Жизнь как жизнь
Шрифт:
Утром, сложив свои котомки у дверей барака, сплавщики двинулась вниз по течению реки. На каждом посту задерживались, вытаскивали из отбойников и бонов скобы и отправляли брёвна в плаванье. К полудню, как и планировали, последнее бревно из Мормаза было передано Чёрному Луху, и оно поплыло дальше к Унже реке.
На большой поляне дальней горы сплавщиков ждали машины с их пожитками, и ещё стояла орсовская машина с продуктами. День был солнечный – припекало по-летнему.
Земля на поляне дышала теплом, поддерживая жизнь тонким, зелёным усикам травы. с высокого
Начальник сплавного участка вышел на середину поляны и начал речь.
– Я от имени руководства сплав конторы, партийного комитета и профсоюза благодарю всех за ударный труд. За короткий срок по большой воде мы сумели сплавить более десяти тысяч кубометров леса, который ждут строители, корабелы и авиационные заводы… – оратор ещё долго распространялся о важности древесины в народном хозяйстве страны, пока подошёл к главному, чего и ждали от него все сплавщики.
– Общая сумма денег, заработанных участком, составляет шестьдесят восемь тысяч рублей с хвостиком. Распределяться они будут по представленным десятниками ведомостям, с учётом конкретного вклада в общее дело каждого. Надеюсь, что где-то через неделю вы сможете получить зарплату в кассе лесопункта. А теперь, без толкотни – по одному подходите к машине. Вам каждому будут выданы продуктовые наборы.
Над поляной поднялся гул одобрения, сплавщики, как муравьи, облепили орсовскую машину. Продуктовые наборы для того времени были сказочным богатством: две банки тушенки, две банки рыбных консервов, килограмм сахара, пачка крупы, буханка белого, из муки высшего сорта, хлеба, кусок полукопчёной краковской колбаски и бутылка водки. Одни из сплавщиков, в основном семейные, получив продукты, сложили их в котомки и отправились по домам. Молодёжь, да и пожилые любители выпить, сбивались в небольшие группы, усаживались в кружок и начинали праздновать. До позднего вечера в деревне на другом берегу реки, слышали песни и приступы хохота мужиков.
Утром к Сазоновым заглянул Николай.
– Здорово, Алёна! Как сплавщик, живой?
– Дрыхнет вон. Надо же было до такой степени налакаться. Чуть ли не на карачках приполз.
– А хоть из харчей-то что-нибудь принёс?
– Принёс. Сахар, тушенку, да полбуханки хлеба. Так мелкие хлеб тут же и смолотили. С мартовских выборов беленького то не видели.
– А Андруха то где?
– Да, чуть свет с Василком на речку к банькам пошли. Брёвнышек ровненьких выловить. Досок надо надрать, а то вон за избушкой в задах, весь забор сгнил. Если подходящих брёвен выловят, так попилят, да в баню сложат, а уж потом ночью домой перетаскаем. А твои то дома?
– Татьяна тоже, чуть свет с девчонками в село ускакали. Обувь какую-то, говорят, в сельпо завезли. Может сандальки девчонкам на лето купит.
–В наших то магазинах обувки совсем никакой нет. Веруньке тоже надо бы сандальки. Ну да ладно. Сплав закончится, может и к нам что-нибудь завезут. Навоз то ещё не выкидывали?
– Завтра наверно, буду.
– Да уж
– Так я Лёшку завтра пришлю – поможет.
– А сами то когда?
– Послезавтра скорей всего.
– Ну я пойду – сказал Николай, скручивая козью ножку. – Вы уж Лёшку то сильно не ругайте. Не рассчитал – лишнего выпил.
– Да, что ругать – то. Не один, чай, пил – за компанию. Ну ты иди, а я к мужикам побегу, проведаю. Может помочь им надо.
Николай ушёл. Алёна похлопотала что-то в упечи, сунула ноги в калоши и пошла к речке. У бани Андрей с Васей пилили брёвна.
– Ну как, наловили?
– Наловили. Ровненьких пять брёвен вытащили. Вот посмотри.
Андрей кончиком топора подцепил волокна бревна и потянул. Волокно выдиралось прямо по всей длине.
– Хорошо драться на доски будет, – заметила Алёна.
– Так прежде, чем вытаскивать, мы каждое бревно в воде проверяли.
– Василко! Давай мы с тобой быстренько брёвна допилим. Пускай отец отдохнёт. Да уж и обедать идти пора.
Допилив последние два бревна и сложив полутора метровые чурбаки в предбанник, семейство пошагало в деревню.
Лёшка сидел на завалинке, курил. Видок у него был затрапезный. Голова трещала. Во рту сохло, а на душе кошки скреблись.
– Ну, что, очухался? – спросил сына Андрей, – не умеешь пить – не пей. А то нажрался как скотина.
– А как сам до поросячьего визга напиваешься. Тебе можно? – огрызнулся Лёшка.
– Хватит вам! Сцепились… – Алёна угомонила мужиков. – Идите, умывайтесь! Сейчас ребятишки из школы прибегут – есть будем.
Мужики за столом сидели насупившись и только Миша с Верунькой щебетали, как воробьи на колхозном току:
– А я через овраг у скотного двора малявку на закорках переносил. Воды было по колено.
– Ой уж! Я и сама бы перешла, да ты не разрешил, сказал, что полные сапоги начерпаю.
– А вот из школы сама перешла. Вода почти ушла. Мелко стало.
– Столько же воды. Только ты переносить меня не захотел.
– Ноги не промочила, значит обмелел овраг.
– Хватит языки чесать! Ешьте! – приказал отец. – как стемнеет, чтобы никто не видел, пойдём из бани домой брёвнышки перетаскивать. А то днём Виноградов Валька так по берегу и шныряет. Всё высматривает, кого бы поймать на воровстве. А я, что пошёл бы воровать? Так, ведь, официально и палку не оформить. А сколько после каждого сплава по низинам леса гниёт, а взять не моги!
– Николай утром забегал. Завтра навоз из хлева собрался выбрасывать. Так я ему сказала, что Лёшку помогать пришлю, – сказала Алёна, откладывая в сторону ложку.
– Ну надо – значит пойду – выдавил из себя Лёшка.
– Ой! Чуть не забыла – встрепенулась Алёна, – Николай сказал, что Татьяна в сельпо ходила обувку девчатам покупать. Ты бы Верунька, сбегала к ним, узнала, что купили. Может и нам до вечера в сельпо сбегать. У тебя никаких сандалек на лето нет.
– Сейчас слетаю! – девочка выбралась из-за стола и стремглав помчалась к родственникам.