Жизнь - капля в море
Шрифт:
Накануне вылета я выкроил пару часов, чтобы съездить домой за одеждой, которая нужна будет на время, оставшееся до старта. В последние дни врачи внимательно следили за тем, чтобы мы не подхватили какой-нибудь инфекции, поэтому мне разрешили ехать только в сопровождении врача и на служебной машине. Я ехал и думал: «Черт возьми, может быть, это моя последняя встреча с женой, и так нелепо она будет происходить». Когда мы приехали, все было уже практически готово. Лариса угостила нас, как гостей, чаем, ничего не спрашивала. У нее на работе есть вся информация. Мы поговорили ни о чем минут двадцать и стали прощаться. Когда я уже подошел к двери, Лариса схватила со стола блюдце и с силой бросила его на пол - на удачу! Я поцеловал ее и заметил у нее в глазах блеск.
Вечером в городке мы пошли всем экипажем в финскую баню. Небольшая, очень уютная. Когда-то ее подарили финны Юре Гагарину, а он решил, что она должна принадлежать всем, и все ею пользовались. Зимой выбегали из парилки и бросались в снег, летом охлаждались под душем. Всегда это доставляло удовольствие. А нам в этот день - особое. Мы прошли трудные этапы отбора и подготовки и вот наконец все, кажется, решено; цель, к которой мы так стремились, стала реальной. Самое время сбросить напряжение и выдохнуть перед главной работой. Не было никаких разговоров о полете, просто хлестание вениками, шутки, пиво между посещениями парилки, холодный душ с визгами и просто отдых, завернувшись в простыню и ни о чем не думая.
Потом Валера Быковский затащил нас к себе домой. Тем, кто имел квартиру в Звездном городке, разрешалось жить в семьях. Замечательная Валя, жизнерадостная и гостеприимная жена Валеры, приготовила большую кастрюлю пельменей и организовала прекрасный ужин. Все были беззаботны и веселы. Вскоре к нам присоединился Андриан Николаев. Он жил в том же доме. Мы пробалагурили до поздней ночи, нарушив установленный распорядок. Потом уходили в профилакторий тихо и незаметно, так, чтобы нас никто не обнаружил. Через шесть часов надо было выезжать на аэродром...
Утром у автобусов собрались отъезжающие: командир Центра подготовки Николай Федорович Кузнецов, космонавты, методисты, врачи, хозяйственники, преподаватели физкультуры - всего человек тридцать. Аэродром рядом, доехали быстро. Там нас ожидали уже подготовленные к взлету два самолета, в одном должны были лететь мы; в другом, через пятнадцать минут, - дублирующий экипаж. Аэродром военный, поэтому никого посторонних не было. У самолета мы встретили Николая Петровича Каманина, он летел с нами. Сразу прошли в самолет, взлетели и взяли курс на Казахстан...
Который раз! Знакомый гул двигателей, знакомые места за иллюминатором, знакомые лица в салоне. Новое только одно - летишь в неизвестное. Произойдет ли событие, ради которого ты летишь? Будешь ли ты в нем участвовать? Завершится ли оно успешно? Будет ли твоя жизнь продолжаться после этого события? Нет, эти вопросы не возникали в голове так четко сформулированными. Но сознание того, что ты хочешь участвовать в полете, накладывалось на какой-то фон неопределенности, который мешал думать о будущем...
На полигоне была ясная ветреная погода, пригревало солнце. Мы сразу поехали на знакомую нам семнадцатую площадку - небольшая территория на берегу Сырдарьи с двумя двухэтажными зданиями. Одно - для космонавтов, другое - для военных начальников. Комнаты в нашем доме были рассчитаны на двух человек. В одной поселились мы с Володей Комаровым, в другой - Хрунов с Быковским.
Здесь уже была совсем иная жизнь. Нет тренировок, нет полетов. Впервые появилось время, когда можно было спокойно поговорить между собой и подготовить документацию к полету. Обычно сразу после завтрака мы садились все вчетвером в отдельной комнате, раскладывали перед собой книги бортовых инструкций и шаг за шагом обсуждали весь ход полета. Договаривались, как будем действовать, если возникнут отказы, делали заметки в своих книгах, подчеркивали красным цветом особо важное и двигались дальше. Конечно, самой сложной была процедура перехода. Для нее мы сделали особую инструкцию в виде свитка, длиной около четырех метров, где в отдельных колонках были расписаны действия каждого из нас и даже слова, которыми мы должны будем информировать друг друга о ходе операции.
На первый взгляд, казалось, что дел немного. Надеть скафандры, открыть люк, перебраться по поручням в другой корабль, закрыть за собой люк - вот и все. Но на самом деле было много незаметных операций и мер по обеспечению безопасности, которые заставляли работать в течение двух часов практически без всяких пауз. Во-первых, нужно было приводить из сложенного в рабочее состояние некоторые поручни. Их не удавалось вывести на орбиту в готовом виде, поскольку они не помещались под головным обтекателем. Во-вторых, надо было устанавливать кинокамеру для регистрации перехода. Мы постоянно должны были пользоваться электроэнергией от бортовых систем кораблей и вести связь с командирами кораблей. Перерывы ни в связи, ни в электроснабжении не допускались. Чтобы это обеспечить, нам предстояло несколько раз перестыковывать электрические разъемы с одного корабля на другой по довольно хитрой логической схеме. Наконец, инженеры просили выполнить кое-какие эксперименты, находясь на наружной поверхности кораблей. Мы опасались что-то забыть, поэтому решили записать все. И на это мы потратили не один день. Так же детально мы рассматривали процессы сближения, маневров, спуска, но для них своих документов не составляли - книги, подготовленные специалистами, были вполне удобными. Мы лишь ограничивались заметками на полях.
Главной причиной нашего раннего прилета на полигон было проведение примерок в кораблях. Они были намечены на 12 апреля - День космонавтики. Этот день мы хорошо запомнили. Мы приехали в монтажно-испытательный корпус, как и было запланировано, утром, но оказалось, что корабли не готовы - не завершены предыдущие работы. Руководство Звездного городка сразу уехало, а мы остались сидеть в отведенной для нас маленькой неуютной комнате, ожидая вызова. Проходил час за часом пустого времяпрепровождения. К обеду все проголодались. Методисты принесли откуда-то холодные сосиски и лимонад. Это утолило голод, но не исправило тоскливого настроения. Вдруг кто-то предложил: «А не отметить ли нам сегодняшний день? Давайте закажем ужин в «Луне»! Все равно начальства нет - откуда оно узнает, когда мы здесь освободились?» Идея была немедленно поддержана. Позвонили в кафе, договорились, что они для нас забронируют отдельную комнату. Пригласили Константина Петровича Феоктистова, который наблюдал за подготовкой кораблей как руководитель проектного подразделения. Он согласился. Настроение стало лучше. Правда, ненадолго. Через пару часов стало ясно, что ни в какое кафе мы не успеваем. Опять позвонили в «Луну», извинились, отменили заказ.
Наконец нас приглашают в зал. Вот они наши корабли! Стоят рядом, окруженные желтыми фермами. Около них знакомые нам инженеры и военные испытатели в белых халатах. Все мысли о «Луне» и переживания о том, что долго ждали, мгновенно улетучились. Перед нами стояли корабли, на которых предстояло лететь! Мы заранее надели летные костюмы, поднимаемся по фермам к входным люкам. Володя идет к одному кораблю, Валера, Женя и я - к другому. Находящиеся в зале сопровождают нас неотрывными взглядами. В их глазах - одновременно волнение и любопытство. Заходим в корабль. Там все новое, чистое, где можно, закрытое пленкой, чтобы не было испачкано до старта. Садимся в кресла. На всем личном снаряжении - наши инициалы. Осматриваемся, затягиваем привязные ремни, проверяем связь. Подстыковываем разъемы медицинских датчиков, врачи делают контрольные записи. Проверяем, легко ли дотягиваться до пультов управления, удобно ли уложены приборы, пробуем закрыть и открыть люк.
Потом специалисты переводят кресла в то положение, которое они займут перед посадкой. Чтобы могла работать система амортизации, кресла перед приземлением поднимаются. Происходит это практически мгновенно при срабатывании пороховых зарядов. Надо было убедиться в том, что при их подъеме нет опасности получить травму. Спускаемый аппарат небольшой, поэтому обеспечить безопасность было непросто.
У меня при верхнем положении кресла правая коленка оказывалась между двумя пультами с зазорами в один-два сантиметра с каждой стороны. Я старался запомнить это положение ноги, чтобы занять его при спуске.