Жизнь - капля в море
Шрифт:
Сидим в корабле долго, ко всему присматриваемся, стараемся привыкнуть. Появляются небольшие просьбы, в основном касающиеся мест крепления съемного оборудования. Передаем их специалистам. Все принимается. Кажется, пора заканчивать. Последний раз обегаем взглядом все вокруг себя и выходим. Валера уходит в нашу комнату ждать, а мы с Женей идем к Володе в корабль. И все повторяем. Нам придется здесь работать после перехода...
На семнадцатую площадку вернулись уже после полуночи. Настроение приподнятое. Прошли в столовую. Откуда-то появилось вино, холодная закуска. Мы тихо отметили прошедший праздник. Все говорили только шепотом, чтобы не разбудить начальство. Расходились на цыпочках. В эту ночь был нарушен жесткий распорядок жизни...
До старта первого корабля
За несколько дней до старта проводилось заключительное медицинское обследование. Оно было относительно простым и заняло несколько часов. Потом в здании, где мы жили, состоялось заседание Государственной комиссии. Приехало много начальства, журналистов, появились прожектора, микрофоны, кинокамеры. Все проходило очень торжественно и, к счастью, быстро - минут сорок. Приняли решение о полете и утвердили экипажи. После заседания комиссии у нас была встреча с журналистами - тоже короткая, тоже минут сорок. К этому времени все подготовительные работы мы уже завершили. Нам оставался один день отдыха.
В предстартовый день по чьему-то решению нас переселили на «двойку» - самый близкий к стартовой площадке военный городок. Мы покидали тихое место, к которому успели привыкнуть, и ехали туда, где кипела работа. Прощались с теми, кто оставался, и не знали, попадем ли когда-нибудь сюда опять (никому и в голову не могло прийти, что это произойдет совсем скоро). Переезд усилил чувство ожидания большого события. На «двойке» это ощущение с каждым часом становилось все более и более реальным.
Нам выделили в гостинице большой номер, в котором обычно останавливался министр. Целая квартира! Мы с Володей поселились в одной половине, Валера с Женей - в другой. На 12 часов была назначена традиционная встреча со стартовой командой. Для этого на стартовом комплексе был объявлен перерыв. Все участники подготовки пуска - человек сто пятьдесят - собрались у подножия ракеты и образовали прямоугольник. Мы вошли внутрь этого прямоугольника. Несколько человек обратились к нам с короткими пожеланиями успешного полета. Потом мы поблагодарили участников подготовки за их труд. Нам преподнесли цветы, и мы вместе с главным конструктором Василием Павловичем Мишиным и командиром войсковой части, которая готовила запуск, Анатолием Сергеевичем Кирилловым обошли собравшихся и попрощались с ними. Все мероприятие длилось около получаса, но запомнилось оно навсегда.
Вернувшись в свои комнаты, мы уложили в чемоданы одежду, которую группа встречи должна была привезти на место приземления, написали свои фамилии на чемоданах и отдали их Никерясову. Потом отдельно уложили вещи, которые должны были отправить в Звездный городок. Бортовые документы к этому времени уже находились в кораблях. Наши шкафы и тумбочки практически опустели.
Николай Петрович Каманин, в то время возглавлявший подготовку космонавтов, передал каждому из нас специальное удостоверение космонавта - маленькую книжечку с фотографией и фамилией. На нескольких языках в ней говорилось, что мы являемся советскими космонавтами и правительство СССР просит оказать нам необходимое содействие. Он же передал нам наручные часы для полета, специально проверенные часовым заводом. Мы с Женей получили по две пары часов. Одни, с широким браслетом и крупным циферблатом, предназначались для того, чтобы надеть на рукав скафандра; другие - непосредственно на руку.
На столе у врачей появились наши полетные костюмы. Продезинфицированные и запечатанные в пластиковые пакеты. Кажется, все готово...
Володин старт был намечен на раннее утро, посадка в корабль - за два часа до этого. Из гостиницы надо было выезжать около трех часов ночи. До этого Володе предстояло перекусить, пройти медицинский контроль и одеться. Мы решили, что часа в три-четыре дня надо ложиться спать. Легли, но заснули практически как обычно. Во-первых, потому что было непривычно рано, в комнатах светло, спать не хотелось; во-вторых, - почти под окном работал трактор. Часа через три нас уже разбудили. Конечно, мы все встали вместе с Володей, вместе позавтракали, вместе доехали в автобусе до ракеты, потом отправились слушать трансляцию старта.
Выведение на орбиту прошло нормально. Но сразу после отделения корабля от носителя обнаружился первый отказ. Не открылась одна из солнечных батарей. Это вселяло тревогу за судьбу полета. Радио сообщало об успешном выведении корабля на орбиту, а специалисты еще не знали, к каким последствиям возникший отказ может привести.
Первый вопрос был: хватит ли электроэнергии, чтобы выполнять программу? Считали, проверяли фактическую мощность открытой батареи, строили прогнозы работы системы в случаях, если возникнут другие отказы, и пришли к выводу, что можно выполнять намеченный план. Второй вопрос был связан с управляемостью корабля, который приобрел несимметричную форму. И здесь результаты анализа показывали, что нет препятствий для запуска второго корабля (он уже вместе с ракетой находился на стартовой позиции).
На эти обсуждения ушло много времени. И почти все это время руководство совещалось по поводу того, что дальше делать. Мы бродили по коридорам испытательного корпуса в ожидании решения. Часов в девять вечера нас увидел там Василий Павлович Мишин. Удивленный, он бросился к нам со словами: «А вы что здесь делаете? Идите немедленно спать! Утром старт!» Мы заспешили в гостиницу и сразу легли. Оставалось несколько часов до подъема...
Получилось так, что и этих нескольких часов для сна у нас не оказалось. Ночью нас разбудил врач Николай Александрович Куклин. Он сказал, что Володин корабль будут спускать. Мы вскочили и побежали в испытательный корпус, узнавать, что случилось. Оказалось, что уже после нашего ухода Мстислав Всеволодович Келдыш, полагаясь в основном на свою интуицию (без очевидных причин), настоял на том, чтобы второй запуск был отменен, а Володин корабль - посажен. В одно мгновение на смену ожиданию собственного полета пришли переживания за Володин спуск.
К этому времени все команды на спуск уже даны. Телеметрия показывает, что система управления работает нормально. Ждем информации о работе тормозного двигателя. Есть доклад о нормальном торможении! Есть доклад о разделении корабля на отсеки! Теперь будем ждать приземления... Все связи переключены на руководителя поисковой службы... Смотрим на часы. Сейчас должен открыться парашют. Сейчас, наверное, отделился лобовой щит. Подняты кресла. Должны быть открыты клапаны для выравнивания с наружным давления в кабине. Вертолетчики уже могут видеть парашют, они находятся недалеко. Сейчас доложат... Вот, наверное, корабль сел... Что-то доклад задерживается... Руденко запрашивает руководителя поисковой службы. Тот отвечает, что докладов от летчиков пока нет. Уже пора бы... Снова запрос - нет докладов... Тянется время... В душу закрадывается тревога. Уже должны видеть парашют на Земле, почему не докладывают?
Полчаса проходит с момента расчетного приземления... час... полтора... Вдруг появляется какое-то дурацкое сообщение, что космонавта отвезли в больницу. Проверяют. Сообщение ложное. Потом кто-то передает по телефону, что видел космонавта. Проверяют - опять ложная информация... Вдруг мы узнаем, что на место посадки срочно улетел Каманин. Это значит - ему что-то известно. Мы решаем уехать на семнадцатую площадку и ждать информации там. Все равно, пока Каманин доберется до места, пройдет часа два-три.