Жизнь, как взмах крыльев бабочки
Шрифт:
Это связано с вашей дочерью — сказал я. — Вы не научили ее проходить болевые ситуации. К ней подходят какие-то события, которых она боится и не может принять. Карусель — это колесо, символ судьбы, то есть к вашей дочери подходят какие-то неприятности по судьбе, а принять их она не может, тогда все ее чувства передаются вам. И за ее ошибки отвечать будете вы, а арабы, которые могут вас убить, — это символ мужчины, который может дать унижение вашей дочери, а это унижение, необходимое для очищения ее души, она может не пройти.
— Странно, — говорит женщина, — моя дочь собирается выходить замуж.
Я беру паузу, чтобы понять, как эти сны связаны с замужеством, и до меня доходит, что в сознании каждой женщины замужество —
— Так вот, — говорю я, — ваша дочь боится будущего, которое видит ее подсознание. Ей не хочется ущемлять себя, ей не хочется жертвовать, забывать о себе ради детей и мужа. Бессонные ночи, болезни детей, конфликты, болезни, проблемы — все это ей предстоит пройти. Это важнейший элемент человеческого счастья. Боль заставляет активнее идти к любви, и без боли не возможно развитие, поэтому у девушки, выходящей за муж, в душе сталкиваются две тенденции: счастье тела и счастье души. И если интересы тела победят, то она не захочет замуж, не захочет рождения детей и, как Лермонтов, будет подталкивать свою семью к самоубийству. Если победит любовь, тогда все испытания, подходящие на тонком плане, воспримутся легко и появятся здоровые дети. Если же победит благополучие, эгоизм и ком форт, дети вряд ли будут здоровыми и могут вообще не появиться на свет, и тогда ответственность понесет не только мать, но и бабка.
Я обвожу взглядом сидящих передо мною людей. Так вот, Одетта встречает Зигфрида, и ее душа готовится к созданию семьи. Ей нужно подняться над своими желаниями, стремлением к стабильности и благополучию, нужно принять их кратковременный крах и сохранить любовь. Одиллия, которая появляется как конкурент Одетты, на самом деле является ее отражением в зеркале, ее темным подсознанием, ее инстинктами, где живет поклонение сексу и благополучию. И Одиллия должна отбить у Одетты Зигфрида, увести его хотя бы на короткое время для того, чтобы униженные инстинкты подтолкнули ее к любви и Богу. Одетта внешне, сознанием прощает измену, но ее душа простить и сохранить любовь не может. И из всех этих розочек, оборочек и кисеи выступает обыкновенное сексуальное чувство, задушившее любовь. Прекрасная Одетта поклонялась сексу, правда очень красиво, возвышенно, изысканно обставив это поклонение.
Человек, который поклоняется своим сексуальным желаниями и не может принять их краха, обречен на их потерю. Это импотенция или гомосексуализм. Потеря желаний иногда происходит как потеря жизни, так что со временем прекрасная Одетта стала бы проституткой, а потом лесбиянкой, в лучшем случае — монахиней, пытаясь подчинить себе свою сексуальность, превратить ее в любовь к Богу.
В произведении искусства легко создать счастливый конец, уничтожить волшебника, заколдовавшего положительного героя, и показать, как добро торжествует над злом. Но поскольку зло является результатом излишнего поклонения добру, то его невозможно уничтожить. Зло — это наши страсти, и любая сильная привязанность, ущемляющая любовь, превращается в зло. Уничтожить страсти и желания возможно, но тогда мы умрем вместе с ними, поэтому процесс победы над злом — это процесс победы над своими страстями, это собственная мучительная трансформация, и без любви к Богу этот процесс невозможен. Поэтому в реальной жизни хэппи-энд получается не всегда.
А теперь давайте вспомним судьбу Чайковского. Человек талантливый, восторженный, но потерявший единение с Богом. Он обречен поклоняться либо гордыне, либо сексуальности. Но эту сексуальность он обставляет очень красиво и изысканно. Это поклонение женской красоте и высоким чувствам. Он безумно влюбляется в актрису и хочет жениться на ней. Она ненадолго уезжает на гастроли в Варшаву, и вдруг из газет он узнает о ее свадьбе. Предательство, крах идеалов, надежд и высоких чувств для него непреодолимы. Дальше смерть или гомосексуализм. Или обращение к Богу. Результат вам известен по его биографии.
Все русское искусство — это описание мучений человеческой души, утратившей веру в Бога, в отличие от западного искусства, представителей которого эти проблемы особенно не мучают и они спокойно и радостно поклоняются желаниям и благополучию, незаметно вырождаясь при этом. Самые страшные потери те, которых мы не замечаем. А русские художники, поэты и писатели замечали.
Мне приятели художники рассказывали о некоторых фактах из биографии Врубеля. Однажды он с товарищем пошел купаться на реку, и тот вдруг с удивлением увидел, что вся грудь художника исполосована шрамами. Оказалось, что Врубель безумно влюбился в какую-то женщину, но роман не получился. Он испытывал такую страшную душевную боль, что начал полосовать себе грудь ножом, и физические страдания облегчали боль душевную. Ради выживания у него пошло переключение, и огромную энергию, искавшую выхода, Врубель с инстинкта продолжения рода переключил на инстинкт управления, контроля, самосохранения.
Для того чтобы выжить, мы должны управлять ситуацией, контролировать ее, подчинять себе окружающую среду. И как человек с огромной энергией и талантом, Врубель сразу почувствовал, что это дьяволизм. Он пытается остановиться на этом пути, пишет картину «Демон поверженный», «Демон страдающий». Его живопись несет в себе признаки разрушения — как у импрессионистов, форма лепится отдельными мазками. Дети усиливают тенденции родителей, и вполне логично, что ребенок Врубеля рождается с заячьей губой — это признак блокировки сознания. У людей с повышенными способностями часто наблюдается этот изъян и последующая смерть от воспаления легких — та же схема торможения и разрушения гордыни. И то, что Врубель потом сошел с ума и ослеп, — это проявление одного и того же процесса, ибо сознание, забывшее о Боге, сразу же приобретает демоническую окраску.
РАБОТА НАД СОБОЙ
До отхода поезда в Севастополь еще два часа. Я выехал с запасом, чтобы не переживать в московских пробках. В принципе, до вокзала можно добраться за сорок минут. Однако в последнее время я предпочитаю ждать, но не догонять. Возраст, что ли? Кстати, откуда это крылатое выражение: самое худшее — ждать и догонять? Когда ты ожидаешь чего-нибудь — это зависимость, а зависимость рождает страх. И чем больше ждешь чего-то от будущего, тем больше переживаешь о нем и от него зависишь. А когда догоняешь, боишься не успеть, и опять возникает страх перед будущим. Снова та же тема поклонения будущему. Я научился ожидать, не надеясь, и догонять, не переживая. Делать все быстро и не спешить при этом.
Я помню, как пару лет назад улетал из Волгограда. До отлета было полтора часа, ехать до аэропорта — около часа. Я уже начал нервничать, но сын моей знакомой, который должен был меня везти, успокоил: «Не волнуйтесь — поднажму, и за сорок минут долетим». И вот, мы садимся в машину и отправляемся в аэропорт. Сначала за окном автомобиля вечерний город, потом — трасса. Через сорок минут я смотрю на часы. Водитель замечает мой жест и поддает газу. До вылета остается полчаса. Мы проезжаем какую-то темную заброшенную деревню. Я предлагаю остановиться и узнать, где дорога на аэропорт. Оптимизма у парня поубавилось, через пять минут он вернулся и сообщил, что мы проехали лишних сорок километров.