозом зарабатывать, а то и огород кому вспашу, – солидно обдумывал он свой выигрыш, – лошадь в деревне завсегда прокормит».

Только жалко было расставаться с Петром Сергеевичем и тётей Симой, но не век же на чужой шее сидеть. Взрослый уже, да и грамотный к тому же. Вон, соседский Колька в такие же годы уже половым работал в столичном трактире.

– Рад? – опечаленно спросил его доктор.

– А то! – встрепенулся Тимошка. – Вы не думайте, Пётр Сергеевич, я к вам с тётей Симой буду часто в гости наведываться, да с гостинцами. За всё ваше добро отслужу, – вспомнил он, как говаривал его отец.

– Да я и не думаю… – Пётр Сергеевич отвернулся и заговорил с подошедшим Андреем Ивановичем, а Тимошка хотел было двинуть за выигрышем, но вдруг услышал в стороне негромкий приглушённый плач. Он присмотрелся. Плакала та женщина с девочкой, что стояла позади него.

– Тётенька, что ты плачешь?

Женщина подняла на него красные глаза и криво усмехнулась:

– А, счастливчик… Легко тебе, барчук, живётся – вишь, лошадь с шарабаном себе на забаву выиграл. А я, вместо хлеба, на последние десять копеек билет купила, думала, хоть козёнку получу, чтоб моя дочурка с голоду не померла, да вот пустышку вытянула. Вдова я, погорелица. Слыхал, небось, про пожары в Гатчине?

Тимошка согласно мотнул головой и закусил губу.

– Вот мы с Алёнкой эти бедолаги и есть, – она ткнула заскорузлым пальцем в прижавшуюся к её ноге девчонку и махнула рукой. – Видать, нам судьба такая. На пожаре не сгорели, так под забором сгинем, как собаки.

Тимофей ещё раз посмотрел в полные отчаяния глаза женщины и медленно протянул ей свой билет:

– На, возьми. Нешто я не понимаю, сам вволю наголодался.

Баба кулём повалилась на колени прямо в липкую грязь, размазанную сотнями сапог: